Возможно ли одержать военную победу в XXI веке?

Главная цитата диктатора, после которой другие слова не имеют смысла.

Со времен Ассирии и Рима, великие империи строились на войнах.

Последние несколько десятилетий были самой мирной эпохой в истории человечества. Впервые за всю историю люди реже умирают от насилия, чем от дорожно-транспортных происшествий, ожирения или даже самоубийства, пишет 7days.us. В ранних сельскохозяйственных обществах человеческое насилие вызывало до 15% всех человеческих смертей, двадцатом веке - уже 5%, сегодня оно составляет лишь около 1%. Тем не менее, международный климат быстро ухудшается; в моду вернулись призывы к войне, военные расходы все увеличиваются. Как обычные люди, так и эксперты опасаются, что, как когда-то в 1914 году, когда убийство австрийского эрцгерцога стало поводом к началу Первой мировой, в 2017 году какой-то инцидент в Сирийской пустыне или на Корейском полуострове может вызвать глобальный конфликт.

Тем не менее, между 2017 и 1914 годами существует несколько ключевых различий. В то время война имела большое значение для элит во всем мире, потому что у них были конкретные примеры того, как успешные войны способствуют экономическому успеху и политической власти. Теперь успешные войны, судя по всему, ушли в прошлое.

Со времен Ассирии и Рима, великие империи обычно строились на войнах, и элиты в 1914 году имели множество недавних примеров огромных достижений, которые может принести успешная война. В 1846-48 годах Соединенные Штаты вторглись в Мексику, и ценой 13,000 погибших американских солдат получили Калифорнию, Неваду, Юту, Аризону, Нью-Мексико и части Колорадо, Канзаса, Вайоминга и Оклахомы. Это была сделка тысячелетия. Точно так же, императорская Япония дорожила своими победами над Китаем и Россией; Германия хвасталась триумфом над Францией; и почти у каждой великой державы была своя небольшая колониальная война, носящая ее имя. Когда Франция, Великобритания или Италия планировали высадить своих солдат во Вьетнаме, Нигерии или Ливии, их главное опасение заключалось в том, что кто-то еще мог попасть туда первым.

В 2017 году мировые элиты не знают, как выглядит удачная война. Они наверняка читали о них в книгах по истории и видели их роскошное воссоздание в голливудских блокбастерах, но у них есть все основания подозревать, что эта разновидность войны канула в Лету. Хотя некоторым диктаторам третьего мира и негосударственным субъектам все еще удается процветать во время войны, похоже, что основные державы этим знанием не обладают.

Самая большая победа на нашей памяти - Соединенных Штатов над Советским Союзом - была достигнута без какой-либо крупной военной конфронтации. Затем США вкусили отголоски старой доброй военной славы во время войны в Персидском заливе, которая лишь соблазнила страну потратить триллионы на унизительные фиаско в Ираке и Афганистане. Китай, растущая держава начала XXI века, усердно избегал всех вооруженных конфликтов с момента своего вьетнамского разгрома 1979 года, и обязан своим восхождением исключительно экономическим факторам. В этом он подражает не японским и германским империям вплоть до 1914 года, а, скорее, бескровным японским и немецким экономическим чудесам новой эпохи.

Даже региональные власти Ближнего Востока не знают, как вести успешные войны. Иран ничего не получил от затяжного кровопролития ирано-иракской войны, и впоследствии избегал всех прямых военных конфронтаций. Он стал региональным гегемоном по умолчанию, поскольку два его главных врага - США и Ирак – оказались втянутыми в войну, которая уничтожила иракский и американский аппетит к ближневосточным войнам.

То же самое можно сказать и об Израиле, который пятьдесят лет назад выиграл свою последнюю войну. С 1967 года Израиль процветал, несмотря на многочисленные войны, а не благодаря им. Его завоеванные территории стали тяжелым экономическим бременем и пагубной политической ответственностью. Как и Иран, Израиль недавно улучшил свою геополитическую позицию не путем ведения успешных войн, а потому, что не позволил вовлекать себя в войны, которые опустошили Ирак, Сирию и Ливию.

Единственная недавняя успешная война, которую вела мощная держава, - это аннексия Крыма Россией. Однако эта победа стала возможной благодаря чрезвычайным обстоятельствам: украинская армия не оказывала сопротивления; другие страны воздержались от вмешательства, а крымское население либо поддерживало захватчиков, либо мирно приняло завоевание как свершившийся факт. Эти обстоятельства трудно повторить. Если предварительным условием успешной войны является отсутствие врагов, желающих сопротивляться, это ограничивает имеющиеся возможности.

Действительно, когда Россия стремилась воспроизвести свой крымский успех в других областях Украины, она столкнулась с существенно более жесткой оппозицией, и война на востоке Украины уткнулась в бесполезный тупик. Захват ветхих заводов советской эпохи в Луганске и Донецке вряд ли позволяет оплатить военные расходы, и, безусловно, не компенсирует издержки международных санкций.

Если не считать успешного завоевания Крыма, кажется, что в XXI веке наиболее успешной стратегией стало сохранение мира при условии, что другие будут вести войну за вас. Почему крупным державам стало так трудно вести успешные войны?

Первая причина - изменение характера экономики. В прошлом, если вы побеждали врага на поле битвы, вы могли легко нажиться, грабя вражеские города, продавая вражеское население на невольничьих рынках и захватывая ценные пшеничные поля и золотые прииски. Тем не менее, в двадцать первом столетии можно было получить лишь незначительную прибыль. Сегодня основные экономические активы состоят из технических и институциональных знаний - и вы не можете овладевать знаниями в войне. Такие группировки, как ИГИШ, могут еще обогащаться благодаря грабежам городов и нефтяных скважин на Ближнем Востоке - в 2014 году она перехватила более 500 миллионов долларов у иракских банков, а в 2015 году получила еще 500 миллионов от продажи нефти. Но Китай и США вряд ли начнут войну за ничтожный миллиард. Что касается гигантских расходов на войну против США, как Китай мог бы вернуть эти деньги и уравновесить весь военный ущерб и потерю торговых возможностей? Разве победоносная Народно-освободительная армия может украсть богатство Кремниевой долины? Да, такие корпорации, как Apple, Facebook и Google, стоят сотни миллиардов долларов, но эти состояния силой не взять. В Кремниевой долине нет залежей кремния.

Успешная война теоретически могла бы принести огромную прибыль, позволив победителю перестроить глобальную торговую систему в свою пользу, как это сделали США после победы над Гитлером. Однако современная военная техника очень затруднит повторение этого подвига. По определению, прибыль, достаточно большая для того, чтобы оправдать затраты глобальной войны для победителя, также заставит проигравшего прибегнуть к оружию массового уничтожения. Ядерная бомба превратила «победу» в мировой войне в коллективное самоубийство. Не случайно, что со времен Хиросимы супердержавы не сражались друг с другом напрямую и участвовали только в мелких конфликтах, в которых ни у кого не было соблазна использовать ядерное оружие ради того, чтобы предотвратить поражение. Даже нападение на ядерное государство второго порядка, вроде Ирана или Северной Кореи, чревато крайне печальным развитием событий.

Кибервойна еще больше ухудшает перспективы потенциальных империалистов. Совсем недавно, как в дни Джорджа Буша-младшего, США могли устроить сущий хаос в далекой Фаллудже, а иракцы не имели возможности нанести ответный удар по Сан-Франциско. Но если США нападут на страну, обладающую даже умеренными кибер-возможностями, вредоносные программы и вирусы могут остановить воздушное движение в Далласе, устроить столкновение поездов в Филадельфии и вывести из строя электрическую сеть в Мичигане.

В великий век завоевателей война была высокоприбыльным делом. В битве при Гастингсе в 1066 году Вильгельм Завоеватель покорил всю Англию за один день ценой нескольких тысяч погибших. Зато ядерное и кибер-оружие представляют собой высоконадежные, низкоприбыльные технологии. Вы можете использовать такие инструменты для уничтожения целых стран, но не для создания прибыльных империй.

Следовательно, в мире, где слышно бряцанье оружием, возможно, наша лучшая гарантия мира в том, что основные силы не знакомы с недавними примерами успешной войны. Было время, когда Чингисхан или Юлий Цезарь вторгались в чужую страну, почти не раздумывая, а теперь сильные мира сего громко говорят, но очень осторожны в поступках. Конечно, если кто-нибудь найдет формулу ведения успешных войн в условиях XXI века, врата ада могут распахнуться. Именно это делает российский успех в Крыму особенно пугающим предзнаменованием. Будем надеяться, что он останется единичным примером. Хотя, даже если в XXI веке успешных войн не бывает, это не дает нам абсолютной гарантии мира. Нельзя недооценивать человеческую глупость.