Младший научный сотрудник НАН: Уборщики и то больше получают

Как выжить на зарплату молодого специалиста.

Лукашенко 2017 год объявлен Годом науки. Крупнейшим в стране производителем интеллектуальной собственности и инновационных продуктов является Национальная академия наук. В ее состав входит 115 организаций разного профиля: научно-исследовательские центры, институты, наукоемкие производства, экспериментальные предприятия и социальные объекты. Академия состоит из семи основных подразделений: физики, математики и информатики, физико-технических наук, химии и наук о Земле, биологических и медицинских наук, гуманитарных наук и искусств, аграрных наук. В академии занято более 15,5 тысячи человек, половина из которых — научные сотрудники.

Сегодня средняя зарплата в НАН Беларуси меньше доведенных президентом 500 долларов. Для достижения этой цифры ученым предлагают активнее искать потенциальных заказчиков, работать в рамках хоздоговоров и госпрограмм. Также специалистов мотивируют нематериально, например упоминаниями «Разработано специалистами НАН Беларуси» на продуктовых упаковках. The Villageh Беларусь выяснил, как живется младшему научному сотруднику, сколько он получает и на что тратит деньги.

Особенности профессии

В Академию наук я попала по распределению, потому что окончила там аспирантуру. Поступить было легко: конкурс на тот момент был ниже, чем в БГУ. Два года распределения давно позади, а я осталась и работаю здесь уже около десяти лет. Свою научную отрасль я называть не буду. Могу сказать только, что обязанности везде примерно одинаковые. А зарплаты, возможно, и отличаются.

У меня стандартный рабочий день с девяти до шести с перерывом на обед. Контроль посещаемости — ежедневный. Время прихода и ухода на работу мы вносим в специальный журнал, туда же записываем отлучки: куда вышел, с какой целью. Видеонаблюдения у нас нет. Если нужно к ребенку на выпускной или к врачу, отпустят.

Каждый день я выполняю обязанности в рамках программы, которую Совет министров утверждает раз в пять лет. Помимо этого, мы должны принимать участие в научных конференциях, писать статьи в профильные журналы, участвовать в тематических выставках и презентациях. Это не оплачивается, наоборот, некоторые публикации требуют собственных финансовых затрат, чтобы покрыть услуги печати. Раз в полугодие мы предоставляем руководству отчетность о результатах выполненной работы. Многие, кто не успел защититься во время обучения в аспирантуре, дописывают диссертации. Это, конечно, приветствуется, но в большинстве случаев для самого диссертанта это либо невыгодно, либо ему некогда, поэтому процесс затягивается.

Я не пользуюсь никакими профессиональными льготами — может быть, просто о них не знаю. У нас есть возможность ездить в зарубежные командировки на симпозиумы, конференции, но мне это неинтересно, потому что я не могу покидать семью. К нам в институт тоже часто приезжают иностранцы, и это радует.

Единственное, что смущает, — наш актовый зал. Там много лет практически нет света, поэтому принимать делегации именитых гостей просто неловко

Мы стараемся проводить мероприятия в аудиториях: они довольно презентабельны, хотя не всегда оснащены элементарной техникой.

С моей точки зрения, дела в нашей научной отрасли обстоят критически плохо. Комментировать не буду, потому что вижу, сколько есть светлых идей и как они не поддерживаются. Люди работают, что-то изобретают на альтруистических началах, стараются, радеют. Задачи, решению которых в соседних странах посвящены целые институты, у нас выполняют два кабинета.

К молодым сотрудникам в академии относятся прекрасно, психологический климат радужный. Новый ученый воспринимается не как новичок, а как коллега со свежими мыслями, идеями, азартом. Начальство старается дать какую-то подработку в рамках проекта, организовываются курсы, встречи со знаковыми личностями. Постоянно идет агитация на участие в конкурсах и грантах, но нашей молодежи не хватает уверенности в себе и в своих силах: «вот, я не заслужил президентскую стипендию, я такой, как все». А преуменьшать заслуги не стоит. Самое сложное — это подать документы: слишком много бумаг нужно собрать.

Более взрослому поколению не хватает предприимчивости, умения себя подать, а точнее — продать. Делают все просто так, по доброте душевной. За престиж, за честное слово, потому что привыкли не отказывать — вот и проводят мероприятия не то чтобы за свой счет, но в нерабочее время. То участие в жюри, то вычитать конкурсные работы (двадцать штук), то провести лекцию — это не оплачивается, а трудозатраты приличные. Я уже не говорю о различных интервью, компетентных комментариях, участии в телевизионных программах в качестве эксперта и другом. Все это тоже отнимает время и не входит в обязательную нагрузку. Частое явление, когда кто-то сидит допоздна в кабинете, потом своим видом пугает охрану: ночь на дворе, а ученый с работы вышел. У нас так говорят: работа ученого не прекращается никогда — он же круглые сутки думает.

Зарплата

Зарплата у младшего научного сотрудника? (Смеется). Это миф, нет ее. По крайней мере, я не видела! Ни разу. Мы бесплатно работаем, за идею, честно. Мне на карточку приходят какие-то цифры, и есть расчетные квитанции, в которых я ничего не понимаю. Где там деньги? Зарплату нам не задерживают ни на день, поднимают примерно на рубль в год — этого в расчетнике даже не видно. Надбавок куча, а верхняя сумма едва покрывает прожиточный минимум. И это у меня еще полная ставка. А вычтите налоги и пенсионный фонд, что останется? Я не могу это считать, никогда не считаю, чтобы не расстраиваться. Премии есть — это называется «адресная соцпомощь» (если вдруг какая беда). Еще вроде бы «овощные» осенью дают или подъемные — рублей десять, но это только в профсоюзе. Я там не состою, потому что придется еще и туда отчисления направлять — не вижу смысла.

Буквально неделю назад я спросила у бомжа в метро, почему он там стоит. Он говорит: денег не хватает. Так у него пособие больше моей зарплаты!

Он так озвучил, по крайней мере. Вот и думаю: рядом, что ли, постоять? Так стыдно. Отец надеялся, что дочь будет умницей, светилом беларуской науки, гордостью страны…

Некоторые коллеги все грозятся в уборщики перейти, а не идут. Почему? Гордость не позволяет. Лучше подработку взять — это хотя бы не запрещено. Так и живем. Почти все подрабатывают: кто педагогом, кто репетитором. Разрываются, чтобы везде успеть. Легче тем, у кого семья, точнее, муж-кормилец. Тогда работа — это развлечение, хобби. Мечта!

Траты

Зарплата в мои руки просто не попадает. Сразу через интернет перечисляю за коммунальные, телефон, детский сад, покупаю проездной на месяц и вроде бы все. Еда — это то, что мама передаст. Кредит оплачиваю из подработок. Одежду подружки отдают, есть такой тренд — фирма «отдам даром». Я беру. Выгляжу конфеткой и хожу на модные тусовки: знаю, как попасть на закрытые бесплатные мероприятия. Да и вообще в Минске много интересных мест и событий, куда можно сходить и не сильно потратиться: парки, концерты на открытом воздухе, выставки, ночные музеи, презентации, фестивали. Иногда можно помочь организаторам — и автоматически стать участником мероприятия.

Когда у меня спрашивают о работе и зарплате, я отвечаю: работаю в институте. В каком — не уточняю, чтобы не возникало лишних вопросов. Потому что первым будет: зачем? Наверное, главная причина — это причастность к настоящему, полезному, благородному делу. Для меня это важно. Еще коллектив здесь очень хороший, жалко расставаться. Но, если ситуация не изменится, придется оставить это поприще. Не знаю, на сколько меня хватит: бывает, что уже и не хватает. Однако свои перспективы я все равно оцениваю как чудесные, потому что планирую оставаться счастливым человеком.