Путин терпит неудачи

У Кремля накопилось не так уж много побед, а вот ущерб международной репутации нанесен серьезно.

Расследования российского вмешательства в президентские выборы в США, а также препятствия, которые этот скандал создает любым политическим решениям со стороны правительства США, громко звучат как в Вашингтоне, так и за его пределами. Таким образом, уместность термина «Рашагейт» уже не вызывает особых сомнений.

Действительно, администрации Дональда Трампа пришлось сосредоточить больше внимания на минимизации ущерба от этого скандала, чем на любом другом макрополитическом вопросе, от отмены Obamacare до северокорейской ядерной программы. Назначения на ключевые должности, особенно в Государственном департаменте, затягиваются; некоторым сторонникам угрожают увольнения, другие предпочитают сами уходить в отставку. Эта невероятная путаница, конечно, должна играть на руку силе, начавшей атаку на американскую демократию и продолжающей отрицать любые правонарушения – России. При этом у Москвы накопилось не так уж много побед, а вот ущерб международной репутации нанесен довольно серьезный. Между тем, перспективы развития «прекрасной дружбы» с таким вольнодумным американским президентом, по сути, уничтожены.

Возможно, Москва рассчитывала на то, что хаос в Вашингтоне снизит уровень поддержки Украины, никогда не занимавшей первые строчки в списке приоритетов Трампа. Но нет никаких доказательств тому, что США планируют пустить украинский вопрос на самотек. Назначение американского ястреба Курта Волкера на должность специального представителя по Украине, а также недавний визит госсекретаря Рекса Тиллерсона в Киев не оставили Кремлю никакой надежды получить больше преимуществ в зашедшем в тупик Минском процессе.

В Москве также ожидают, что растущая напряженность в американо-китайских отношениях сделает Россию более ценным партнером для все более настойчивого Пекина. Торговые переговоры между двумя экономическими гигантами действительно сталкиваются с осложнениями, но Трамп проявил максимальное уважение к амбициозному лидеру Китая Си Цзиньпину. Хотя Россия может влиять на создание какой-либо экономической или информационной повестки в Азиатско-Тихоокеанском регионе, это влияние будет ограниченным. Кризис, спровоцированный ракетными испытаниями в Северной Корее, представляет собой прямую угрозу безопасности России. Тем не менее, Москва не внесла никакого вклада в попытки решения этой проблемы, за исключением наследования позиции Китая.

Ближний Восток – вот где Москва с большим нетерпением ждет новых возможностей, созданных стратегическим сумбуром США, а каждую новую запутанную интригу российские обозреватели тут же называют крупным успехом. Прекращение огня в юго-западном углу раздираемой войной Сирии действительно намного лучше соответствует российским планам, чем американские ракетные удары. Тем не менее, даже эта небольшая сделка, о которой Трамп и Путин договорились во время их неоднозначной встречи в Гамбурге, может легко развалиться, потому что ни Израиль, ни Иран не довольны ею.

Трамп может сколько угодно хвастаться этой договоренностью и выдавать ее за достижение, но в Вашингтоне есть четкое понимание того, что Россия не является надежным партнером для решения постоянно видоизменяющихся конфликтов в Сирии. Одним из последствий непонимания Америкой всей сложности ситуации в регионе стало стремительное развитие кризиса вокруг Катара. Но Россия не смогла извлечь из этого выгоду и не может выступать в роли надежного посредника, потому что Саудовская Аравия, Иран и даже Турция не доверяют Кремлю.

Вашингтон собственноручно создал себе множество осложнений на международной арене, например, выйдя из Парижского соглашения по климату. Но Россия так ничего и не выиграла от этого. Потеря интереса США к контролю над вооружениями лишает Москву одного из важнейших каналов стратегического общения с Вашингтоном. Что бы там ни обсуждали Трамп и Путин во время беседы тет-а-тет (в присутствии лишь российского переводчика) за ужином в Гамбурге, Россия по-прежнему считается главным источником угрозы для безопасности США.

Истеричные требования российского МИДа о том, чтобы Вашингтон вернул доступ к их дипломатическим «дачам» на территории США (конфискованные администрацией Барака Обамы в прошлом году в ответ на вмешательство России в выборы), похоже, ни к чему не приведут. Тогда как назначение опытного и независимого Джона Хантсмана новым послом США в России не предоставит Москве возможности создать специальный канал связи с Белым домом. Между тем Анатолий Антонов, недавно назначенный послом России в Вашингтоне, известен своим конфронтационным и дерзким характером.

Несмотря на то, что Россия постоянно появляется на первых полосах американских изданий, это чрезмерное внимание вряд ли играет на руку международному имиджу Москвы. Чем больше сомнительных подробностей о российской коррупции проникают в американские СМИ, тем стремительнее падает репутация России. И чем дольше администрация Трампа будет справляться с натиском этих обвинений, тем сложнее будет Москве продолжать все опровергать. Кремль, как правило, хорошо умеет использовать разногласия и внутреннюю путаницу Запада. В настоящее время, однако, этот хаос бьет и по Москве. В последнее время Россия лишь терпит убытки, пытаясь разрешить серьезный кризис в отношениях с Западом, у которого нет ярко выраженного лидера.

Павел Баев, «Новое время»