Марек Зуб: Беларусь для меня совершенно не похожая ни на что страна

Главный тренер «Шахтера» – о поляках, китайцах и белорусах.

Свою тренерскую карьеру Марек Зуб начал на родине, однако имя сделал в Литве. За два с половиной года под руководством поляка «Жальгирис» выиграл все в стране (два чемпионства, два Кубка и Суперкубок) и дошел до раунда плей-офф Лиги Европы. Потом был годичный опыт в Китае и юрмальский «Спартак». С «красно-белыми» Зуб поработал всего полгода, после чего перебрался в Беларусь. В июле тренер сменил у руля «Шахтера» Олега Кубарева и сейчас адаптируется к нашей стране.

– Я был на одной из тренировок «Шахтера». Вы держались слегка обособленно. Сложно вживаетесь в новые условия?

Беларусь для меня страна совершенно не похожая на те, в которых работал раньше. Самое сложное – граница. Я привык, что паспортный контроль надо проходить, только когда летишь куда-то далеко. Но у вас это надо делать постоянно. После открытых европейских границ подобное слегка непривычно, но если я хочу здесь жить и работать, надо подстраиваться. На адаптацию накладывает отпечаток и время, в которое случился приход. Подобные перемены в разгар сезона никогда не проходят гладко. Нужно время, чтобы познакомиться с ребятами, окружающими, страной. Поэтому да, немного сложно, - рассказал в интервью by.tribuna.com Марек Зуб.

Я всего пару недель в Беларуси, но уже заметил, как проявляется белорусский менталитет. Считаю, немного начинаю вас понимать. Белорусы – очень спокойные люди. Спокойствие – это вообще первое слово, которое вертится на языке, когда речь заходит о вас. Белорусы смотрят на все вокруг как бы из отдаления, не выпячиваются и не выходят вперед. Ждут, пока кто-то начнет двигаться. Присмотрятся немного и только потом решат: идти следом или еще немного подождать. Считаю, по жизни это очень хороший подход. Возможно, поэтому каждому иностранцу, который попадает в Беларусь, легко. Он не чувствует давления, злости или агрессии. Все вокруг спокойно.

Но если говорить про футбол, то из-за этого спокойствия вашим игрокам не хватает агрессивности и ментальной силы. Поляки, например, более открытые люди, они значительно легче идут на контакт. Это проявляется даже в голосе. Мы говорим громче.

– Поляки и белорусы братья?

– У нас есть давняя поговорка: «Поляк, белорус, русский и украинец – братья». Но я нечасто слышу, чтобы в Польше говорили, что наши народы братские.

Поймите, для поляков Беларусь едва ли не самая закрытая страна в Европе. Мы имеем очень мало информации о том, что у вас происходит. И еще меньше о том, что происходит что-то хорошее. Чаще всего приходят новости (о каких-то политических ситуацияхhttps://charter97.org/be/news/2017/8/3/258504/). Если в Беларуси что-то случилось, то ничего хорошего.

– Когда соглашались на переход в «Шахтер», думали о том, что работать придется в закрытой стране?

– Нет. Первое, о чем подумал: «Далеко ли от дома?» Четыре года тому назад я принял решение уехать в Литву. От Вильнюса до Варшавы 500 километров. Потом Китай – 10 тысяч километров и 15 часов на самолете. Позже была Латвия, а сейчас – самая короткая дистанция. Об остальных вещах не думал, хотя и понимал, что жизнь здесь немного другая, нежели в Прибалтике.

– Покидая Литву, вы отметили, что вам удалось поменять представление о поляках.

– Да, удалось, но не в масштабах всей страны. Переубедил лишь небольшое количество литовцев, которые работали рядом.

– В Китае про поляков ничего не говорили?

– Нет :). Китайцы очень точные и прямолинейные люди. И пусть это немного забивает креативность, они очень сильны ментально. Верят, что их страна и их нация самая великая. И по численности населения, и по экономике. Народ очень любит футбол и ждет (и верит тоже), что через несколько лет их сборная станет чемпионом мира, а Китай будет хозяином соревнований. И самое интересное, что в последнем нет ничего невозможного. Президент щелкнет пальцами и 10 стадионов будут готовы за два года. И не простых стадионов, а самых невероятных. Возможности огромные!

Мне понравилась культура. По Китаю понятно, как много лет существует человечество. Видно, что они всегда были впереди. Мы еще за бизонами с палкой бегали, а они уже почти в космос летали, настолько продвинутой была цивилизация. Впечатлила Великая китайская стена. Ее посещение было обязательным для меня. Я всегда хотел увидеть ее своими глазами и насладиться эпохой. Очень интересно узнать, как это было построено и зачем. Я прошел по стене 10 километров и был в диком восторге.

– Самая странная вещь, которую видели в Китае?

– Слышал, но не видел, что есть рестораны, где едят обезьян и убивают их прямо перед посетителями. Была возможность пойти в такое заведение, но мне было неинтересно. Просто удивило, что такое есть. Такая вот у людей культура.

– Говорят, китайцы ужасно ведут себя за столом.

– Повторюсь, такая культура. Когда они встают из-за стола, то на него и под него страшно смотреть – очень грязно. К этому надо привыкнуть и мне, европейцу, было сложно приспособиться. Но Китай страна контрастов. Можно найти рестораны наивысшего уровня, где все как в музее. Палочки лежат в специальных местах и полный порядок, будто в космосе.

При этом к иностранцам китайцы относятся без проблем. Не заметил никакой враждебности. Проблема была только с языком. Местные хоть и учат в школах английский, но совершенно не говорят на нем. Кстати, это еще одна особенность нации. Для них важнее иметь что-то, чем нормально этим пользоваться. Вот пример. У многих IPhone, который просто «надо меть». Надо всем показать, что есть «яблоко», а полностью возможности трубки никто не использует.

Так же и с английским языком. Китайцы знают правила, но не хотят говорить. Не практикуются и не развиваются. А для языка это очень важно. Выучил два слова – используй, а не жди, пока выучишь полный словарь. У китайцев же другая позиция. Один стесняется, другой считает, что это ему не нужно, а третий вообще уверен, что это я, приезжий, должен разговаривать на его языке.

Поэтому во время работы существовал приличный языковой барьер. Я не понимал, правильно ли переводит переводчик. Доносит ли он до футболистов все, что я требую. Я даже несколько раз менял переводчиков. Первый хорошо знал английский, но ничего не понимал в спорте и футболе. Второй как бывший футболист отлично разбирался в тонкостях игры, но слабо знал язык. Когда проанализировал сезон, понял, что из-за трудностей перевода до игроков дошло процентов 40 того, что я им давал. И я остался доволен. На строну уходило очень много информации, но могло и больше. Может, все-таки стоило учить китайский?

– Вы вроде бы пытались.

– Едва приехал, сразу загорелся этой идей. Начал учить и решил, что через месяц сделаю футболистам сюрприз – проведу установку перед тренировкой на китайском. Накануне занятия целую ночь учил необходимые три-четыре задания. Вышел утром перед ребятами, начал говорить и вижу – никто не реагирует. Вообще! Оказалось, что из-за произношения они слышали только набор звуков. В китайском очень много деталей. Например, был у меня игрок по имени Люле. Чтобы обратиться к нему, нужно было произносить имя с определенной интонацией. Чуть ошибешься – он даже голову не повернет, так как будет считать, что зовут другого.

После такого провала забросил свои попытки. Тем более казалось, что руководство клуба не очень хочет, чтобы я учил язык и имел хороший контакт с игроками. Несколько раз просил, чтобы нашли учителя, но руководители постоянно уходили от ответа. Это было очень странно. Всегда считал, что лучше когда у тренера связь с игроками, чтобы иметь возможность оперативно подсказывать без переводчика. Может, боссы боялись, что я что-то такое расскажу футболистам.

– Что они за еду работают, а вы – за деньги?

– С деньгами в клубе было все в порядке. За год работы парни сменили старые машины на новые.

– Откуда ваша любовь к языкам?

– Это скорее мотивация. Я никогда не учил язык просто так. Наверное, только в школе, где сперва 7 лет был обязательный русский, а потом 4 года английский. Я учу, когда мне надо. Первый иностранный язык, который выучил, был французский. Я уехал в Бельгию и чтобы задержаться там подольше, выучил. Испанский освоил иначе. Уже тренером работал в клубе, который собирался подписать несколько испаноговорящих ребят из Америки. Им надо было помочь в адаптации, и я за месяц до их прилета начал учить испанский. И когда парни прилетели, смог с ними объясниться. Им было очень приятно, и они легче освоились.

У меня свой метод. Изучаю определенные, чаще всего базовые, слова и начинаю говорить, постепенно расширяя словарный запас. Правильно или нет говорю, не так важно. Главное не бояться общаться и использовать как можно больше слов. А когда понимаю, что уже свободно общаюсь, беру специальные книги или записываюсь на курсы, чтобы подтянуть грамматику и уложить язык в голове.

– Испанский, английский и французский языки в целом похожие. А вот русский обычно для иностранцев очень сложный.

– Учить, а точнее вспоминать, русский начал с февраля этого года. С того момента, как приехал в Латвию. Давалось это дело легко благодаря трем факторам. Во-первых, учил язык в школе. Во-вторых, русский похож на польский. А в-третьих, я родился возле границы с Украиной – всего в ста километрах от Львова. Эти города многое связывает. В том числе и речь. И когда попал в русскоговорящую среду, знания всплыли. С каждым днем я говорил все лучше и лучше.

– Зачем вы литовцев заставляли учить английский?

– У них у самих есть мотивация. Вот у китайцев нет цели уехать играть за границу. Им достаточно собственной «вышки» и сборной. А Литва – маленькая страна. Литовцы смотря на Польшу и Германию как на paradise. Они хотят уехать. И я постоянно говорил ребятам, что английский откроет им ворота в Европу. И, я вам скажу, прогресс был. Были ребята, которые сперва боялись даже слово сказать по-английски, а через два года уже бегло разговаривали.

– Читал, что вы еще и литовский освоили?

– На банкете после первого сезона даже выступил с небольшой речью на литовском. У нас был шикарный год: выиграли чемпионат, Кубок и Суперкубок страны, в Лиге Европы дошли до раунда плей-офф. И мне захотелось сделать парням приятное. Две недели учил речь и повеселил всех своим литовским. В отличие от Китая меня на этот раз поняли, но потом я сказал: «Ребята, извините, но литовский учить не буду». На английском разговаривает весь мир, а на литовском всего миллион человек.

– В «Шахтере» пока не заставляете игроков говорить по-английски?

– Я здесь всего две недели :).

– Значит, планируете?

– А почему нет? Тем более я работаю на двух языках. Но для меня важно не только чтобы белорусы говорили по-английски, но и чтобы иностранцы говорили по-русски. Тогда будет сплоченность. Мне один парень сказал: «Коуч, я понимаю, что вы говорите. Я учил английский в школе, но, извините, говорить на нем не буду. Мне это неинтересно. Не заставляйте». Окей, говорю, но мы посмотрим еще :).

– Не Денис Лаптев случайно?

– Нет, а почему он?

– Очень на него похоже, если честно. Вы назвали Максима Бордачева тихим оружием. Из-за этого над ним в команде подшучивают.

– Все плохо меня поняли. В быту Макс тихий, немногословный и спокойный человек. Но когда выходит на поле, переключается и становится оружием. Он жесткий и неуступчивый. Может «убить» соперника. Я это и имел ввиду.

– Говоря об «Астане», вы отмечали, что слабое место казахов – правый защитник Игорь Шитов, который мог оказаться в «Шахтере». Случись такое, он бы играл у вас?

– Не все то, что говорит тренер перед такими матчами, так и есть на самом деле. Просто я очень сильно рассчитывал на своего парня, который играл на левом фланге атаки. Чтобы я ему ни говорил, главную работу сделают журналисты, которые напишут, что тренер «Спартака» считает Шитова слабым. Мой парень почитает и воодушевится. Но это не значит, что Шитов действительно плохой игрок. Просто в последних матчах «Астаны» он не выходил в стартовом составе, а был вторым. А раз так, то он слабее других игроков. Вот и все.

– Правда, что в детстве вы хотели стать ксендзом?

– А откуда вы это знаете?

– Прочитал в одном интервью.

– Ну, знаете, один ребенок в 10 лет хочет быть летчиком, другой пожарным, а кто-то ксендзом. Я был министрантом (прислуживающий ксендзу во время мессы) при костеле. Был очень близко… Но хорошо, что не пошел. Это не моя жизнь :).

– Тем не менее, в некоторых командах вас называли Ксендз.

– Может, пару раз кто-то и называл, но прозвище не закрепилось.

– Из-за веры вы ведь поздно попробовали алкоголь.

– Дома отец выпивал очень редко и меня так же воспитывал. Когда я начал серьезно заниматься спортом, алкоголь мне был не нужен. Впервые его попробовал в 26 лет на свадьбе друга. Выпил бокал шампанского. Потом уехал в Европу и узнал, что такое вино. Научился не только пить, но и чувствовать вкус, различать разницу между винами. Мне это понравилось. Я люблю выпить бокал вина, пообщаться с людьми. В этом есть свой кайф. И я вам скажу, что ни разу в жизни не был пьяным!

– Правда, что сожалеете о том, что попробовали вино так поздно?

– Да.

– Ваш бывший партнер Александр Клак говорил, что из-за того, что вы не пили, в командах считали вас не очень компанейским и слегка недолюбливали.

– Я читал его слова. Я не чувствовал, что ко мне относятся как-то не так. Тем более я всегда был с ребятами во время посиделок. Я был единственным трезвым и развозил их по домам. Так что им был нужен такой человек.

А еще Клак сказал, что если бы я пил, моя карьера сложилась бы иначе. Вообще, трудно предположить, что если бы я чаще выпивал с ребятами стакан водки или вина, то сделал бы карьеру лучше. Скорее спился бы :).

– Игрокам «Шахтера» будет позволено пиво после игр?

– Я против такого, чтобы футболисты были трезвенниками. Они люди. Молодые люди, которым нужно отдыхать. Только надо понимать: когда, с кем и сколько. Я буду находить возможности, чтобы мы периодически собирались командой за бокалом пива, вина или кока-колы и разговаривали. Хотя кола хуже, чем вино или пиво :). Другое дело, что дома я не смогу контролировать парней. Один остановится на бокале, а другой возьмет еще литр пива, а третий придет домой под утро с тяжелой головой. Многое зависит от человека.

– Вы очень спокойны и интеллигентны. Но считается, что нашим футболистам нужен тренер, который заставляет.

– Я предлагаю игрокам то, что для них будет лучше. Не хотите сейчас, поймете позднее. Но пока я тут тренер, надо идти за мной. Если не заходите в тот же поезд, что и я, – остаетесь на перроне.

Я тоже кричу и умею ругать игроков. Но даже сэр Алекс Фергюссон говорил, что крик в раздевалке и на поле работает всего один-два раза за сезон. Когда постоянно кричишь, игроки перестают воспринимать слова.

Вспомнил историю из Китая в тему. Через три месяца попросил директора клуба рассказать, как на меня реагируют игроки. Оказалось, китайцы считают, что я много кричу и бегаю по полю. Я громко говорил на английском, чтобы меня понял переводчик, а игроки уловили интонацию. Они же думали, что я их постоянно ругаю. На мой вопрос «Почему такое поведение тренера удивляет?» директор рассказал про типичного китайского тренера. Это такой человек, который имеет вокруг себя 6-7 помощников, бегающих по полю. Сам же стоит в центре поля с серьезной миной и никогда не улыбается. Если тренеру что-то не нравится, он подзывает помощника и передает через него указания игроку. Если ничего не меняется, тренер приглашает к себе футболиста и бьет по морде. Так вот, китайцы думали, что если я и так постоянно кричу, как же я их буду бить.

– Солигорские футболисты отмечали, что вы пока на них не кричали.

– Нет? Ну и хорошо, что так думают. Признаюсь, пару раз ребята уже заставляли повысить голос. Видимо, не заметили. Но ничего :).