Полочанин: В Венесуэле - очереди за хлебом и кастрюльные протесты

Белорус три года жили и работал в Каракасе.

В Венесуэле продолжаются кризис, демонстрации, а недавно группа военных объявила о восстании против президента. Белорусский геодезист Павел Мельцанский жил и работал в Каракасе три года. Говорит, что все рассказы о Венесуэле — не выдумка: на улице прохожего запросто могут остановить и забрать ценные вещи. Тем не менее 29-летний полочанин наслаждался жизнью в другой стране и даже сумел поучаствовать в последнем «Забеге тысячи сердец» — пробежал 35 км в городском парке. Tut.by разузнал у Павла о жизни и приключениях в одной из самых небезопасных стран мира.

«Раньше красивым девушкам вслед свистели, сейчас смотрят на кошелек»

Павел окончил Полоцкий госуниверситет. До того, как уехать в Венесуэлу, работал на родине в строительных компаниях. В Венесуэлу перебрался в 2014 году — жаждал приключений и хорошей жизни.

— Друзья отговаривали: мол, страшно, похищают, убивают. Но мне, во-первых, хотелось в далекое путешествие, а во-вторых, на старом месте были трудности: работал много, получал мало.

Так Павел поехал в длительную командировку от белорусской компании — заниматься возведением жилых домов в Венесуэле. Там он встретил свою будущую жену. Она работала в офисе, он — на стройплощадке. В функции Павла входило геодезическое обеспечение строительно-монтажных работ, то есть специалист контролировал, чтобы строительные работы выполнялись в соответствии с проектом. В конце июля белорус вернулся домой, а перед отъездом рассказал о своей жизни в одной из самых небезопасных стран мира.

— «Страшилки» про страну — это правда. Вчера вот видел, как прохожие бежали за мотоциклистом, который что-то украл, — говорит Павел. — Здесь это происходит постоянно, среди бела дня и в любом районе.

На работу и обратно Павла с женой доставлял специальный автобус. При самостоятельных прогулках основное правило безопасности — выходя на улицу, не брать ничего ценного. Можно иметь с собой небольшую сумму денег, чтобы было чем «заплатить» грабителю. Для иллюстрации своих рассказов о Венесуэле Павел прислал много снимков. Все они были сделаны примерно год назад:

— Сейчас у меня и фотоаппарата нет, оставил его в Беларуси, когда летал в отпуск. Я все равно уже не рискну выйти на улицу ни с камерой, ни с телефоном. Раньше, когда по улице шла красивая девушка, ей вслед свистели. Сейчас скорее посмотрят, нет ли у нее телефона или кошелька в «свободном доступе».

Местные, по его рассказам, вычисляют иностранца «на раз», а потом оценивают, чем можно поживиться.

— Возвращаешься из магазина — все глазеют на твой пакет: «Что он там купил?». Если вор заметит, что у тебя с собой есть деньги или что-то ценное — за тобой будут следить. Поэтому надо смотреть по сторонам, по возможности использовать такси, а не метро, чтобы избегать контактов с людьми, — рассказывает Павел.

В последнее время в Каракасе особенно напряженно. Практически каждый день в городе происходят стычки противников и сторонников президента Мадуро. Власти даже не пытаются разбирать дорожные баррикады.

— Раньше все было по одному сценарию: митингующие создают затор на дороге, а городские службы за ночь его убирают. Сейчас же мусор может валяться целыми днями. На улицах стало опаснее, полиция усерднее проверяет машины, опасаясь провокаций, — отмечает Павел.

В районе, где он жил, многие — противники властей: они выходили на улицы раскидывали на дороге пакеты с мусором:

— В результате движение на оживленном перекрестке останавливалось. Люди не могли доехать до работы. Полиция, как правило, стоит рядом и никого не трогает. Стычки возникают внезапно и быстро заканчиваются. Тут сложно сказать, кто кого провоцируют. То оппозиция — а это обычно недовольная молодежь — запустит камни в полицию, то стражи идут в наступление. Хотя большинство жителей протесты обходят стороной. Люди чаще всего просто кричат или стучат по кастрюлям и сковородкам, выражая таким способом свой протест.

«За один доллар можно купить 3200 литров бензина»

Венесуэла который год переживает экономический кризис. Здесь бывает сложно купить еду, действует черный рынок валюты и продовольствия, растет число бедняков и бездомных, инфляция достигает 700%. Официальный курс доллара — около 10 боливаров за доллар, в то время как неофициальный — 19 000 боливаров. При этом минимальный оклад в этой стране равен примерно 97 000 боливаров.

Вообще зарплата в Венесуэле складывается из оклада и бонуса на покупку продуктов. То есть работники получают еще 153 000 «на еду» — так называемый «сестатикет» («сеста» — корзина, «тикет» — талон). Величина бонуса устанавливается государством. Эту сумму работодатель должен перевести в начале месяца на специальную карту. Ею можно расплачиваться в продуктовых магазинах, а в последнее время — и снимать деньги в банкомате.

— Когда я сюда ехал, думал взять валютную карточку и снимать наличные доллары. Мне объяснили, что это бессмысленно: в банкоматах нет валюты в принципе. А если я буду снимать 100 долларов в нацвалюте по официальному курсу, то банкомат мне выдаст всего 1000 боливаров, — говорит Павел.

На 1000 боливаров можно купить 300 г томатов или оплатить суточную парковку у торгового центра. На скудный завтрак этих денег недостаточно, зато хватит на 250 поездок в метро или 166 литров бензина. С топливом в Венесуэле вообще творятся фантастические вещи: за один доллар по черному курсу можно купить почти 3200 литров.

— Так что прожорливые авто — не проблема. Хоть на танке катайся, — шутит Павел.

Для сравнения: кило говядины стоит 28 000 боливаров на рынке и 32 000 — в магазине. Значит, на тысячу можно купить около 40 граммов мяса.

Продукты — отдельная тема. Несмотря на то, что Венесуэла считается аграрной страной, жители постоянно испытывают дефицит продовольствия.

— Бедные стоят в очередях, чтобы купить «социальные» продукты. За ними же охотятся скупщики, которые потом перепродают их по завышенной цене. Хлеб стоит около доллара по «черному» курсу, но его сложно найти. Как только он появляется в магазине, за ним собирается немыслимая очередь. Люди покупают и половину съедают по пути домой, — рассказывает Павел. — Здесь очень популярно животноводство. Штат Баринас — сплошные пастбища для коров и буйволов. При этом молоко купить практически невозможно, вместо него продается молочный продукт. Зато сыры, надо отдать должное, в изобилии. В Беларуси не пробовал столько видов, как в Венесуэле. В сельской местности выращивают юкку ну и, конечно, бананы — повсюду огромные плантации.

Сам он покупал еду на продуктовых рынках, в супермаркетах, частных лавках и иногда у знакомых венесуэльцев, которые достают что-то у перекупщиков.

— Это страна чудес. В супермаркете сегодня полки завалены, скажем, маргарином, а завтра — ни одной баночки. И так со всеми продуктами: неизвестно, что и когда появится на прилавках и когда исчезнет. Это страна, где ведется охота за сахаром, мукой, сухим молоком, рисом, зубной пастой, мылом, стиральными порошками и даже туалетной бумагой. Когда видишь, как все семейство стоит пять часов в очереди, чтобы купить по нескольку рулонов на каждого, это невозможно забыть.

На входах в магазины висят таблички «С оружием вход воспрещен». А на государственных телеканалах звучат лозунги: «Unidad, lucha, batalla y victoria» — «Единство, борьба, сражение и победа».

«Будут питаться на улице, но не работать»

В последний год, отмечает Павел, в стране заметно увеличилось число бедняков и бездомных.

— Человек может идти рядом с тобой, а потом вдруг остановится у мусорного пакета, которые тут просто выставляют на улицу, и начнет в нем копаться. Это может быть и парень, и девушка, и целая семья. Недавно видел, как отец с сыном подошли к кафе, нашли остатки еды в мусорном баке и стали это есть. Почему нельзя устроиться на работу? Я уверен, что найти ее можно.

Павел считает, беда многих в Венесуэле — лень.

— Здесь сложно встретить человека, который отвечает за свои слова и не обижается на здоровую критику. Я знаю, о чем говорю: на стройке мне приходилось контролировать нескольких подчиненных-венесуэльцев. Процветает бюрократия. Если нужно решить проблему — без тортика лучше не идти. Я спрашивал: «Зачем?» Мне отвечали: мол, он же делает доброе дело. Да он же делает свою работу! Я этого не понимаю.

Примерно так же, по рассказам Павла, работает и полиция. Никто не бросится сломя голову искать грабителя. Полицейские тоже ждут, что их услуги будут вознаграждены:

— Если к ним обратиться, они, скорее всего, скажут: «Мы уже закрылись, приходите в другое время».

Однако это не значит, что перемещения приезжих в стране ограничены работой и домом. Дистанции в 15 и 20 км в помощь детям Павел преодолел в городском парке.

— Поучаствовать в акции #velcombegom предложила знакомая с работы, которая бегает марафоны. Заранее выбрал траекторию по дорожкам. В самом парке было достаточно безопасно: я вышел на пробежку не рано, уже было много людей. Так что смог зафиксировать свой маршрут на смартфон и потом выложить в Instagram, — отмечает он.

«Как дела, mi amor?»

Кризис, бедность и процветающий криминал не мешают венесуэльцам веселиться и радоваться жизни.

Люди поют на стройке! У человека может быть рваная одежда, но он поет. В Беларуси я не видел, чтобы делали что-то похожее. Человек, который получает минимальную зарплату, может прийти в бар и всю ее пропить. Живут одним днем. Никуда не торопятся. Опоздать на работу для них — норма, а если пошел дождь — то и уважительная причина, — делится наблюдениями Павел. — Если случается так, что венесуэльская команда выигрывает у кого-то матч в чемпионате по футболу, этот день здесь могут объявить выходным.

Вместе с тем, венесуэльцы очень доброжелательные, радушные и гостеприимные.

— Я бывал в гостях у своих коллег: они усадят за стол, достанут все самое лучшее и накормят, — говорит Павел. — Заходишь в лифт — с тобой обязательно поздороваются, выходишь — пожелают хорошего дня. Есть, конечно, и странные на мой взгляд вещи. Совершенно незнакомый человек на работе может сказать мне: «Mi amor, как дела?» К черному человеку могут спокойно обратиться: «Hey, negrito», к полному — «Hey, gordito», то есть «толстячок».

Еще из интересных наблюдений — обеспокоенность венесуэльцев своим внешним видом. Многие, по словам Павла, делают пластические операции.

— Когда только приехал, меня поразило, что здесь подарить дочери на день рождения операцию по увеличению груди — в порядке вещей. Многие здесь ходят с «надутыми» губами и формами. Еще практически у всех стоят брекеты. Некоторые, правда, ставят «псевдобрекеты», чтобы показать состоятельность: постоянная коррекция стоит денег, есть брекеты — значит, не бедняк.

При этом в стране дефицит медикаментов, начиная от антибиотиков и заканчивая ингаляторами для астматиков.

«Когда на улице ниже +25, венесуэльцы надевают сапоги и шапки»

Венесуэла — страна восхитительной природы. Павлу удалось попутешествовать — в большинстве случаев это были корпоративные выезды, которые организовывала компания. Он побывал в крайних точках Венесуэлы, повидал пустыни, реки и озера, столовые горы, самый высокий в мире водопад Анхель.

Сейчас о путешествиях не может быть и речи. Во-первых, все из-за того же разгула бандитизма. А во-вторых, по причине массовых забастовок в стране, из-за которых перекрываются дороги.

К слову, большая часть венесуэльцев не может себе позволить отдых на море и путешествия по стране.

Страна расположена близко к экватору, поэтому день здесь примерно равен ночи. Рассветает в шесть утра, темнеет, соответственно, примерно в шесть вечера. Город просыпается рано: в четыре утра люди уже могут ехать на работу. Зато после наступления сумерек по понятным причинам на улице никого нет.

— Как-то были в ночной поездке на рейсовом автобусе. Открываю глаза, а фары не горят, моргает аварийка и скорость около 120 км/ч, только и видишь, как мелькают еле заметные разделительные полосы. Пассажиры молчат. А останавливаться еще опаснее. Сейчас большинство ночных рейсов отменили по вопросам безопасности, — рассказывает Павел.

Венесуэльцы делят год на два периода: зиму — это когда сезон дождей (наше лето) и лето — сезон засухи (наша зима).

— Народ теплолюбивый: стоит температуре опуститься ниже +25, в ход идет осенняя одежда: сапожки и шапки. Молодежь, кстати, в погоне за стилем в этой самой шапке и в зной себя неплохо чувствует, — рассказывает Павел.

По улицам Каракаса ездит много старых автомобилей. Самая любимая марка — «Шевроле», при этом некоторые модели называются, как у нас «Опель»: есть «Шевроле Корса» и «Шевроле Астра».

«Брошенный окурок может вызвать волну негодования»

— В выходной мы обычно ходили на рынок за фруктами и овощами. Лучше это делать не рано утром, а попозже, когда соберется больше людей, чтобы ходить «косяком», — говорит Павел. — На рынке здесь изобилие, много интересных фруктов, которых нет у нас. Мои любимые — папайя и гуанабана, или «сметанное яблоко». Она зеленая снаружи и белая внутри, с черными косточками. Из нее часто делают напитки: измельчают в блендере, добавляют воды и сахара. Из экзотики — свежевыжатый сок из тростника. Очень много бананов разных видов, есть такие, как продаются в Беларуси, а есть платано — это овощные бананы, их можно использовать в качестве гарнира.

Походам в общепит семейство предпочитало домашнюю кухню.

— Я как-то рассказал венесуэльцам, как мы готовим супы — они не поняли, зачем так сложно. У них в магазинах продается нечто вроде супового набора — юкка, кукуруза, петрушка. Они все это закидывают в кастрюлю, причем петрушку даже не рубят, добавляют кусок мяса и варят. В результате может получиться странное по цвету и вкусу блюдо, но это их обычный суп. Вообще, день венесуэльца, как правило, начинается с придорожных кафешек, где стандартный завтрак — это стаканчик кофе либо любой сладкий газированный напиток со льдом и то, без чего немыслима жизнь ни одного жителя, — эмпанада. Это жареная кукурузная лепешка с начинкой из рыбы, сыра, курицы или говядины.

На обед чаще всего бывает «второе»: рис, паста или блюда из юкки, ньяме, батата или окумо — крахмалистых корнеплодов, которые не «дотягивают» до обычной картошки. Национальным блюдом считается pabellon criollo — рис, бобы, говядина и жареные бананы.

В центре Каракаса чередуются высотные дома — кондоминиумы с паркингом, охраной, своим домоуправлением и колючей проволокой. В противовес им баррио — неблагополучные районы, где частенько случаются свои внутренние разборки.

— Жильцы высоток создают чаты, где обсуждают насущные вопросы по дому и жизни в целом. Благодаря этому царит чистота и порядок, и даже брошенный окурок может вызвать волну негодования, осуждения и порицания. Однако на улице ситуация противоположная: редкий гражданин заботится о чистоте, — рассказывает Павел. — Дома у них проектируются не так, как у нас: в районах с жарким климатом нет нужды в толстых стенах и трубах для отопления. А там, где климат прохладнее, могут и камин в доме поставить.

Несмотря на все трудности жизни в Венесуэле, Павел ни разу не пожалел о своем решении приехать сюда на работу. И возможно, поработал бы еще, если бы не обстановка в стране.