Селекторная «встряска»

«Государевы холопы» приняли участие в очередном бессмысленном обряде.

Селектор по уборочной снова стал хорошей «встряской» для руководителей на местах, отстающие «подтянулись».

Почему?

Оценка деятельности исполнительной власти, да еще и в регионах – задача непростая. Круг обязанностей у местной вертикали власти широчайший, а «обратная связь» от жителей толком не поступает (кроме жалоб преимущественно жилищно-коммунального характера) – естественно, потому что местных выборов нет. Да если бы даже и были, какой смысл выбирать «губернаторов», «мэров» и старост, если все решения принимаются в Минске, и деньги присылают оттуда же.

Так что местные власти (да и не только местные) пребывают в хроническом состоянии выученной беспомощности – убыточные предприятия поддерживай, тунеядцев лови, да еще и красоту для начальства наводи. Поэтому и язык у чиновников такой: «от темна до темна», «государевы люди», «начальству виднее». Пациенты дома престарелых, помещенные в ситуацию выученной беспомощности, в конце концов отказались от попыток каких-то активных действий и лишь пассивно наблюдали за тем, что делает персонал.

Поэтому, конечно, встряска нужна. И с этой точки зрения уборочная кампания – идеальная встряска, и вот почему:

Советское наследие

Большая часть белорусов хорошо знает, что такое голод или, по крайней мере, трудности с покупкой основных продуктов питания. Даже рожденные на излете СССР дети, которым сейчас за тридцать, успели познакомиться с очередями, талонами, купонами и прочими костылями плановой экономики. И хотя в современном мире голод – это провал системы распределения, а отнюдь не физическая нехватка продовольствия, белорусское телевидение в лучших советских традициях продолжает драматические репортажи «с полевого стана» – как будто белорусы уже идут громить хлебные лавки, а гуманитарная помощь застряла в окружающих страну зыбучих песках.

Отсутствие смысла

Советские люди никогда не воспринимали сельское хозяйство как нормальную экономическую деятельность, управляемую законами спроса и предложения. Советскому сельскому хозяйству всегда требовалась героическая помощь целинников, студентов и научных работников для того, чтобы общими усилиями произвести продукцию среднего качества. Значительная часть сельского хозяйства в Беларуси уже функционирует по более-менее рыночным законам, хотя и требует гигантских – даже по меркам Евразийского союза – денежных вливаний. Самой важной частью сельского хозяйства страны уверенно становится животноводство, однако журналисты не сидят ночами напролет у доильных аппаратов и в убойных цехах. А вот до зерна законы рынка еще, похоже, не добрались. Как известно, лишь меньше пятой части собираемого в Беларуси урожая зерновых используется идет в пищу людям. Остальные четыре пятых – это фураж, и его вполне можно импортировать, как импортируют сельскохозяйственную технику и ветеринарные препараты, и даже дешевле.

Контролеры

Зато уборочная компания – это раздолье для контролеров. Особенности производства зерна в Беларуси таковы, что занятие это в основном убыточное. Невысокая урожайность, постоянно доводимые указания по площадям, культурам, удобрениям – все это приводит к тому, что собранный урожай не стоит затраченных усилий, человеческих и материальных. Поэтому все этапы уборочной тщательно контролируются – с тем, чтобы заставить руководителей хозяйств все-таки эти усилия вложить. Контролерам приходится заставлять людей выходить на работу, вовремя заказывать и доставлять детали для сельскохозяйственной техники. Руководители всех рангов – включая прокуроров – ищут пропавших механизаторов, депутаты вникают в загрузку зерносушильных комплексов, тут же на месте руководители хозяйств привлекаются к административной ответственности. Если прибавить к затратам на уборку все эти административные расходы, фуражное зерно получается золотым.

Так что «селекторная встряска» не имеет никакого отношения ни к эффективному государственному управлению, ни к продовольственной безопасности. Это всего лишь удобный способ держать в напряжении впадающие в апатию местные власти. Местные власти в свою очередь получают возможность произвести впечатление напряженного труда, спекулируя на древнем человеческом страхе – страхе голода.

Полина Макарова, «Наше мнение»