Что общего у Осмоловки и парижского «Улея»?

Осмоловка - почти готовый минский культурный кластер, о котором пока никто не знает.

Лондонский Шордич, вильнюсский Ужупис, парижский «Улей» в квартале Монпарнас и дома Монмартра, берлинские «Тахелес» и «Кёпи» — всемирно известные места, где обитают художники. В Минске подобное место есть, только тихое и совершенно не раскрученное — Осмоловка. Здесь в 6 из 39 домов на мансардах располагаются мастерские — по две на этаж, и каждая из них действующая. Творческий процесс здесь шел и в 50–60-е, идет и сегодня — в этих стенах проработало уже несколько поколений наших живописцев, графиков, театральных художников и дизайнеров. Так незаметно Осмоловка сформировалась как район художников. The Village побывал в гостях у пятерых обитателей исторически сложившегося культурного кластера и разузнал, чем ценны эти места и что художники думают о будущем района и угрозе сноса.

Мастерские художников — это квартиры № 9 и № 10 в домах с характерными большими полукруглыми окнами на улицах Киселева, Чичерина и Куйбышева. Площадь каждой — около 30 квадратных метров, высота потолков — более четырех метров. В крышу мансарды вмонтированы окна, дающие естественный верхний свет.

Право получить в аренду мастерскую имеет каждый член Союза художников Беларуси. Всего по Минску таких пространств больше 500. Около 400 находятся в собственности Союза, остальные, включая мастерские в Осмоловке, принадлежат городу. Кстати, в Союзе художников зарегистрировано более 1 000 творцов — но это уже по всей Беларуси.

Антон Баранов, дизайнер

Арендует мастерскую в Осмоловке с 2007 года

— Она хороша большим окном в потолке, которое никто не захотел ремонтовать, поэтому оно хранит 30-летние артефакты — грязь, пыль. Когда вселился, окно еще текло; уходя, выставлял 8 ведер, потом нашел какого-то альпиниста в сланцах, который без страховки починил. Чем еще хорошо — высокие потолки и самый тихий, спокойный, красивый район Минска. Низкоэтажная застройка в центре — это всегда самые лучшие районы.

На стене у меня висит серия плакатов. Идея такая: есть название Belarus — какие слова, какие фразы, какие образы можно из этих семи букв выстроить? Они были на десятках выставок в Беларуси и не только. Все очень красиво и немного политически. Политического плаката не заметили — я считаю, это удача. А вот плакаты с бульбой и граблями не прошли ни на одну беларускую выставку.

Чем плохо здесь? Только какими-то бытовыми мелочами — отсутствие напора воды, котики, которые живут в подъездах, которых бабушки местные кормят, они здесь живут и писают, какают.

Местами здесь абсолютная деревня. Треть жильцов — дети и внуки старой военной элиты, часть — люди, которые снимают квартиры, и часть — бабушки-дедушки, которые ходят и грозят всем пальцем, обещают порезать колеса машин, если кто-то припарковался. Некоторые воспринимают эти внутренние дворики как свой двор, свою хату. И ты оказываешься на 100 лет в прошлом, заходя сюда.

Насчет ветхости — есть разные дома. С этим все в порядке. Рядом какие-то типа общежития, где не у всех есть душ, люди говорят, что с удовольствием хотели бы где угодно иметь квартирку, но со своим душем.

Самое главное — оставить низкоэтажную застройку, 2–3 этажа максимум. Не увеличивать именно количество населения здесь. Все остальное не так важно. Можно оставить один домик, обнести его стеклянным куполом, водить туда экскурсии. Я в любом случае за развитие, за модернизацию города и его центра. Мне нужна функция, я выберу движуху.

Единственный нормальный вариант — это рынок. Если есть заинтересованность в этом районе, кто-то видит, что сможет отбить эти деньги, он абсолютно спокойно может это все сделать. Выкупить по рыночным или выше рыночных цен жилье у тех, кто хочет. Кто не хочет — договариваться, так же во всем мире делается.

Тут есть студия Шакутина, на самом деле здание очень крутое, там архитектор не без юмора. Все детали оформления, которые использованы в этом домике, взяты у соседних домов. Круглые элементы — с дома напротив, полоски на фасаде — с дома справа, свод арки — дом через дорогу. И это такой красивый Франкенштейн, абсолютно показывающий современный Минск, в котором современной архитектуры нет.

Приемлемо ли будет, если такими домами застроят всю эту территорию? Если я буду внутри этого дома, то неважно, что будет снаружи (смеется). Но вообще это для меня неприемлемо. Идеально этот район подходит под арт-пространство, потому что вот это продолжение от набережной, через Оперный и уходящее в караоке-клубы — это хорошее место, чтобы здесь делать что-то культурное. То есть точно не бизнес-центр, точно не магазин «Zara». Но в существующих домах деревянные перекрытия, кривые стены, они уже устарели. Можно оставить несколько фасадов, изнутри построить хай-тек-красоту.

Культурные районы могут появляться в любой стране, но не в любое время. И сейчас этого времени у нас нет, у нас нет консолидирующей идеи, которая могла бы собрать больших персон, какую-то тусовку. Сейчас каждый сидит в своем уголке и балдеет, никто не объединяется.

Но это время скоро настанет, без вариантов. С каждым днем будет сложнее и сложнее жить, в том числе материально. На этой почве всегда возникает некий подъем, и он прорастет и в культурной среде, как это всегда бывало.

Александр Костюченко, главный художник Большого театра

Работает в мастерской в Осмоловке третий год

— Это мастерская, в которой рождаются идеи. Это такое ценное, намоленное место. Есть такой необъяснимый момент контакта с местом, в котором ты находишься. Мастерская — как любовница, и к ней нужно очень бережно относиться, с любовью. И чтобы в ней приходили мысли, нужно посещать ее, разговаривать, любить ее, мыть, чистить, убирать.

Здесь я все под себя приспосабливаю. Я обстоятельный мужчина, и самое главное — удобства. Туалет, кухня и так далее. Здесь же подмакетник, на котором я работаю. Это размер сцены, уменьшенной в 20 раз, каркас, в котором создаются декорации. Не буду открывать секреты, а то вы станете сразу художником-декоратором.

Текли потолки, но я сделал ремонт, и сейчас не текут. Конечно, требует починки крыша, но вот сейчас красиво сделали трубы. Эстетика самого дома требует определенного подхода — например, покрытия не шифером, а металлом. Разрушаются балконы, балясины летят — тоже требуют ремонта. Довели до такого состояния.

Работаю рядом с театром. Буквально 5 минут — и я здесь. Полюбил это место и очень благодарен Союзу художников за то, что выделили это помещение. Хотя его аренда и недешевое удовольствие, и в любой момент его могут забрать. Естественно, будет жалко потерять, оно уютное.

Снести всегда просто, построить новое всегда сложно. Если не делать ремонт, не проводить обновление, конечно, будут рушиться балконы, будет рушиться все. Это как у Булгакова в «Собачьем сердце» — разруха там, где писают мимо унитаза.

Это интересный уголок, куда нужно привлечь людей. Во всем мире есть куча проектов по раскрутке таких мест. Не так много объектов в Минске, которые могли бы привлечь туриста, быть интересными, развиваться и чтобы их молодежь любила. Я, конечно, за сохранение тех, которые остались. Не думаю, что тот дом, который тут построили (до сих пор нефункционирующий продюсерский центр на Коммунистической, 24. — Прим.), лучше, чем тот, который снесли. Мне милее тот.

Есть какой-то дух города, который нужно беречь и лелеять. Потому что эти новостройки… Этот дурацкий памятник Чижу, который закрыл Оперный театр. Он перекрыл вид с бывшего проспекта Машерова. Дурацкое здание около цирка, этот «Титаник», который разрывает проспект, эстетику проспекта просто рушит. Я не знаю, кто принимает решение и как долго думают над ним. Потому что любовь к своему городу — в том, чтобы его сберечь.

Эти дома пленными немцами построены, это кусочек нашей истории и потерять его жалко. Район можно раскрутить — надо искать какие-то проекты. Стоит придумать места, в которые могли бы приходить люди — много-много кафешек, картинные галереи на первых этажах.

Вячеслав Павловец, акварелист, художественный редактор журнала «Мастацтва»

Работает в Осмоловке около 12 лет

— Это дом 1947 года постройки и эти помещения, очевидно, изначально предполагалось отдать под мастерские. Это не похоже на квартиру — судя по высоте потолка, по верхнему окну. Видимо, в то время художники были такой частью общества, о которой надо было думать. Это предположение; лучше, конечно, историков спросить.

Тут у меня печное отопление. Та печка, что изначально немцы построили, хорошая, но ее нужно каждый день топить, уходит много дров. Поэтому есть еще и буржуйка.

Как-то нужно было просверлить балку под потолком под крепления для светильников — посыпалась кирпичная крошка. Горизонтальную балку из кирпичей сложили? Оказывается, здесь перекрытия сделаны так: заложены рельсы, и между рельсами уложены рядами кирпичи. Это к разговору про ветхие здания — судя по этим перекрытиям, они переживут и постройки более поздних лет.

Здесь прилегающая территория, непохожая на городскую. Жители относятся к этим участкам с такой теплотой и, возможно, наивностью, которая не присуща «Зеленстрою», у которого все спланировано — те же клумбы. Здесь так стихийно-живописно растут вишни, яблони, цветы, коты ходят.

Естественно, тут нужно вмешаться. Но деликатно, не нарушая аутентичности, не перестраивая в стекло и бетон, а сохранить эпоху. Дерево растет, и кольца времени появляются, у города это кольцо — 1950-е годы. Такой уклад жизни, архитектура, соразмерная человеку.

Многие художники с удовольствием открывали бы двери своих мастерских для посетителей, туристов. И кроме архитектуры туристы также могли бы познакомиться с нашим современным искусством. Понаблюдать за тем, как работает художник.

Этому, возможно, должна предшествовать какая-то арт-карта Минска, где можно обозначить студии художников. В Вильнюсе похожая идея реализована, есть Ужупис — район художников, где такая же творческая атмосфера. В Берлине раньше был центр искусств «Тахелес» — здание было в полузаброшенном состоянии, там выставочные залы были, мастерские, туристы могли, гуляя по городу, зайти и посмотреть, что пишет художник.

Николай Мищенко, художник, заведующий сектором обслуживания выставок Национального художественного музея

Работает в Осмоловке два года

— Да, наверное, по понятиям современных архитекторов, руководителей хотелось бы видеть этот район иным. Но сколько мы можем откапывать наши руины, восстанавливать, если этот район, вот он, часть нашей истории, нашей страны? Почему мы должны его уничтожить?

Может быть, наоборот, сделать его более привлекательным — не в плане перестройки, а внести больше культуры в организацию этого района и сделать его пешеходно-туристическим, проводить здесь даже экскурсии. Кстати, художники очень общительные и открытые люди, поэтому в мастерскую можно напроситься к любому из них.

Хорошо бы восстановить список людей, которые здесь жили и работали. Тут проживали знаменитости, участники Великой Отечественной с большими наградами, артисты балета, театра и так далее. Очень много талантливых людей, но почему-то этот район такой информации не несет. И здесь хочется работать. Сюда приходить хочется и работать.

Я за то, чтобы восстановить все это, ведь красивая же здесь архитектура, красивый район, уникальный. Сносить и тратить огромные средства на новые высотные дома — это, я считаю, неразумно. Мы сейчас уничтожим часть нашей истории — «Мы новый мир построим», но какой-то слой культуры уберем из нашей памяти.

На чем нам воспитывать будущие поколения? На том, что мы имеем, какой путь мы прошли, какова история нашей страны. Что мы сможем показать? Ведь через нашу страну столько войн прокатилось, столько разрушений. Что мы имеем? Это такая малость, что уничтожать собственными руками то, что можно было бы сохранить, неразумно.

Допустим, все это уничтожится. Где будут работать художники?..

Анатоль Бяляўскі, мастак

Здымае майтэрню ў Асмалоўцы прыблізна 8 гадоў

— Месца, як кажуць, намоленае. Тут, можна сказаць, як у раю. Выдатнае асвятленне, тут заўжды цёпла, добрая атмасфера, і сябры тут недалёка, і музеі недалёка. Тэхнічны стан задавальняе на 100 %. Лепшага месца я не марыў бы для сябе як для мастака.

Камін працуе. Пажарнікі прыходзілі, паглядзелі, што камін сажай не абпалены, сказалі: выдатна, хай так і далей будзе. І юшка, і выцяжка працуе. Карыстаемся, як падсвечнікам — свечку ўнутры запальваем.

Дах, раней, здаецца, цёк — бачыце, плямы такія. Але 8 гадоў яны не растуць. Шмат у каго цёк, дык рамантавалі. Нешта раскапваюць час ад часу. Але не было такога, каб, напрыклад, цяпло не працавала, было ўвесь час.

Я веру, што мастакі застануцца тут працаваць. Як не захаваць такі зялёны куток? Я думаю, што ёсць шмат месцаў, дзе можна будаваць новыя дамы. Тут ёсць гісторыя. Навошта знічтожваць гісторыю? Калі на гэтым можна будаваць такія брэнды, калі можна ладзіць арт-праекты?

Недалёка гістарычны будынак «Аліварыі» — і суседства са шклом і бетонам будзе не лепшае. Тым больш, тут недалёка і Траецкае. І Оперны. Тут паўсюль помнікі.

Мы б хацелі аб’яднацца і зрабіць адкрытую выставу на вуліцы ў гэтых мясцінах. Акурат у дварах: запрасіць гасцей, вынесці планшэты з палотнамі ўсіх, хто тут працуе. І адкрытыя дзверы ў майстэрні. І распрацаваць такі маршрут, каб да нас прыходзілі ў госці. І замежных гасцей мы б сустрэлі, а ў першую чаргу трэба, каб нас нашыя людзі ведалі.

Ужо, можа, год мы носім гэтую ідэю і хочам сёлета як-небудзь прыступіць да ажыццяўлення. Таму што ўсе — за, і не так і шмат трэба, каб зрабіць. А потым трэба скласці план — і, можа, журналісты, піяршчыкі, крэаціўшчыкі падкажуць, як правільна далей яе рухаць, гэтую ідэю.