«Он спросил: хочешь со мной работать? Я написал на листе бумаги 3%»

В Минске за взятку судят бывшего замминистра МЧС.

В Минске начался судебный процесс над бывшим замминистра МЧС Дмитрием Бегуном. О его задержании по подозрению в получении взятки в марте этого года сообщил лично Лукашенко во время общения в Могилеве с работниками предприятий компании «Кроноспан». Мол, доработался до генеральской должности, чтобы в тюрьме провести время: «Взятку брал. На месте взяли всех. Чего обижаться на меня? Все одинаковы перед законом: и министры, и замминистра», пишет Onliner.

Дмитрий Бегун подозревается в получении взятки от бизнесмена за ввод в строй объекта с нарушением требований противопожарной безопасности.

При этом Александр Лукашенко даже обозначил срок — «светит восемь лет минимум».

На самом деле может быть и меньше. Бегуна судят по ч. 3 ст. 430 (получение взятки). По этой части проходят «повторники», особо крупный размер, или лица, занимающие ответственное положение. Так вот, она предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Вместе с Дмитрием Бегуном находится бывший директор «РМ Грифреставрации» Александр Гриц. Он обвиняется в подстрекательстве к совершению преступления (ч. 5 ст. 16 УК РБ) и даче взятки (ч. 2 ст. 431).

Прокурор зачитывает обвинение. Судя по тексту, Бегун и Гриц были знакомы.

— Бегун неоднократно получал у своего знакомого Грица деньги за благоприятное решение вопросов с января 2013 года за беспроблемное принятие подчиненными выполненных «РМ Грифреставрацией» строительно-монтажных работ.

Суммы взяток не впечатляют. Ни одного эпизода с особо крупным размером. Максимальная сумма, которую, по мнению обвинения, передавал Гриц, 5 тысяч долларов. Кроме того, были 90 млн неденоминированных рублей, 15 млн, 10 млн и даже 5 млн.

За эти деньги Бегун должен был обеспечить принятие объектов в эксплуатацию кратчайшим путем, в том числе в обход действующих требований пожарного надзора.

Таким образом, 3-я часть статьи 430 объясняется повторностью взятки в крупном размере и ответственным положением.

Гриц свою вину признал полностью. Бегун попросил время для изучения материалов дела, которые ему передали уже в зале суда.

«Хочешь со мной работать? Я написал на листе бумаги „3%“»

— Осенью 2012 года моя компания выиграла тендер на проведение реставрации объекта МЧС. Так познакомились с Бегуном, на тот момент начальником Минского городского управления МЧС, — отвечает Александр Гриц на вопросы прокурора. — В кабинете он спросил: хочешь со мной работать? Я воспринял это как вопрос и решил что-то предложить. Я написал на листе бумаги «3%» (от стоимости строительно-монтажных работ) и передал Бегуну. Он смял лист, выбросил его, а при расставании пожал мне руку и сказал, что будем работать.

Я рассчитывал на беспроблемную приемку работы и своевременную оплату выполненной работы.

Тендер был на 3 млрд рублей, поэтому деньги носил в несколько заходов в служебный кабинет Бегуна — по мере оплаты работ. В общей сумме не менее 90 млн рублей.

Следующий договор датирован сентябрем 2015 года — выиграли тендер на капитальный ремонт объекта МЧС Московского района.  Заказчиком выступало Минское городское управление МЧС.

Все работы велись по графику, но со стороны заказчика происходили задержки с оплатой. Бегун должен был способствовать своевременности перевода денег из бюджета на счет компании Грица.

— Он не просил — это была моя инициатива. В начале декабря, после поступления денег, я привез в кабинет 10 млн рублей в качестве благодарности.

«Почему вы передавали деньги в рублях, а не в долларах?»

Тем временем зимой 2015 года Бегуна назначают замминистра МЧС. Но схема остается прежней: Гриц звонит Бегуну — деньги поступают на счет компании за проведенный ремонт — Гриц везет деньги. Суммы можно назвать символическими для замминистра. Например, 5 млн неденоминированных рублей.

— Сумму давал исходя из своих финансовых возможностей, у нас не было договоренности о проценте. Не помню, чтобы Бегун что-то требовал.

Следующий объект — станция техобслуживания — должен был строиться в Заводском районе.

— Заказчик решил достроить этаж, поэтому срок окончания строительства переносился. Иных проблем не было. Но позже со стороны Заводского РОЧС возникла претензия по поводу утепления фасадов. Дело в том, что, проведя мониторинг цен, заказчик решил утеплять стены пенопластом, а не керамогранитными плитами. Мы приступили к работе до согласования. В мае 2016 года пришел представитель РОЧС и выписал бумагу о приостановлении работ. Заказчик обратился ко мне с просьбой помочь с документацией — он знал, что я знаком с Бегуном.

Тот предложил мне написать заявление о том, чтобы согласовать отступление от норм пожарной безопасности, обязуясь обеспечить список компенсирующих мероприятий.

Тогда же я предложил $2 тысячи, он не возражал. Позже передавал сумму в белорусских рублях — два раза по 20 млн.

— Почему вы передавали деньги в рублях, а не в долларах?

— Потому что это были мои личные сбережения. Я храню деньги в рублях.

Чуть позже за решение новых проблем при вводе объекта заказчик и Гриц решили передать Бегуну еще $5 тысяч. Проблема была в том, что расстояние между объектом и АЗС на Уборевича оказалось меньше 40 метров.

— Уже в ходе следствия я узнал, что по этому объекту была дополнительная проверка, которая не выявила нарушений. В законодательстве есть дыра. Оказывается, что это АЗС нельзя строить на расстоянии меньше 40 метров от зданий. А вот о том, что здания нельзя строить вблизи АЗС — ни слова.