Белорусская программистка: Приходится на две головы быть выше мужчин

Мужчины, как более сильный вид, оккупируют более перспективные направления.

Недавно журналисты onliner.by общались с девушкой-программисткой о месте IT в ее жизни и жизни общества.

Сегодня у издания в гостях – Надежда Ручанова. Ранее она занимала должность заместителя начальника Главного управления ИТ Белстата, работала заместителем руководителя представительства SAP в Беларуси, директором минского и киевского офисов компании PROGNOZ, а сегодня является директором «облачного» провайдера ActiveCloud. Надежда рассуждает о том, почему парням с завода тоже есть место в IT, как гуманитарию научиться зарабатывать не меньше программиста и почему женщинам трудно пробиться в эту отрасль.

Надежда начала программировать с 14 лет и говорит, что другого пути, кроме как «уйти в IT», у нее фактически не было. Блестящие результаты в физико-математическом классе, потом БГУИР с отличием, после — успешная карьера на государственной службе и в бизнесе.

— Когда я поступала в университет, программирование еще не было модным и престижным. В тот год для бюджетного отделения факультета компьютерных систем и сетей недостаточно было только пятерок, нужна была еще и золотая медаль. При этом все мы заранее знали, что нас ждет тяжелый труд и много сложностей. Но мы шли, потому что чувствовали призвание, нам нравилось программировать, решать непростые задачи с помощью компьютера.

— Считаете, что сегодня все по-другому? В IT идут все, кто хочет, но не обязательно может?

— У меня создалось впечатление, что у нас упало качество выпускаемых специалистов. Приходит человек с дипломом программиста, но с базовыми вещами, которыми должен владеть каждый математик, не знаком. Из-за попсовости айтишной отрасли уровень работников сильно снижается.

Сегодня порог входа в отрасль снизился. Не надо обладать выдающимися способностями, чтобы получить «корочку» разработчика чуть ли не в любом университете или на многочисленных курсах. Снизился и отсев. Когда я поступала, вместе со мной прошло 90 человек, а закончило всего 60, и это с учетом тех, кто восстановился. Сейчас вообще почти никто не отсеивается, особенно если речь идет о платном отделении, тогда как раньше требования для всех были одинаковые.

По словам Надежды, программист старой закалки — это своеобразный знак качества. В настоящее время из-за массовости профессии найти действительно стоящих профессионалов крайне сложно.

— Что ж, людей понять можно — они идут туда, где видят высокие заработки. Другое дело, что далеко не у каждого для того же программирования есть способности. При этом пойти в IT все же хочется по озвученной выше причине. Что делать?

— Фраза «Пойти в IT» в нашей стране уже набила оскомину. Наверняка у каждого есть несколько знакомых, которые узнали о высокой зарплате в отрасли и немедленно бросились учить Java, Ruby или хотя бы QA, надеясь устроиться джуниором в штат какой-нибудь крупной компании из ПВТ. Неважно, какие у человека навыки и увлечения, какой склад ума, какой бэкграунд, — он начинает «кодить» и «тестить», не имея к этому особого интереса и мотивируясь только деньгами. И потому на выходе получается весьма средненький продукт.

Но зачем так себя насиловать? В IT-компаниях полно вакансий, которые требуют совершенно других навыков: менеджеры отдела продаж, маркетологи, HR, финансисты и т. д. Почему бы не выбрать профессию по душе и наконец «войти в IT», но уже заниматься тем, что нравится? А взамен получить престижное место работы, соцпакет, современный офис и, конечно же, хорошую зарплату. К примеру, у нас в отделе продаж менеджеры зарабатывают не меньше среднего айтишника. И при этом почти все они девушки с педагогическим/филологическим образованием.

— Но как же диспропорция? Например, в какой-нибудь айтишной компании на сто программистов будет приходиться один маркетолог. Я к тому, что посредственному разработчику найти высокооплачиваемую работу все же намного проще, чем обычному (или даже очень хорошему) маркетологу.

— А вы попробуйте каждую сессию сдавать по два курса высшей математики, два программирования, писать дипломные работы. Программирование — это ремесло и тяжелая работа.

Надежда уверена, что если человек — классный специалист, то ему не составит труда достаточно зарабатывать, занимаясь любимым делом. А уж в какой области он будет заниматься этим делом, не так уж и важно. В конце концов, в IT нужны не только разработчики.

— Наш типовой продавец — это красивая девушка с педагогическим образованием. Им нравится общаться, но они понимают, что стоят перед выбором — остаться в школе или попробовать себя в новой отрасли, где их коммуникативные навыки будут только развиваться.

— А парням с заводов что делать?

— Да то же самое! Что мешает парням с заводов научиться разговаривать с клиентом, продавать?

— Но кто тогда будет работать на заводе?

— Увы, это не моего уровня вопрос. Но я искренне верю, что любой человек, который любит свое дело, добьется успеха, где бы он ни был.

— Многие из «случайных» людей, которые приходят на работу в какую-нибудь IT-компанию, удивляются, что заработок не такой большой, как они планировали. Что им делать — уходить из IT?

— Это характерно не только для IT, но и вообще для любой специальности. Вспомните, что говорила героиня фильма «Москва слезам не верит»: чтобы быть женой генерала, надо выходить замуж за лейтенанта и помотаться с ним по гарнизонам. Но все же думаю, что слома парадигмы у новичков в отрасли не наступает. В конце концов, люди приходят в современный уютный офис, получают соцпакет, знакомятся с замечательным контингентом. Знаете, работать с IT-специалистами намного приятнее и интереснее, чем на производстве или в ритейле. Все хотят быть среди красивых, умных и интеллектуально богатых людей.

Большинство из тех, кто идет в IT целенаправленно, прекрасно понимают, что их ждет. Такие люди знают, что они получат. Разрыв между реальностью и ожиданием может быть только у выпускников, которые за время учебы не попробовали настоящей работы. И когда они по распределению приезжают в какое-нибудь госучреждение работать программистами, то, конечно, только тогда осознают, что не получат того, на что рассчитывали.

Работу программиста Надежда Ручанова сравнила с работой краснодеревщика. Сначала мальчик приходит к нему в подмастерья и в первый год стругает какие-нибудь болванки, на второй год ему доверяют нанесение незамысловатого узора, на третий — уже замысловатого, и только спустя несколько лет ему дают возможность сделать шкафчик целиком.

— Все приходят в подмастерья, и все постепенно становятся мастерами. Куда же девается столько мастеров?

— Я знаю много примеров, когда люди сознательно не идут в менеджмент. И знаю людей старше 45 лет, которые не хотят обременять себя дополнительной ответственностью, контролем за подчиненными и при этом блестяще делают свою работу — программируют.

В то же время есть примеры, когда люди вообще уходят из сферы IT и добиваются огромных успехов в совершенно других областях. Все благодаря системному мышлению, работоспособности и опыту. Я уверена, что хороший программист может найти себя в любом деле.

— Как вы считаете, до перенасыщения рынка труда программистами далеко?

— Сейчас перенасыщения нет, потому что, как я говорила, хороших специалистов найти по-прежнему сложно. Программистов много, но хороших мало. В дальнейшем же все зависит от роста IT-сектора в Беларуси в целом. А здесь уже свою роль должен сыграть новый Декрет о ПВТ.

Мужчины оккупировали программирование, и приходится быть на две головы выше их

Что касается гендерного вопроса в IT, то Надежда уверена, что определенные проблемы есть. И не последнюю роль здесь играют стереотипы, а также стремление мужчин заполнять наиболее перспективные области.

— Статистика — неумолимая вещь. В сфере разработки девушек существенно меньше, чем парней. Зайдите на любую специальность в БГУИРе — там будут полторы девушки на весь факультет, из них одна красивая.

— Почему программирование считается не женской профессией?

— Любопытно, что в советские времена в Минске была выдающаяся школа программирования и почти все разработчики ПО были женщинами. Это была повально женская профессия! Вычислительные центры того времени сплошь состояли из женщин. Почему-то ситуация изменилась. Мужчины, как более сильный вид, оккупируют более перспективные направления. Наверное, так случилось и в этот раз.

Еще одна причина заключается в том, что родители, понимая тяжесть профессии, заведомо ограничивают выбор девочек при поступлении.

— Тем не менее я замечаю, что женщин в IT становится все больше. Вот и вы сами — прекрасный пример.

— Есть стереотип, согласно которому айтишник — это мужчина средних лет, хипстер, возможно немного не от мира сего. И когда мы вместо этого видим девушку-блондинку на шпильках, происходит слом шаблона. Благо в IT побеждают интеллектуальные способности. И если эта блондинка на шпильках покажет прекрасные результаты, то ее, конечно же, примут в коллектив.

Но изначально надо будет пройти достаточно продолжительный этап, когда тебе придется доказывать, что ты не хуже. Согласитесь, что при прочих равных работодатель, выбирая между мужчиной и женщиной, выберет первого. Поэтому чтобы мужчины воспринимали женщину на равных, надо быть выше их на две головы. Особенно это заметно в менеджменте. До сих пор даже на уровне среднего звена женщина-руководитель в IT — это очень непривычно как для руководства компании, так и для заказчика.

— Вы прошли долгий путь до руководителя крупного поставщика «облачных» услуг. Не считаете, что потенциал для роста в Беларуси исчерпан?

— Для меня не составило бы труда найти хорошую работу за рубежом. Но нет, по крайней мере на сегодняшний день работа в Беларуси обеспечивает меня всем необходимым на том же уровне, что и за границей.