Болотные сталкеры: Как на полесской клюкве зарабатывают на машины и свадьбы

«Клюквенная лихорадка» каждую осень приходит в деревню Ольманы вблизи белорусско-украинской границы.

Сезон клюквы в Ольманах начался 1 сентября. С тех пор местные ходят в болота как на работу. За час тут можно собрать на палку колбасы, за день — на коммуналку, за неделю — на смартфон, а за сезон — на ремонт в доме, свадьбу дочери или подержанную иномарку. Здесь работают на износ. Болит спина? Ползи на коленях. Промокли перчатки? Собирай голыми руками. Провалился по пояс в трясину? Вылезай и иди дальше. Пошел — ищи, устал — терпи! В болоте не ноют — никто не услышит. Журналисты tut.by опубликовали репортаж о «клюквенной лихорадке»:

«Деревня Ольманы располагается на юге Столинского района вблизи белорусско-украинской границы. Путь сюда лежит через железный шлагбаум, КПП охраняют пограничники с автоматами. Заграждение внезапно возникает прямо на трассе перед деревней Ямное. Въезд — по паспортам. Местные объясняют, что такие порядки у них уже год: для борьбы с нелегалами с Украины.

Восемь утра, а Ольманы уже на ногах. Из разных концов деревни люди тянутся к заказнику «Ольманские болота». Кто пешком, кто на велосипеде, кто на мотоцикле. У всех на ногах высокие резиновые рыбацкие сапоги, а за плечами мешки с пришитыми лямками. В них в болота несут ссобойку на день, в них же обратно — клюкву. Полешуки любят болото, а болото — полешуков. «Ягода всегда прокормит», — шутят местные.

«Главный заработок у нас — это клюква»

С 21-летним ольманцем Романом Денисовичем мы встречаемся у магазина. Здороваемся, курим и идем за всеми. Рома из местных. Окончил ольманскую школу, отучился в столинском лицее по специальности «тракторист-машинист», отслужил 2 года в витебской десантуре и вернулся в родные края. Парень рослый, поджарый и немногословный.

— Работа в Ольманах? Какая тут работа? Ну есть местное хозяйство, но какие там зарплаты? Главный заработок у нас — это клюква. Кто не на клюкве, тот ездит по стройкам. Раньше в Россию ездили, а сейчас — по Беларуси. В Россию уже нет смысла ездить, можно столько же заработать и здесь, — объясняет Рома.

С начала сезона Рома ходит в болота минимум пять дней в неделю. Уходит в 7.00, возвращается после 16.00. Дома остается в выходные и в плохую погоду. С сентября он уже собрал 1,3 тонны клюквы. Цель на сезон — 2 тонны. Деньги откладывает на машину.

— Хочу Renault 19 или Mazda 323.

— Почему?

— Да нравятся. Хорошие машины.

За день Рома собирает обычно около 20 кг клюквы. Когда больше, когда меньше. Всю собранную ягоду сдает перекупам.

Мы подходим к заказнику и останавливается у беседки возле входа на экологическую тропу. Ждем третьего участника экспедиции — Васю. Он тоже из местных с похожим профессиональным бэкграундом: школа, лицей, армия. Служил под Слонимом у танкистов.

Вася приезжает на желто-фиолетовом «Иж-Планета-4» с коляской. Его ласточка хоть и старенькая, но ухоженная. Для Васи клюква — это приработок. Он работает вахтенным методом на стройке в Бресте: пятнадцать дней через пятнадцать. Если Васи нет на работе, он на клюкве, если нет на клюкве — он на работе. Если нет ни там, ни там, Вася в Минске — на заочке в университете на строительной специальности. Как и Рома, «клюквенные заработки» он откладывает на машину. Какую — пока не знает.

— На какую хватит, — шутит Вася.

Рома идет впереди, Вася — замыкающий. Самая легкая часть пути проходит по вымощенной досками экологической тропе. Раньше здесь было много туристов, сейчас сюда приезжают редкие фанаты болотного отдыха и бердвотчеры.

Когда сезон только начинается и клюквы много везде, сборщики далеко в болота не ходят — хороший урожай можно собрать, не отходя от тропы. С каждым днем ягоды вокруг Ольман становится все меньше, и местным приходится уходить в болота все глубже.

— Раньше как было? Только начался сезон, мы выходим в болота, а ягоды нет — украинцы пособирали. Они переходили границу (нелегально. — Прим. TUT.BY), собирали и уносили себе сдавать. Сейчас ездят пограничники на вездеходах, поэтому такого уже нет. Хотя и сейчас иногда приходят.

Рома в болото ходит с детства.

— Сначала нас с братом бабушка брала с собой. Когда подросли, стали сами ходить.

Получасовая прогулка по проваливающимся доскам экологической тропы заканчивается у озера Большое Засоминое. Ольманцы называют его святым. Почему — непонятно, но на берегу стоят два креста: один большой, второй — раза в два меньше. Рома уходит в кусты и возвращается с веслами, а Вася тем временем заканчивает вычерпывать воду из привязанной к берегу плоскодонки. Судно давным-давно построил отец Ромы.

Загружаемся и около километра плывем на другой берег. Утро в Ольманах оглушающе тихое. Болотно-озерный дзен нарушает лишь вплеск воды от весел.

Примерно на середине водоема мобильник «уходит» в роуминг и подключается к украинскому оператору.

— Там уже Украина, — объясняет Вася и кивает на юг.

До границы действительно пару километров, ближайшая украинская деревня — Переброды.

«Местные ставят шалаши, когда ягоды уже мало остается»

Мы причаливаем к берегу. Вася, который сидел на носу, выскакивает на траву и привязывает лодку к пню. У берега замечаем первый шалаш болотных сталкеров. Конструкция примитивная: между двумя деревьями прибито бревно, на которое с одной стороны навалены ветки. Под ними — кусок полиэтилена для защиты от дождя. Временные жилища в заказниках ставят местные сборщики клюквы, которые уходят в болота на несколько дней, чтобы собрать больше ягоды, и украинцы. Последние нелегально пересекают границу и живут здесь, пока не соберут несколько мешков. Затем так же нелегально переносят ягоду на свою территорию и сдают частникам.

— Местные ставят шалаши, когда ягоды уже мало остается, чтобы нормально собрать, а не ходить туда-сюда. Закрываются ветками, спят на мху. Он же мягкий.

Мы идем березовой рощицей, сосновым бором, ныряем в первое болото и выходим на выжженную землю. Два года назад Ольманские болота были в огне. Последствия торфяных пожаров видны до сих пор: черная земля, обугленные деревья. Живописные полесские виды сменили пейзажи Мордора: некогда пышные березы и сосны почерневшими столбами стоят посреди копоти и песка.

— Поэтому и приходится так далеко ходить. Здесь уже клюквы нет, — объясняет Рома.

Мы проходим еще одно болото, мелкое — вода едва достает до щиколотки. Затем минуем пустырь и заходим в еще одно. Здесь уже приходится прыгать с кочки на кочку, чтобы не провалиться по колено. Самое глубокое болото на нашем пути — третье, последнее. Местами уровень воды может доставать до пояса. Пробираемся по узкой тропинке глубже и глубже в болота.

«Собрал за день 40 килограммов и вынес»

Дорога до клюквенной поляны заняла около двух часов. По пути встречались ягодные кусты, но их было мало — максимум на пятилитровое ведро. С таким урожаем в Ольманы возвращаться стыдно. Мы сбрасываем мешки, Рома с Васей обвязываются платками — туда во время сбора скидывают сорванные ягоды, чтобы постоянно к мешку не бегать.

— Это еще недолго к клюкве шли. Я недавно ходил еще дальше — три часа в одну сторону. Далеко, но клюквы много. Собрал за день 40 килограммов и вынес. Вот позавчера ходил, собрал 26 кг.

Вася включает на мобильнике русский рэп. В болотной тишине бит разлетается на километры. Под рифмы о деньгах, славе и хорошей жизни мы опускаемся на колени и ползем от куста к кусту.

После первого часа сбора пошел дождь. Ко второму часу он усилился. Вася и Рома опустошают свои поясные «карманы» в мешок, и мы прерываемся на кофе-паузу. Рома из мешка достает термос с крепким черным кофе, у Васи — сладкий, с молоком. Теплый напиток согревает и заставляет забыть о промокших ногах, задубевших от холода руках и боли в спине. Пьем кофе, курим, молчим.

«Сдал где-то на 1,5 миллиона рублей»

К третьему часу мы мокрые насквозь. Размытые заболоченные земли все сильнее засасывают ноги, стоило только задержаться у куста. К четвертому часу Рома с Васей вновь опустошили свои карманы в мешки, завязали их — и мы пошли обратно. За почти четыре часа сбора каждый из парней собрал примерно по 13 килограммов ягоды.

Возвращались уставшие и мокрые, а скакать с кочки на кочку по болоту с лишними 13 кг за спиной оказалось тем еще испытанием.

— Есть у нас люди, которые говорят, что денег нет. Ну возьми ты мешок, сходи по клюкву, — завел Вася разговор о нравах местных маргиналов.

— Они и ходят, — подключается Рома. — Да ну. Хотя ходят. Насобирают на бутылку с сигаретами и все, — смеется Вася.

После болота Рома и Вася погрузили свои мешки в коляску Васиного «Ижа» и поехали сдавать ягоду частнику. В день нашей вылазки за килограмм давали 2,70 рублей. То есть вышло немногим более 35 рублей каждому — это, говорят, скромный доход. Мол, если бы не дождь, собрали бы по 20 килограммов минимум: «Мой рекорд — 50 кг за раз. Сдал где-то на 1,5 миллиона рублей (старыми. — Прим. TUT.BY)».

Так и живут».