Дедовщина как «школа жизни» при Лукашенко

Без смены власти Печи будут повторяться снова и снова.

На первый взгляд трагическая история смерти солдата срочной службы Александра Коржича в воинской части в Печах под Борисовом — событие ординарное. В том смысле, что, по признанию Министерства обороны, это далеко не первый случай, такие драмы случаются в белорусской армии регулярно.

И в этот раз власти вначале попытались спустить дело на тормозах. Следствие основной версией произошедшего назвало суицид. А пресс-секретарь Минобороны Владимир Макаров назвал сомнения родных и друзей Коржича в отношении этой версии «слухами и домыслами». Хотя какое может быть самоубийство, если тело солдата нашли повешенным со связанными ногами и надетой на голову майкой?

Но случилось непредвиденное. Власти забыли, что мы живем в эпоху информационного общества. Прямо на наших глазах сильно возросла роль социальных сетей, интернет-медиа. Они, а не государственные СМИ начали формировать повестку дня общественной жизни страны. И это очень важная перемена, последствия которой еще до конца не осознаны.

Благодаря независимым СМИ, социальным сетям вокруг этого дела возник громкий общественный резонанс. Интернет-ресурсы приводят все новые факты, свидетельствующие о довольно широком распространении «дедовщины» в армии. 11 тысяч человек подписались под петицией за отставку министра обороны Андрея Равкова.

Власти были вынуждены реагировать и поэтому резко поменяли тактику. Пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт заявила, что эта тема «находится на жестком контроле у главы государства». «Ответственным лицам поручено разобраться в ситуации самым тщательным образом, изучить ее до мельчайших подробностей и представить объективный результат. Александру Лукашенко буквально по несколько раз в день докладывается о ходе оперативных мероприятий. Поверьте, позиция Лукашенко в этом вопросе настолько жесткая, что никто из виновных от ответственности не уйдет», — подчеркнула Эйсмонт. Она же на десятый день после гибели Александра Коржича позвонила его матери и от имени Лукашенко принесла соболезнования.

Тут же поменял свою позицию и Следственный комитет. Через 7 дней после смерти Коржича он возбудил уголовное дело вопреки прежней официальной версии о самоубийстве. По информации следствия, уже задержаны двое сержантов и прапорщик.

И Министерство обороны вдруг прозрело и признало, что информация о дедовщине — это не «слухи и домыслы». Приказом министра обороны за непринятие исчерпывающих мер по поддержанию уставного порядка отстранены от должностей пять должностных лиц, включая командира воинской части, где проходил службу погибший военнослужащий. Четверо должностных лиц уволены из рядов Вооруженных сил.

На первый взгляд, дедовщина в армии противоречит той идее порядка, которая лежит в основе белорусского политического режима. Ведь она мало того что существует за пределами военного устава, но и создает систему параллельного управления армией, автономную от официального командования.

Но только на первый взгляд. На самом деле дедовщина очень хорошо вписывается в модель авторитарного государства. Эта модель базируется на жесткой иерархии и безусловном подчинении людей любым начальникам. Авторитарные государства — это система существования маленьких диктаторов с неограниченной властью на всех уровнях вертикали, от самого верха до сержанта и прапорщика в армии. Принцип «я — начальник, ты — дурак» не предусматривает механизма оспаривания приказа сверху.

В таком государстве доминируют авторитарные ценности и авторитарная культура, которая культивируется и поддерживается властью. От советских времен существует навязываемый всей государственной идеологией постулат, что армия — это школа жизни, и пройти ее должен каждый мужчина. Не случайно армии по найму, как правило, существуют только в демократических странах. А в недемократических государствах сохраняется всеобщая воинская повинность, служба по призыву. При этом власти руководствуются не только интересами внешней защиты страны.

Ведь в авторитарном государстве армия — это еще способ авторитарной социализации гражданина, школа подчинения. А в сочетании с дедовщиной — это механизм насилия над человеческой личностью, испытание унижением. Дедовщина — это самые разнообразные извращенные приемы и способы издевательств «дедов» над новобранцами, это жизнь по законам зоны. И как раз этим она выгодна действующему режиму. Ведь человек, пройдя испытание унижением, сломлен, после армии, в гражданской жизни, будет бояться начальника, который всегда прав, будет остерегаться протестовать против существующих порядков, будет руководствоваться принципом, что плетью обух не перешибешь. С униженного человека можно вить веревки. Он не может быть гражданином, а лишь подданным. Образно говоря, тихий и послушный среднестатистический белорус — это бывший солдат, прошедший «школу жизни» в Печах.

Обратил бы внимание, что реакция властей на эту трагедию несколько иная, чем на другие подобные скандалы в силовых структурах. Почти каждый месяц появляются сообщения об издевательствах, избиении граждан милиционерами. И они тоже вызывают немалый общественный резонанс, заметный шум в социальных сетях. Но в абсолютном большинстве случаев МВД заявляет, что нарушения закона не выявлено, а Лукашенко его поддерживает. А вот сейчас А. Лукашенко не солидаризировался с Министерством обороны и потребовал жестко разобраться с этой драматической историей в Печах.

Почему такая разная реакция?

Во-первых, здесь все-таки гибель военнослужащего, а не просто избиение. Во-вторых, есть разница между армией и милицией. МВД в Беларуси — это карательный орган. С точки зрения высшего руководства, нельзя держать за руку милиционера, когда он бьет обывателя. Ведь завтра, если понадобится бить противников власти, тот будет сомневаться, стоит ли это делать.

А у Вооруженных сил — другая функция. К тому же с армией связана почти каждая семья, там служат (или служили, или будут служить) дети, внуки, родственники. А это же электорат. Трагедия в Печах была близко и остро воспринята обществом. Поэтому А. Лукашенко стремится играть роль справедливого Батьки, который во всем разберется и накажет виновных.

Но проблема здесь не только в том, чтобы найти виноватых, а в том, чтобы таких ЧП в армии больше не было. В демократических странах эту задачу выполняет гражданский контроль за вооруженными силами, силовыми структурами. Но А. Лукашенко еще в январе 2005 года, выступая на коллегии КГБ, с гордостью заявил: «Я не отдал комитет под контроль некоего «гражданского общества», как принято красиво говорить у некоторых наших соседей. «Контроль гражданского общества» — это развал силовых структур. Как глава государства по законам и Конституции я в состоянии сам контролировать силовые ведомства». Результат мы видим.

Можно вспомнить, как накануне военных учений начальник генштаба белорусской армии генерал-майор Олег Белоконев в ходе брифинга отверг претензии общественности на контроль или наблюдение за этими учениями. Мол, это дело профессионалов. «Если вы меня пригласите в клинику, где проводят операции на сердце, я не смогу советовать этим людям...» — сказал генерал.

Так вот трагедия в Печах как раз показывает, зачем нужен такой институт, как гражданский контроль за вооруженными силами, силовыми структурами. Ибо без смены системы подобные трагедии будут повторяться снова и снова.

Валерий Карбалевич, «Свободные новости»