Балтские корни России

Само название Москва происходит из балтских языков и означает «болотистая местность».

О том, что русские суть результат происходившей веками ассимиляции славянских этносов с угро-финскими (при преобладании, конечно, славянского, что выразилось в языке), не писал только ленивый. И возразить против этого особенно нечего. Удобно считать славяно-финский «синтез» основой России (подобно романо-германскому в Западной Европе, хотя и на более низкой культурной ступени). Однако эта схема нуждается в существенном дополнении. Мало кто вспоминает о балтском этническом субстрате на землях России. Между тем, его роль в сложении великорусского народа была весьма значительной.

Начнём с того, что гидронимия всей Центральной России к западу от меридиана Москвы по преимуществу балтская. И даже немного восточнее Москвы. Само название Москва, согласно одной из гипотез (В.Н. Топоров), этимологизируется из балтских языков как болотистая местность. К востоку от Москвы начинается смешанная полоса балтских и финских гидронимов, а преимущественно финскими названия рек становятся уже в соседних с Московской областях.

По летописным известиям, ещё в середине XII века в верховьях реки Протвы (определённо балтское название) жило племя голядь. Его историки не без оснований связывают с прибалтийским народом галинды, упоминаемым ещё Птолемеем.

Согласно археологическим (В.В. Седов) и лингвистическим (В.Н. Топоров) изысканиям, в первые века нашей эры наблюдается переселение некоторой массы людей с балтийского побережья будущих Восточной Пруссии и Литвы на земли нынешней Беларуси и Центральной России. Тогда же в последней появляется пласт западно-балтских гидронимов, отличающихся от восточно-балтских. Галинды, как пруссы и литовцы, принадлежали к западной ветви балтов, а ранее расселившиеся здесь племена были восточно-балтской ветви.

Впоследствии, уже в VII-VIII вв., на эти территории приходят славяне.

Таким образом, балты (восточные и западные) приняли заметное участие в этногенезе не только белорусов (что общепризнано), но и значительной части великорусского народа.

Ранее в науке господствовало мнение о балто-славянской языковой общности в прошлом. И сейчас кое-где можно встретить отголоски этой теории. Однако новейшие исследования позволяют реконструировать картину взаимодействия обеих этнических групп несколько иным образом.

Основанием для сомнений в существовании когда-либо в прошлом балто-славянского языкового единства послужил тот факт, что самые древние лексические параллели славянских и балтских языков указывают на тесное соседство/родство с различными группами индоевропейской семьи. Если праславяне, по лингвистическим данным, теснее всего контактировали с пракельтами, праиталийцами и прагерманцами, то прабалты — с иранцами и фракийцами (уже без приставок пра-, так как указанные языки к тому времени — примерно II тыс. до н.э. — чётко обособились внутри индоевропейской семьи). Балто-славянская общность возникла позднее, носила территориальный характер и не охватывала ни всех балтов, ни всех славян.

В конце II тысячелетия до н.э., когда на восточной и южной индоевропейской периферии уже выделился ряд языковых групп, в Центральной Европе ещё существовал не разделившийся остаток индоевропейской общности. Его сейчас принято называть древнеевропейской общностью. Из него в процессе внутренней дифференциации и миграций вскоре выделились италийская, иллирийская, кельтская, германская и славянская группы. К тому времени балты широко расселились на территориях Прибалтики и современной Беларуси. Южнее, на землях позднейшей Украины, обитали ираноязычные этносы (среди которых в более позднее время наиболее известны скифы). В Западную Украину клином заходил ареал фракийских племён.

Вообще, в древности, благодаря редкой заселённости Земли, чётких географических границ между этноязыковыми массивами не существовало.

Праславяне на северо-восточной границе ареала издавна контактировали с балтами. Более тесными контакты становятся в середине I тыс. до н.э. Тогда при притоке значительного количества западно-балтских переселенцев (поморская культура) на землях нынешней Польши складывается культура подклёшевых погребений (преимущественно славянская). В те времена, как и в нынешние, уже подавляющее большинство «культур», то есть устойчивых комплексов материальных предметов, были полиэтничными. В то же время представители одного и того же этноса могли входить в несколько разных культур. Как культура подклёшевых погребений (V-I вв. до н.э.), так и сменившая её пшеворская культура (II в. до н.э. — IV в. н.э.), не охватывали ни всех славян, ни всех балтов. В обеих культурах, кроме того, были сильны германские и кельтские этнические элементы.

Новый этап взаимодействия древних славян и балтов начался в конце III в. до н.э. Тогда имела место крупная миграция племён культур поморской и подклёшевых погребений в Волынь и Полесье (последнее ещё ранее было населено восточными балтами). В результате на севере Украины и юге Беларуси складывается зарубинецкая культура (II в. до н.э. — II в. н.э.). Будучи по преимуществу балтским, население этой культуры включило в себя немалый славянский элемент (и, по всей видимости, ассимилировало его), а на юге — иранский.

В первые века н.э., как указывалось ранее, происходило расселение носителей зарубинецкой культуры на север и северо-восток. При их участии в Смоленском регионе возникла тушемлинская культура (на субстрате ранее поселившихся здесь балтских племён днепро-двинской культуры), в Брянском — почепская. В III в. н.э. носители почепской культуры расселяются в верхнем течении Оки, где формируется т.н. культура лощёной керамики, или мощинская.

С тех пор и вплоть до расселения здесь славян в VIII-IX вв. (племена радимичей, кривичей и вятичей) население запада Центральной России оставалось по преимуществу балтским. Анклавы этого населения, как уже говорилось, сохранились до XII века, если не позже.

Любопытно, что ещё в первых веках нашей эры, на основе различного этнического субстрата, закладывается языковое различие между будущими великорусами и украинцами. Как установил известный иранист В.И. Абаев, произношение звука «г» с придыханием, характерное для украинского языка, пришло в него из иранских языков. Это могло произойти только в период тесных славяно-иранских языковых контактов («славяно-иранского симбиоза», по В.В. Седову) в рамках черняховской культуры на территории Украины (II-V вв.). Эта фонема не охватила весь славянский ареал, и из того, что она не проникла в будущую Россию, вероятно, следует, что потомки населения черняховской культуры практически не участвовали в заселении Центральной России и сложении великорусского этноса. Славянский поток шёл сюда из других земель.

Схематизируя, можно сказать, что украинский этнос складывался как славянский с участием иранского языкового субстрата, а великорусский — как славянский, но с участием балтского субстрата. Финское же влияние на будущих великорусов сказывается значительно позже, чем балтское.

Балты оставили нам в наследство мощный пласт названий рек Центральной России. Кроме упомянутой Протвы и, предположительно, Москвы, это: Нара, Угра, Жиздра; Лама, Вязьма; Руза, Яуза и т.д. (желающие могут ознакомиться со всем списком в статье Википедии о происхождении названия Москва). Также, по всей видимости, балтскими являются названия рек Русса (несколько на Русской равнине) и производные от него, типа Тарус(с)а. Кстати, в балтских языках корень -рус- связан с речными протоками (ср. речной рукав Русне в устье Немана). Не отсюда ли пошло загадочное до сих пор имя русы, и не означало ли оно исходно жителей речных побережий? Вспомним, что решающее значение для становления цивилизации в России имел великий Волжский торговый путь «из варяг в персы»...

Ярослав Бутаков, rufabula.com