Андрей Зубов: Власти живут на вулкане

Поэтому так откровенно боятся любого спонтанного выступления людей.

В Кремле сложилось явно негативное отношение к революции 1917 года, поскольку там опасаются любого возмущения масс, считает профессор-историк Андрей Зубов.

Вместе с тем, это, по его мнению, не отменяет противоречия, связанного с тем, что путинский режим во многом позиционирует себя как наследник советского прошлого.

По словам профессора, российская правящая элита вышла из большевистской шинели, но при этом мнит себя престолонаследниками. Об этом, и не только, Андрей Зубов рассказал в интервью Русской службе «Голоса Америки».

- Как, по-вашему, воспринимают в Кремле 100-летие революции 1917 года и вообще события октября вековой давности?

- Однозначно негативно. Это проявилось уже на праздновании 90-летия революции, когда в прессе активно склонялась статья Александра Исаевича Солженицына о февральской революции, где он в соответствии со своей исторической концепции показывает, что это был заговор против России, и это все послужило ей во вред. Теперь собственно проявляется желание об этом просто не вспоминать.

Главная идея нынешней власти – преемственность ряда правителей, начиная от Владимира Святого, которому недавно перед Кремлем поставили памятник, и кончая Владимиром Путиным. А все остальное, все смуты, весь негатив надо отбросить за ненадобностью, вычеркнуть из памяти. Это отказ от советского наследия, когда всячески приветствовали «Великую Октябрьскую революцию». При этом негативное отношение к революции или замалчивание ее вызвано тем, что власти откровенно боятся любого спонтанного выступления людей, любого возмущения масс.

Они понимают, что живут на вулкане и не хотят, чтобы этот вулкан извергался. С другой стороны, они, конечно, полностью привязаны к советскому прошлому своим происхождением. Поэтому, не говоря о революции, твердят о Сталине, воспевают Дзержинского, собираются с большой помпой праздновать 100-летие создания ВЧК, образованной 20 декабря 1917 года. То есть, на самом деле кремлевские «небожители» – дети революции, они вышли из советской большевицкой шинели. Но о самой революции предпочитают всуе не вспоминать, хотят считать себя прямыми наследниками петербургских императоров и московских царей.

- Путин в связи с юбилеем призвал провести честный анализ русской революции. Возможен вообще сегодня в России непредвзятый подход к истории?

- Слава богу, история как наука творится учеными. Ученые, естественно, есть разные. Есть халтурщики, есть люди, которые пытаются угодить конъюнктуре. А есть те, кто честно служит науке. И я думаю, что анализ революции сделан. Другое дело, что каждый имеет на нее свой взгляд.

Прекрасное исследование революции 1917 года сделал Владимир Булдаков в книге «Красная смута». Новосибирский ученый Михаил Давыдов написал интереснейший труд «20 лет до Великой войны». Многие указывают на то, что если бы в России не произошел революционный слом, она прекрасно вписалась бы в мировое сообщество как одна из великих и очень динамично развивающихся стран. Так что анализ идет, но, конечно, не на уровне ЦК КПСС, с тезисами, как это водилось раньше.

Потому что нынешняя власть ничего разумного по поводу революции сказать не может из-за того, что у нее такое противоречивое состояние: с одной стороны, страх перед любым социальным возмущением, с другой – ощущение своего внутреннего родства с этой революцией и ее главными свершителями – Лениным и Сталиным.

- Что же в наибольшей степени роднит два режима – большевистский и путинский?

- Очень многое. Хотя идейно вроде бы это и абсолютно противоположные вещи. Большевистский режим – режим полного отъятия частной собственности. А путинский режим основывается на полном перераспределении собственности для своих. Но даже в этом моменте у них есть некоторая общность.

Потому фактически отъятие собственности было произведено не просто в пользу обобществления, собственность переходила в распоряжение генерального секретаря (компартии) и поставленных им сатрапы. И сейчас происходит то же самое. Фактически в стране нет частной собственности. Вся собственность в руках властвующей элиты и тех, кто допущен к кормушке. Тот, кто имеет абсолютную власть, имеет монополию на собственность. В этом смысле режимы схожи.

Второе, что их сближает – полное неуважение к человеку, к его свободе, достоинству, праву самому определять свою судьбу. Человек является лишь орудием в руках власти, лишь средством для решения властных задача. То есть не от людей власть, а люди для власти.

Пожар в Ростове-на-Дону, после которого власть сказала, что территория сгоревших домов переходит государству, это хорошо иллюстрирует.

Третья особенность, которая роднит режимы – невероятная лживость. Путинский режим все время врет в отличие даже от советского, который все-таки пытался скрыть ложь, закамуфлировать ее с тем, чтобы выдать потом за правду. Во всем мире это хорошо известно, и тем не менее в Кремле продолжают лгать, как говорят в России, на голубом глазу.

При этом ложью прикрывают невероятную агрессивность своей политики в отношении всего, чего угодно. Это и прямая военная агрессия в Украине, и захват чужой земли – аннексия Крыма. Это и помощь кровавым режимам – например, Асаду в Сирии.

Наконец, это вмешательство в выборы в различных странах мира, включая США. Словом, режимы на самом деле не просто сходны. Можно сказать, что это продолжение одного и того же ряда. Нынешний режим отличается от брежневско-андроповского не больше, чем тот отличался от ленинско-сталинского. Есть некоторая разница, но она не принципиальна.