Белорусская экономика уперлась в долговой потолок

Просто улучшить управление госдолгом уже не удастся.

Один из главных показателей долговой обремененности государства — отношение величины его долга к ВВП — за последние три года заметно вырос. Если в 2015 году он находился на уровне 30 % ВВП, то сейчас с учетом долга, гарантированного правительством, приближается к 50 %. Это означает, что Беларусь подошла к той черте долговой обремененности, которая в экономической литературе классифицируется как приемлемый «потолок» долга для развивающихся стран.

Однако для оценки устойчивости госдолга нужно учитывать и другие показатели его качества: стоимость, сроки возврата, валюту и инструменты долга, его держателей, состояние бюджета, перспективы роста, макросреду и т. п.

Увы, их анализ повода для оптимизма тоже не дает. Превалирующая часть (около 90 %) долга номинирована в иностранной валюте, а его обслуживание стоит примерно 2 % ВВП в год. На эту величину вынужденно сокращаются расходы бюджета, причем преимущественно капитальные. Погашение основной части долга за счет собственных средств обошлось бы потерей еще 3—5 % ВВП, однако такая цена де-факто была признана правительством неприемлемой, и долг практически полностью рефинансировался.

В то время как выплаты по госдолгу (проценты и основная часть) производятся преимущественно в иностранной валюте, валютные поступления бюджета малы и нестабильны (колеблются в диапазоне 1,5—3 % от ВВП). Их размер не позволяет обойтись без рефинансирования госдолга.

Все вышеизложенное — свершившиеся факты. С высокой долей вероятности можно предположить, что в ближайшие годы средний темп роста ВВП не выйдет за пределы 3 %, а значит, экономика продолжит стагнировать. При этом реальный эффективный обменный курс либо продолжит стагнировать (если соотношение производительности в Беларуси и государствах — торговых партнерах практически не изменится), либо понизится (если отставание нашей страны в производительности будет нарастать). Следовательно, наиболее вероятная среднесрочная динамика для номинального обменного курса — ослабление как минимум темпами, пропорциональными инфляции.

В такой ситуации экономические власти, скорее всего, будут по-прежнему избегать погашения госдолга за счет собственных средств, поскольку это может стать серьезным фискальным шоком и затормозить рост ВВП или же обусловить давление на валютном рынке. Соответственно, уровень долговой обремененности снижаться не будет. Более того, он может несколько повыситься и породить целый спектр неблагоприятных последствий.

Во-первых, как минимум сохранится, а скорее, увеличится нагрузка на бюджет, особенно если возрастет стоимость будущих заимствований. Как результат, возникнет барьер, который будет сдерживать увеличение объемов выпуска.

Во-вторых, на повестке дня останутся вопросы дешевого рефинансирования госдолга и наращивания доли бюджетных доходов, номинированных в иностранной валюте. Если эти задачи не будут решены, то стоимость госдолга возрастет, а сдерживающий эффект роста выпуска усилится.

В-третьих, недостаток валютных поступлений грозит стать катализатором шоков на валютном рынке. К данному перечню неблагоприятных последствий стоит добавить то, что ситуация может стать еще хуже в случае непредвиденного падения обменного курса (например, вследствие новых внешних шоков).

На мой взгляд, список возможных угроз настолько красноречив, что должен привести к ключевому нормативному выводу: ситуация с госдолгом является неприемлемой, и ее необходимо изменить. Однако, как видим, решить проблему с помощью инструментов управления долгом уже малореально.

Единственным приемлемым выходом из этой ситуации видится ускорение темпов роста ВВП, поскольку проблемы с устойчивостью госдолга — это не столько следствие ошибок управления госдолгом, сколько результат системных просчетов в экономической политике, приведших к стагнации экономики. Здравый смысл подсказывает, что искать следует не там, где светло, а там, где потеряли.

Дмитрий Крук, «Белорусы и рынок»