Истоки: Как создавался БНФ

Белорусский Народный Фронт возник под влиянием многих факторов.

Белорусский Народный Фронт – отнюдь не случайное, спонтанное явление.

Его возникновение было обусловлено целым комплексом факторов, пишет istpravda.ru.

Самым главным катализатором, безусловно, стала политика перестройки, развернутая М.С. Горбачевым во всех сферах общественной жизни. Гласность, свобода слова, частная инициатива и т.д. становились нормой жизни. В силу различных причин – относительно высокий социально-экономический уровень, низкая политическая активность большинства населения, плачевное состояние национального языка и культуры и др. – перестроечные процессы в Белорусской ССР протекали гораздо болезненнее и противоречивее в отличие от остальных союзных республик. Не зря известный писатель А.М. Адамович назвал Беларусь «Вандеей» перестройки.

Тем не менее, и в Беларуси с ее имиджем самой консервативной республики процессы демократизации общества приобретали необратимый характер, что проявилось в возникновении «неформалов» – социально активного класса в большинстве своем молодых людей.

Поначалу деятельность «неформальных» организаций («Талака», «Тутэйшыя», «Паходня» и др.) не выходили за рамки участия в реконструкции памятников старины, популяризации белорусского языка и культуры, экологических мероприятий (водное ралли против строительства Двинской ГРЭС 29 апреля-3 мая 1987 г.). Поэтому официальные власти не только не препятствовали «неформалам», но и даже поддерживали их, пытаясь задобрить, предотвратить возможное недовольство молодежи, демонстрировали солидарность с ней.

Так, в одном из апрельских номеров «Вечернего Минска» за 1986 г. в адрес «Талаки» был опубликован хвалебный очерк. С целью привлечения молодежи власти устраивали различного рода массовые мероприятия: «Выставка одного дня» (г. Минск, 20 апреля 1986 г.), съезд неформальных организаций, первый «вальный сойм» (д. Полочанка, Минский район, 26-27 декабря 1987 г.).

Перестроечные процессы пробудили амбиции той части белорусской интеллигенции, которая не разделяла национально-культурную политику Центра по отношению к Беларуси, считая ее русификацией. Достоянием общественности, например, стало знаменитое «письмо двадцати восьми» от 15 декабря 1986 г. на имя советского лидера М.С. Горбачева, который, по просьбе, подписантов, должен был обратить серьезное внимание на негативную ситуацию, связанную с белорусским языком.

Одним из активных и последовательных представителей белорусской интеллигенции на национально-демократическом поприще оказался З.С. Позняк – кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник Института истории АН БССР, внук человека, репрессированного советскими властями. В одной из публикаций З.С. Позняк положительно отозвался о деятельности «неформалов», назвав это «проявлением консолидирующего начала». В декабре 1987 г. З.С. Позняк выступил на первом «вальном сойме».

З.С. Позняк стал известен тем, что боролся за сохранение уникальных архитектурных памятников, в частности, за Троицкое предместье и Старый город в Минске. Еще в 1969 г. в главной общесоюзной газете «Правда» З.С. Позняк совместно с художником Л.Т. Борозной не побоялся выступить против инициированного П.М. Машеровым нового плана застройки белорусской столицы, который предполагал снос здания театра им. Я. Купалы, а также древних архитектурных сооружений в районе Немиги.

В августе 1972 г. Л.Т. Борозна был убит уличными хулиганами. На З.С. Позняка это оказало мощное психологическое влияние. Он был твердо убежден, что смерть художника – дело рук КГБ. Через много лет З.С. Позняк, будучи уже известным общественным деятелем, вспоминал убийство Л.Т. Борозны.

За свою мужественную гражданскую позицию З.С. Позняк подвергался преследованиям со стороны властей, вынужден был по нескольку раз менять места работы, защищать кандидатскую диссертацию в Ленинграде и т.д. Эти проблемы вкупе с бытовой неустроенностью сформировали у З.С. Позняка крайне радикальные антисоветские взгляды. Поэтому, когда между властями и «неформалами» начали разгораться конфликты, З.С. Позняк решительно стал на сторону последних.

Более-менее приемлимые отношения между «неформалами» и официальными кругами могли быть сносными лишь до той поры, пока первые не переступали определенную грань, черту, которая касались критического осмысления природы советского общественно-политического и социально-экономического режима, его ущербности, недостатков. А такое осмысление было только вопросом времени.

Формальной причиной противостояния столичных «неформалов» («Талака», «Тутэйшыя») и республиканских властей стало начатое еще в 1983 г. строительство новой ветки метро в районе Немиги, что угрожало сохранности одному из знаменитых памятников Минска – Кафедральному собору.

Противников метро поддержал В.В. Быков. В газете «Правда» в марте 1988 г. было опубликовано интервью народного писателя, который высказал сомнение в целесообразности строительства метро в историческом центре столицы.

Воодушевленные поддержкой В.В. Быкова, «неформалы» 20 марта 1988 г. организовали митинг против строительства метро. На митинге, где впервые прозвучал политический лозунг «Жыве Беларусь!», пламенно выступил и З.С. Позняк, которого другие участники митинга охарактеризовали как «многострадального искусствоведа и глубокого знатока истории своего народа».

В ответ на митинг «Вечерний Минск» ответил двумя статьями с демонстративным заголовком «Позиция или поза?». В первой статье с техническо-инженерной точки зрения доказывалась необходимость прокладки метро. В публикации также утверждалось, что приняты все необходимые защитные меры для сохранения собора: химическое закрепление грунта на глубине 15 метров, наличие гидронаблюдательных скважин, глубинных и поверхностных грунтовых реперов, подводка балок под фундаменты и др.

Вторая статья была более агрессивна и содержала резкие выпады в адрес организаторов митинга С.В. Витушко, В.А. Ивашкевича, А.Т. Сыса, а также и лично З.С. Позняка. Кандидата искусствоведения обвиняли в экзальтированных призывах, огульном «критиканстве» советской бюрократии, которая якобы, по словам З.С. Позняка разрушила памятников в Беларуси больше, чем немецко-фашистские захватчики.

К критике З.С. Позняка по месту его работы в Институте истории Академии наук подключился партком. Теперь искусствоведу инкриминировались не только эмоциональность и категоричность в суждениях, но и «отход от классовых оценок некоторых общественно-политических явлений», что является «недопустимым в институте идеологического профиля».

Претензии в адрес ученого были настолько одиозны, что в защиту З.С. Позняка выступила либеральная газета «Литература и искусство», которая считалась главным проводником идей обновления и перестройки в белорусском информационном пространстве. Позицию парткома «Литература и искусство» оценило как пример бюрократической подстраховки и очередной «разбираловки».

Однако настоящий выход З.С. Позняка на авансцену общественной жизни был впереди. 3 июня 1988 г. в газете «Литература и искусство» З.С. Позняк совместно с инженером Е.М. Шмыгалевым опубликовал статью «Куропаты. Дорога смерти», в которой речь шла о массовых расстрелах в годы сталинского террора в минском лесном урочище Куропаты.

По собственному признанию, З.С. Позняк давно знал тайну Куропат, но только через полторадесятка лет решился рассказать об этом публично. Время для публикации статьи было подобрано удачно: приближалась XIX Всесоюзная партийная конференция, в обществе буквально витали идеи перемен.

Статья имела большой резонанс. Редакция газеты оказалась буквально завалена письмами. В одном из писем читатель назвал публикацию о Куропатах «возвращением на землю». Действительно, парадоксально, но факт: несмотря на обилие литературы не тему сталинщины, статья З.С. Позняка и Е.М. Шмыгалева стала шоком для подавляющего большинства белорусских граждан.

Вслед за З.С Позняком известность на теме сталинских преступлений пытались заработать известность и другие авторы. «Советская Белоруссия» развернула цикл публикаций бывшего заместителя директора Института истории партии С.З. Почанина «Черные дни 37-го». Однако, в отличие от З.С. Позняка, ни одна из последующих публикаций на тему сталинских репрессий не получила такого резонанса.

Руководство республики отреагировало тем, что 14 июня 1988 г. создало правительственную комиссию, которая совместно с прокуратурой начала расследование по фактам, изложенным в публикации. Странным, на первый взгляд, выглядело то обстоятельство, что в состав комиссии не вошел З.С. Позняк. Однако это был сознательный шаг властей: они не простили автору публикации о Куропатах такого смелого шага и решили таким образом «наказать» его.

Тем не менее, популярность З.С. Позняка начала быстро расти, а количество сторонников стремительно увеличиваться. 19 июня 1988 г. – в день рождения В.В. Быкова – усилиями «Толоки» в Куропатах прошел многолюдный митинг, посвященный памяти жертв массовых репрессий.

Власти прилагали усилия по дискредитации З.С. Позняка. «Вечерний Минск» раскритиковал организаторов митинга, которые обвинялись «в личных амбициях, желании утвердить собственную точку зрения как абсолютную и бесспорную».

И опять на помощь З.С. Позняку пришла газета «Литература и искусство». В ответной публикации издание осудило позицию «Вечернего Минска», назвав ее предвзятой и демагогической. В целом поддержка «Литературы и искусства» З.С. Позняка была неоценимой для начинающего политика.

О росте популярности З.С. Позняка как общественного деятеля и укреплении его позиций свидетельствует тот факт, что кандидат искусствоведения летом 1988 г. вошел в состав общественной комиссии по усилению контроля по сохранности объектов исторического центра Минска при строительстве второй линии столичного метрополитена. Комиссия была укомплектована как «консерваторами» (главный редактор «Вечернего Минска» Б.Л. Залесский), так и «национал-демократами» (художники А.А. Марочкин и Н.Н. Купава, С.В. Витушко).

З.С. Позняк, не включенный в состав правительственной комиссии, решил действовать через средства массовой информации, через «Литературу и искусство», в частности. В сентябре 1988 г. издание опубликовало статью З.С. Позняка «Шумят над могилой сосны». Фактически это был вызов правительственной комиссии, итогового отчета которой с нетерпением ждала общественность. Умело используя археологические данные, блестяще владея пером, З.С. Позняк доказывал читателям, что расстрелы людей осуществляли именно органы НКВД.

В этой статье З.С. Позняк пошел дальше, упомянув войну России и Речи Посполитой 1654-1667 гг., во время которой, по словам, автора, белорусский народ отстоял свою независимость. З.С. Позняк таким образом выразил сомнение в генеральной партийной установке, согласно которой отсчет государственности Беларуси начинается с 1 января 1919 г.

Осмысление природы массовых репрессий обусловило радикализацию взглядов З.С. Позняка и его сторонников, подвигало их на активные действия. Немаловажную роль сыграл и внешний фактор: события в прибалтийских республиках, появление в них ранее такого невиданного в советской системе явления как народные фронты, делающие ставку на независимость от Москвы.

19 октября 1988 г. в республиканском Доме Кино состоялась учредительная конференция общественного объединения в память жертв массовых репрессий «Мартиролог Беларуси», которую возглавил З.С. Позняк. Организаторам конференции удалось собрать практически весь цвет белорусской интеллигенции, представителей кардинально противоположных политических взглядов, а избрание З.С. Позняка председателем стало несомненной победой искусстововеда над партноменклатурой.

На учредительной конференции «Мартиролога Беларуси» был создан Организационный комитет по созданию Белорусского народного фронта за перестройку «Возрождение» (Оргкомитет). Примечательно то, что газета «Литература и искусство», отслеживающая нюансы конференции, не написала прямым текстом о БНФ, а лишь провела аналогии с литовским «Саюдисом».

Причина такого подхода кроется в том, что издание не решилось бросать непосредственный вызов властям, что грозило непредсказуемыми последствиями.

Документы Оркомитета не могли быть опубликованы в республиканской печати. Они распространялись в основном в форме отмечатанных на пищущей машинке листовками.

В заявлении о создании фронта, в частности, говорилось о том, что БНФ поддерживает политику обновления общества, начатую «лучшими силами КПСС», выступает против сталинщины и всякого насилия над личностью и т.д. Своей целью БНФ провозгласил народный социализм и ликвидацию монополии партийно-бюрократического аппарата во всех сферах жизни общества, возрождение и государственность белорусского языка, а также правдивой истории Беларуси.

Декларация «Мартиролога Беларуси» от начала и до конца была выдержана в антисталинском духе. Сталинизм, гласила Декларация, есть античеловеческий и антисоциалистический режим. В Декларации содержалось требование организовать публичный суд над И.В. Сталиным и его окружением.

В состав Оргкомитета во главе с З.С. Позняком вошли народный писатель Беларуси В.В. Быков, народный поэт Беларуси Н.С. Гилевич, писатель В.Т. Яковенко, председатель товарищества молодых литераторов «Тутэйшия» А.В. Беляцкий, историки М.А. Ткачев, А.П. Грицкевич, филологи П.В. Садовский, В.В. Жибуль и др.

Перспективы создания БНФ были вполне неплохие. Сложную организационную работу взяли на себя «Талака», «Тутэйшыя», а также инициативная группа по созданию Конфедерации белорусских сообществ, которая возникла летом 1988 г.

Образование «Мартиролога Беларуси» и Оргкомитета вызвало резкую негативную реакцию властей. В прессе была организована кампания настоящего шельмования сторонников фронта. Ведущие газеты опубликовали несколько статей с разгромными названиями.

Одна из самых непримиримых публикаций под названием «Эволюция политического невежества», подписанная академиками и докторами наук, была напечатана в «Вечернем Минске» и содержала зубодробительную критику «неформального» движения в Беларуси вообще. В статье содержались личные выпады в адрес С.В. Витушки, В.А. Ивашкевича, В.Г. Вечерко. Например, в вину В.Г. Вечерко ставилось то, что он в студенческие годы «верховодил» театральным коллективом «Белорусская драматическая мастерская». По утверждению авторов, «уже тогда сквозь политическую незрелость и юношеский максимализм просматривалась мания величия этого молодого человека».

22 октября 1988 г. в Доме политического просвещения организовали мероприятие под звучным названием «общественно-политическая дискуссия». Участники дискуссии выступили против создания БНФ. Заявления слесарей, рабочих и штукатуров, озвучивающих явно написанные под диктовку заявления, выглядели неубедительно и дискредитировали интеллигенцию. Особенно оскорбительным выглядело заявление рабочего Минского медремзавода Н.П. Бурого, который обвинил «ученого оппонента» в том, что тот ест заработанный шахтерами хлеб, «да книжки почитывает».

Цель подобных публикаций и акций была очевидной – представить сторонников БНФ самозванцами и политическими проходимцами, которым якобы чужды перестроечные идеалы.

К явной неожиданности властей отпор несправедливым обвинениям решительно дала творческая интеллигенция. 27 октября 1988 г. ведущие белорусские писатели и поэты провели партийную конференцию. Присутствующий на собрании Янка Брыль назвал инсинуации властей дикостью, а руководитель Минского городского комитета партии В.Г. Галко вынужден был выслушать неприятные вопросы.

З.С. Позняк и его сторонники решили продемонстрировать мощь будущего объединения не только лозунгами, но и делом. Для этих целей решено использовать запланированный на 30 октября 1988 г. митинг, посвященный Дню памяти предков («Дзяды»).

Еще 14 октября 1988 г. руководители объединения молодых литераторов «Тутэйшыя» А.В. Беляцкий и А.Т. Сыс разослали в Минский городской исполнительный комитет, а также в исполнительные комитеты Центрального и Советского районов столицы соответствующие заявления.

Реакция властей была вполне предсказуемой. Под различными, надуманными предлогами – празднование 70-летия ВЛКСМ, проведение дней Брестской области и т.д. – митинг был запрещен. Более того, наиболее активные инициаторы митинга – А.В. Беляцкий и лидер «Талаки» С.В. Витушко – 28 октября 1988 г. были вызваны в прокуратуру г. Минска, где с ними были проведены соответствующие «профилактические» беседы.

Организаторы митинга сами осознавали, на какой риск идут. Действовал одиозный указ Президиума Верховного Совета от 15 августа 1988 г., согласно которому ужесточалась материальная и административная ответственность установленного порядка организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций.

Тем не менее, вопреки давлению и запугиванию митинг все же состоялся: сказалась хорошо поставленная организаторская работа, своевременное и оперативное информирование граждан (в том числе и с помощью листовок). Особую активность в этом проявил студент 4 курса Белорусского государственного театрально-художественного института А.Н. Пушкин, которого приговорили к пяти суткам ареста.

Несмотря на очевидный факт того, что митинг соберет немало участников, власти решили разогнать акцию. Тем более, что инциденты такого рода, пустить и гораздо меньшем масштабе, но все же имелись. 20 апреля 1986 г. во время Выставки одного дня в Троицком предместье г. Минска на учащихся Республиканской школы-интерната по музыке и изобразительному искусству в буквальном смысле этого слова напали бывшие воины ограниченного контингента советских войск в Афганистане, обвиняя детей в том, что они якобы праздновали день рождения А. Гитлера.

Организаторы Выставки одного дня художники А.А. Марочкин и Н.Н. Купава подали заявление в Прокуратору, но получили формальную отписку. Хотя было понятно, что такая операция была согласована с властями.

Жесткий разгон митинга 30 октября 1988 г. явился, кроме всего прочего, своеобразной местью за растерянность властей 1 ноября 1987 г., когда в столичном сквере им. Янки Купалы собрались три сотни человек, и впервые в Беларуси сталинские репрессии были названы геноцидом.

Во время разгона митинга 30 октября 1988 г., проходившего в районе Московского кладбища, с участием двух тысяч человек, были задержаны 72 участника. Пострадавшие, в том числе и сам З.С. Позняк, заявили о применении к ним спецсредств, в частности, слезоточивого газа.

Заместитель министра внутренних дел К.М. Платонов в специальной докладной записке, напротив, утверждал, что никаких спецсредств у правоохранительных органов не было. Силовые действия милиции К.М. Платонов объяснял острой необходимостью.

В ответ Оргкомитет БНФ распространил специальное заявление, в котором разгон митинга расценивался как «неприкрытый рецидив сталинщины». В конце обращения белорусскому руководству выражалось политическое недоверие.

Разгон митинга был настолько неудачным шагом властей, что настроил против них подавляющее большинство общественности. Резко отрицательно к разгону митинга отнеслись ведущие представители белорусской интеллигенции.

Руководство БССР поставило себя в неудобное положение и тем, что не встретило поддержку Москвы в этом вопросе. Более того, член Политбюро ЦК КПСС В.А. Медведев, явно имея в виду события 30 октября 1988 г. в Минске, заявил в интервью журналу «Коммунист», что «неформальные» объединения и фронты не следует рассматривать как опасность для советского общественного строя.

Весьма неприятным сюрпризом для белорусских властей стала публикация в общесоюзной газете «Литературной газете», которая раскрыла пикантные подробности, связанные с событиями 30 октября 1988 г. и тщательно скрываемые белорусской прессой. Оказалось, что заявление А.В. Беляцкого и А.Т. Сыса о проведении митинга было рассмотрено Минским горисполкомом не в полном составе, что студент А.Н. Пушкин – отличник учебы, стипендиат им. Ф. Скорины и воин-интернационалист, что на сотрудников милиции участники митинга подали многочисленные жалобы. Публикация сопровождалась неопровержимыми юридическими заключениями о неправомерных действиях милиции.

Правовую оценку минским событиям 30 октября 1988 г. должна была дать специально созданная комиссия во главе с Председателем Президиума Верховного Совета БССР Г.С. Таразевичем. Итогом деятельности комиссии стало постановление Президиума Верховного Совета БССР от 14 ноября 1988 г. В нем организаторы митинга обвинялись в том, что хотели использовать шествие в целях, «не имеющих ничего общего с ритуалом поминовения». Единственная претензия, которая предъявлялась непосредственно Минскому горисполкому, заключалась в формальном рассмотрении вопроса о проведении митинга 30 октября 1988 г.

Окончательный вариант постановления, опубликованный в республиканской печати, по некоторым моментам расходился с первоначальной редакцией. В ней речь шла о том, чтобы поручить Минскому горисполкому с участием общественности рассмотреть вопрос об установлении дня поминовения, ритуале и возможном месте его проведения. Совету Министров поручалось установить строгий контроль над жалобами по подобным вопросам. Эти пункты были исключены из окончательной редакции, что свидетельствовало о нежелании властей идти даже на малейшие уступки.

Вскоре после принятия постановления Г.С. Таразевич выступил с пространным интервью, в котором в завуалированной форме выступил против создания БНФ и организаторов митинга. Председатель Президиума Верховного Совета высказал свое видение перспектив «неформального» движения. Со слов Г.С. Таразевича выходило, что «неформалам» уготована второстепенная участь в деле перестройки как «приводного ремня» партии и комсомола.

События 30 октября 1988 г. поставили альтернативные общественные силы перед необходимостью осмысления стратегии дальнейших действий. Тем более, что приближалось событие, которое должно было стать первым серьезным испытанием для «неформалов» и нарождающегося БНФ, – выборы народных депутатов СССР весной 1989 г.

С целью дальнейшей консолидации «неформалы» решили провести новый съезд по примеру «первого вального сойма» 1987 г., подав в начале января 1989 г. соответствующее заявление в исполком Минского городского Совета народных депутатов. Власти стали перед непростой дилеммой. Прямое запрещение съезда еще более обострило ситуацию в республике, которая после событий 30 октября 1988 г. оставалась напряженной. Прямое разрешение съезда было бы морально-политическим поражением, чего партноменклатура не могла допустить ни при каких обстоятельствах.

Поэтому исполком поступил хитро: формально соблюдая законность, не стал непосредственно запрещать проведение съезда, а выделил помещение лишь на один день и запросил за аренду баснословную сумму в полторы тысячи рублей.

Поэтому «второй вальный сойм» состоялся 14-15 января 1989 г. в Вильнюсе во Дворце культуры работников агропромышленного комплекса. Среди выступающих на съезде был и З.С. Позняк, который заявил, что идеологическим работникам БССР не хватает понимания тех проблем, которые остро волнуют молодежь и интеллигенцию.

К сожалению, некоторые участники съезда допускали необдуманные, недопустимые высказывания, которые дискредитировали саму идею альтернативного движения, отталкивали потенциальных сторонников. Так, студент А.Н. Пушкин заявил, что желал бы видеть будущую Беларусь без евреев и коммунистов. Поступок А.Н. Пушкина был осужден самими же участниками съезда.

Победа властей в отношении «второго вального сойма» была пирровой. Конфликт стал достоянием на общесоюзном уровне, а газета «Правда» откровенно написала, что если бы съезд прошел в Минске, было бы больше пользы.

Чувствуя неумолимый рост популярности альтернативных сил, руководство БССР предприняло ряд шагов, направленных на то, что перехватить инициативу по наболевшим общественным вопросам накануне выборов. В ноябре 1988 г. решением Верховного Совета Белорусской ССР была создана постоянная комиссия по национальным вопросам и межнациональным отношениям.

На должность председателя комиссии изначально предполагалась кандидатура В.В. Быкова, что вызвало негативную реакцию наиболее консервативных парламентариев. Депутат Е.Н. Савченко заявил: раз В.В. Быков ратует за создание БНФ, значит, позитивную работу проводить не может. В свою очередь, В.В. Быкова поддержали не только многие депутаты, в том числе и скульптор З.И. Азгур, но и Г.С. Таразевич. В итоге председателем комиссии в составе двадцати трех человек был избран писатель И.Г. Чигринов. Одно из первых решений комиссии касалось белорусского языка. Ставилась задача создать все необходимые условия для придания белорусскому языку государственного статуса.

Власти попытались выбить из рук оппонентов один из главных козырей – Куропаты. В январе 1989 г. последовал долгожданный отчет правительственной комиссии, которая официально признала, что расстрелы советских граждан (около 30 тыс.) органами НКВД действительно имели место в период 1937-1941 гг.

В специальном постановлении Совета Министров, опубликованном в январе 1989 г., речь шла об увековечивании памяти жертв массовых репрессий путем возведения специального памятника и публикации специального издания.

Проведение конкурса на лучший памятник планировалось в несколько туров. При этом победителя конкурса ждала немалая по тем временам премия в три тысячи рублей.

Самый сильный ход властей последовал 8 февраля 1989 г., когда специальным постановлением было запланировано создание при Верховном Совете комиссии по оказанию содействия в обеспечении прав и интересов реабилитированных и по увековечиванию памяти жертв репрессий.

Состав инициативной группы – депутат Верховного Совета БССР А.А. Зданович, заместитель министра социального обеспечения БССР Г.С. Беспалов, заведующий Юридическим отделом Совета Министров БССР, главный редактор журнала «Коммунист» В.П. Величко, заместитель председателя Белорусского республиканского совета ветеранов войны и труда В.И. Ливенцев, заместитель Прокурора БССР И.Ф. Сащеко, заведующий Отделом по вопросам помилования Президиума Верховного Совета БССР, первый заместитель Председателя КГБ БССР Э.И. Ширковский – не оставлял сомнений в намерении властей держать процесс реабилитации под строгим контролем, проводить его «сверху».

Выборы народных депутатов СССР должны были состояться по решению XIX Всесоюзной партийной конференции: предполагалось существенно демократизировать избирательный процесс путем обеспечения «широкого обсуждения кандидатур», включения в бюллетени большего числа кандидатов, чем имеется мандатов.

Соответствующий Закон о выборах народных депутатов СССР был утвержден 1 декабря 1988 г. Несмотря на внешнюю демократичность, Закон имел и «подводные камни» в виде зарезервированного представительства в будущем советском парламенте от компартии, профсоюзов, общественных объединений.

Учитывая свой небольшой ресурс, Оргкомитет БНФ решил сосредоточиться в основном на Минске, где были созданы четыре территориальных и четыре национально-территориальных округа, и поддержать демократически настроенных кандидатов.

В одной из первых предвыборных листовок Оргкомитета БНФ фигурировали такие кандидаты как писатели В.В. Быков, А.М. Адамович, главный редактор «Литературы и искусства» А.И. Вертинский, активные сторонники БНФ Ю.В. Ходыко и В.А. Ивашкевич. Правда, позднее, В.В. Быков и А.М. Адамович избрали путь наименьшего сопротивления и решили баллотироваться от общественных организаций: от Союза писателей и Союза кинематографистов соответственно.

Тем не менее, организационные структуры БНФ не испытывали недостатка в сторонниках. Запрос на альтернативу со стороны избирателей в условиях демократизации общества был высок. Поддержку идеям БНФ оказывали даже те, кто, за годы советской власти достигли высокого социального статуса: доктора наук С.С. Шушкевич и А.Г. Журавлев, следователь по особо важным делам при Прокуратуре БССР Н.И. Игнатович и др.

Поддерживая «своих» кандидатов, сторонники БНФ развернули широкомасштабную критику представителей партноменклатуры, госаппарата и директората. При этом применялись передовые по тем временам политехнические приемы: поквартирные обходы, листовки, буклеты плакаты, частые, оперативно-мобильные встречи кандидатов с избирателями микрорайонов и кварталов.

Агитационный стиль БНФ был на порядок выше казенно-штампованной пропаганды его оппонентов, удачно сочетал язвительный сарказм и наступательность. Так, программу кандидата в народные депутаты СССР, директора столичного завода «Ударник» В.М. Шлындикова с ее призывами «повысить, улучшить, выполнить, решить вопрос» З.С. Позняк назвал «типичной аппаратной огульщиной».

Мощный удар по своим оппонентам БНФ нанес 19 февраля 1989 г., когда на столичном стадионе «Динамо» собрал тысячи сторонников. На митинге были приняты две резолюции, которые были непосредственно направлены против властей. В первой резолюции содержались критические замечания в отношении Закона от 1 декабря 1988 г., который предусматривал предвыборные окружные собрания, возможность избрания одной кандидатуры на безальтернативной основе, запрещал общественным организациям созывать по месту жительства собрания для выдвижения кандидатов. Если эти нормы, категорически говорилось в резолюции, не будут отменены, то Съезд народных депутатов «не будет иметь морального права решать судьбу страны».

Вторая резолюция касалась фронта. В ней содержались требования: официально признать движение БНФ за перестройку «Возрождение», прекратить дезинформацию населения относительно целей и задач народного фронта, предоставить оргкомитету БНФ помещение для работы, а также возможность публиковаться на страницах республиканской, областной и районной печати. Отдельным пунктом стояла необходимость утверждения национальной символики.

Официальной символикой нарождающегося движения стали герб «Погоня» и бело-красно-белый флаг времен Белорусской Народной Республики (БНР). «Погоня» и бело-красно-белый флаг по своим геральдическим и эстетическим качествам удачно соперничали с государственными символами БССР и становились привлекательными особенно в среде молодежи.

Интерес общественности к «Погоне» и бело-красно-белому флагу был настолько масштабным, что в дело вмешалась прокуратура. Так, в марте 1989 г. начальник отдела общего надзора прокуратуры столицы через «Вечерний Минск» официально заявил о незаконности использования незарегистрированной символики.

Однако вопреки предупреждениям представителей прокуратуры в Минске 25 марта (в день провозглашения БНР) 1989 г. произошел случай, вызвавший шок у общественности. Студент А.Н. Пушкин вышел у Белорусского государственного театрально-художественного института с плакатом, на котором был изображен перечеркнутый крест-накрест Государственный флаг БССР и надпись «Хватит социалистической! Возродим народную Беларусь!».

Реакция властей была молниеносной. В прессе была организована кампания писем граждан с осуждением А.Н. Пушкина, а 31 марта 1989 г. Президиум Верховного Совета БССР принял указ о дополнениях и изменениях в Кодекс об административных нарушениях. Согласно указу усиливалась ответственность за использование незарегистрированных не только флагов и вымпелов, но и эмблем и символов [48, с. 1]. Заместитель заведующего юридическим отделом Президиума Верховного Совета БССР Г.А. Василевич через прессу доказывал необходимость подобных мер.

Правда, утверждение этого указа в Верховном Совете БССР в июле 1989 г. прошло не так гладко, как хотелось бы инициаторам этого нормативного правового акта. Против указа выступили депутаты Н.С. Гилевич и Г.В. Еремеев.

После инцидента с А.Н. Пушкиным власти бросились популяризировать государственную символику БССР с привлечением научной элиты. Как правило, восхваление советских символов, которые «удачно отражают социалистический характер республики, союз рабочих и крестьян, природные особенности края», сочеталось с критикой «Погони» и бело-красно-белого флага. Однако оказалось, что символика БССР, история ее разработки практически не была исследована. По признанию одного из сторонников советских символов, до конца 1980-х гг. не были известны авторы эскизов герба и флага.

В преддверии выборов Оргкомитет БНФ распространил свою предвыборную платформу под названием «Пятнадцать пунктов». Она критиковала существенные изъяны общества, предлагала радикальные на то время меры: превращение Союза ССР в фактическую конфедерацию, прекращение необдуманного строительства в БССР крупных промышленных гигантов, отмену прописки и др.

Экономический блок программы БНФ, разработанный экспертной группой во главе с доктором экономических наук А.Г. Журавлевым, был жестко раскритикован Институтом экономики АН БССР на специальном совещании. Авторов программы обвинили в том, что они ставят своей целью дезинтеграцию и экономический раздел как единого целого.

Буквально за день до выборов власти нанесли БНФ силовой удар: в здании Союза писателей БССР, в помещении литературного консультанта А.М. Емельянова милиционеры изъяли печатную продукцию, которая, как утверждалось в СМИ, была изготовлена с нарушением действующего законодательства.

Среди изъятой продукции оказались и программные документы оргкомитета БНФ. Пресса преподнесла эти материалы общественности как «эклектичное соединение положений, почерпнутых из партийных документов и заимствованных из программ народных фронтов прибалтийских республик», для которых характерны «декларативность, наличие противоречий и необоснованных предложений, ставка на волевые, командно-принудительные методы решения социально-экономических задач, особенно языково-культурных проблем».

Выборы народных депутатов СССР 26 марта и 9 апреля 1989 г., безусловно, усилили консолидацию сторонников БНФ, стали еще одним шагом на пути к созданию этого объединения. При поддержке оргкомитета по созданию БНФ народными депутатами СССР стали, С.С. Шушкевич, А.О. Добровольский, А.Г. Журавлев и др.

Фронту удалось добиться поражения тех кандидатов, которые всерьез рассчитывали на получение депутатского мандата. Среди них – представители партноменклатуры (первый секретарь Минского горкома партии В.Г. Галко и др.), директората (гендиректор объединения «БелавтоМАЗ М.Ф. Лавринович, гендиректор ПО «Горизонт» А.А. Санчуковский и др.).

Некоторые из них вынуждены были оправдываться через средства массовой информации. Так, В.Г. Галко признался, что одна из причин его поражения на выборах – это «агитационные усилия неформалов, направляемые так называемым оргкомитетом БНФ».

После выборов популярность БНФ среди населения росла. 26 апреля 1989 г. фронту удалось провести многотысячный митинг «Час печали и молчания». Власти, очевидно памятуя об уроках событий 30 октября 1988 г., не решились применить силу.

С мая 1989 г. оргкомитет по созданию БНФ приступил к практической реализации своей идеи – проведению учредительного съезда фронта. Было решено провести это мероприятие в период работы I съезда народных депутатов СССР.

23 мая 1989 г. в Минский городской исполнительный комитет поступила заявка, подписанная народными депутатами СССР В.В. Быковым, А.Г. Журавлевым, А.О. Добровольским и др. В заявке имела место просьба о содействии в проведении 24-25 июня 1989 г. в Минске учредительного съезда БНФ с использованием национально-исторической символики – бело-красно-белого флага и герба «Погоня». Подписанты также просили власти выделить гостиницу для делегатов, обеспечить их питанием, осветить съезд в средствах массовой информации.

На следующий день – 24 мая 1989 г. – от имени оргкомитета БНФ М.Ф. Дубенецкий и В.В. Жибуль подали заявку в Президиум Верховного Совета БССР. Они мотивировали это тем, что решение некоторых вопросов по организации учредительного съезда находится вне компетенции горсовета. Например, требов