Жизнерадостная история выпускницы интерната, ставшей программистом

История белоруски началась 27 лет.

«Напишите про сироту-программиста», — троллит Настя. Она на самом деле окончила радиотехнический колледж и БГУИР. А теперь хочет громче рассказать о своей истории.

По комнате бегает маленькая Вика, подсказывает, где сидеть, и призывает активнее реагировать на ее игрушки, пишет onliner.by.

Потом как-то умолкает и карабкается на свой стул. Похоже, там же у нее подзарядка. Потому что через несколько минут Вика снова срывается с места. Мама Настя с удовольствием говорит, что это ее характер проявляется в дочери. В свое время он очень помог приспособиться и выжить. Потому что у Вики мама есть, а у Насти — нет и не было.

История Насти началась 27 лет назад, когда ее родила на свет растерявшаяся то ли 17-, то ли 18-летняя девочка из поселка в Лепельском районе. Родила и сразу отказалась, оставив в роддоме.

— Ее отец был военный. Когда дед узнал, что случилось, пришел в ужас и забрал меня к себе, — вспоминает Настя. Хотя не вспоминает — пересказывает то, что услышала от взрослых свидетелей. Через три года дед умер. Бабушка вышла замуж за какого-то неправильного мужчину. Он пил и бил бабку, мать и вроде даже Настю. Оттого через полгода кто-то пришел и забрал ребенка в детдом.

— Я даже помню, как пришли милиционеры. Правда это или детские фантазии, сама уже не могу понять.

Помню, что сначала забрали в какой-то приют с темными страшными коридорами. А потом меня постригли налысо — это был настоящий кошмар для девочки. После этого я попала в Новополоцкий детский дом. И жила там до 7 лет.

На этом, собственно, плохая история закончена. Будет еще смерть матери, но Настю эта новость оставит почти без эмоций. Свою маму она почти никогда не видела.

В Сенно нам сильно повезло с итальянцами

— В 1997 году я попала в Сенненскую школу-интернат, она же школа-фабрика. Про нее много где писали и что рассказывали. Это первый проект, реализованный с помощью итальянского благотворительного фонда «Поможем им жить». Сначала они работали с только с чернобыльцами, а потом сместили фокус на сирот. Вскоре после моего появления (так совпало) с помощью спонсоров в интернате сделали ремонт, новую кухню, прачечную, душевые на каждом этаже, стоматологический кабинет и мастерские.

В классе было 13 девочек и 12 мальчиков. Мы жили и учились в одном месте. Один-два раза в год ездили в Италию в семьи. Моя первая семья взяла меня в возрасте 8 лет. С тех пор они приезжали ко мне на выпускной, на свадьбу и на крестины Вики. В этом году было 20 лет, как мы знакомы.

Примерно в 9-м классе одной девочке итальянская семья подарила ноутбук. Хорошо помню, какое чудо это было: вечером 13 девочек пьют чай с овсяным печеньем и смотрят кино.

«Родительские» дети впервые в моей жизни появились, когда я после операции лежала на реабилитации в Острошицком городке. Но называть нас, интернатовских, «дикими» тоже неверно. Были и сложные ребята, но мы брали пример с итальянских семей, свободно выходили в город (если поведение нормальное). У нас контроль был! Няня ночная. С алкоголем строго.

Казалось бы, попробуй найди, чем наказать ребенка в интернате. Но мы получали наряды на уборку. В город не пустят. В Италию. Было что терять. Между взрослыми воспитателями и маленькими сиротами было доверие. Нарушишь правила — не вернешь его.

Мама из тюрьмы писала мне письма. Потом я поняла, что это было условие досрочного освобождения. Мол, исправилась. В общем, она вышла и писать перестала. А я тогда почти поверила: знаете, как дети на такое ведутся?

В разные моменты жизни мне очень хотелось встретиться с ней, чтобы посмотреть в глаза. Как ты можешь бросить своего ребенка? Даже не стыдить — не думаю, что там осталась совесть, — просто интересно.

Мама не работала. Она умерла в возрасте 29 лет в 2002-м. Вроде от онкологии. Ну и все. Бабушка тоже умерла. Последние годы жизни провела в закрытом заведении больничного типа. Мой дядька вроде тоже то ли пропал, то ли не жив. Есть двоюродные братья, но отношения с ними не поддерживаю. Мамой я зову первую учительницу.

Ничего доказывать своим несуществующим родителям я давно не хочу. Сестра бабушки сказала, что я на мать похожа — мне так обидно стало, вы не представляете. Я ответила, что в жизни такой не буду. Не знаю, правда это или нет, — и никогда не узнаю. Мне осталось важно мнение некоторых людей из интерната.

Недавно Настя ездила в Сенно. Стены на месте, итальянцы тоже вроде не забывают. Но теперь детей там в два раза меньше.

— Дома семейного типа — это жесть… Нам тоже повезло с интернатом, поэтому кому-то и с «домом» повезет. Но то, что я видела, — это намного хуже того, что может быть в нормальном интернате. Я выросла со своими одноклассниками, знаю про них все. А там — чужие люди, разного возраста и интересов. Пока они притрутся… А уж сколько прав там нарушается — за всем не уследишь и не проконтролируешь.

Поступила по льготе, но другой возможности не было

После 11-го класса сирота Настя из интерната отправилась в гостеприимный Минск.

— Училась я… Не было у нас понятия красного диплома или десяток. Все, что выше шестерки, — отличница. Да, я была отличницей.

Сдав централизованное тестирование, Настя поступила в Минский государственный высший радиотехнический колледж. Как льготница.

— Без льготы не поступила бы. Да и никто из интернатовских бы не поступил. У нас же не было возможности с репетиторами заниматься. А я уверена, что у каждого человека должны быть если не равные возможности, то хотя бы шанс. Я понимаю, что мы заняли чьи-то места, хотя ребята набрали больше баллов. Но куда нам идти? В ПТУ? А если я чувствую, что могу больше? Надо только разогнаться. У меня же получилось! И в вуз я пошла уже без льгот.

Думала, что начну новую жизнь, с чистого листа. И тут чуть ли не в первый день входит социальный педагог и громко заявляет: «Так, кто у нас здесь сироты и льготники?» И все. Это некрасиво, конечно. Ну у тебя же есть все списки, фамилии. Ну зайди и скажи: Иванова, Петрова и Сидорова — зайдите. В общем, так моя жизнь с нуля не получилась. Зато отношения с одногруппниками были замечательные. Они не раз прикрывали меня, когда я уезжала на работу с итальянцами.

Я получала стипендию и что-то еще «сиротское», небольшое. В Сенно пытались готовить детей к самостоятельной жизни. Небольшие группы заселяли в отдельно стоящий домик, где они и еду готовили, и уборку делали сами. В общежитии на этот раз все дети вокруг меня были «родительскими»: куда-то ездят на выходные, что-то привозят. А мне приходилось все покупать — это было сложно. Не могла понять, как тратить деньги, что покупать в первую очередь. Мне хотелось и конфет с мороженым, и платье, и в пиццерию: в Сенно-то пиццерии не было. Были моменты, когда не рассчитывала, приходилось брать в долг.

Но потом возникли обстоятельства, понадобились деньги. Учитывая, что с 8 лет я в контакте с итальянцами, я сдала экзамен и стала переводчиком во время благотворительных поездок. Таких набиралось в год несколько недель. За каждый день платили ?30. В общем, сильно в печенье я не нуждалась.

«А где квартира от государства?» — поинтересуются стоящие в очереди. Квартиру не дали, потому что после смерти мамы мне досталось наследство в поселке. Хотя я не просила. Его нужно было только приватизировать. Теперь вот у меня есть квартира в Лепельском районе.

Стоять в минской очереди на жилье Настя смысла не увидела. Поступила в БГУИР и собралась работать программистом и выйти замуж тоже за такого.

Работу программиста сменила на пэчворк

Пункт с мужем выполнен удачно. Денис — однокурсник по колледжу.

А вот собственную работу пришлось сменить.

— По распределению попала в IT-компанию и ужаснулась, насколько это не мое. Месяц поработала и открепилась — могла как сирота. Нашла за день другую работу — продажи в компании-импортере.

Карьерный рост встал на паузу из-за рождения Вики.

— В декрете я занялась пэчворком. Нас же в интернате шить научили. Муж подарил машинку — инвестировал. Теперь я ремесленник!

Настя шьет свои одеяла бон-бон и размышляет, что люди сами делают свой выбор: кто-то идет в загулы, кто-то работает. Двери все открыты.

— Из моей группы вышли разные взрослые. Не у всех сложилось. Одна девочка-сирота родила и бросила своего ребенка. Но в большинстве случаев это нормальные и хорошие люди при деле. В целом класс был хороший — это заслуга воспитателей.

Я хочу донести вот что: не все интернатовские — нахлебники и вечно ноют. Или вы думаете, что комментаторы снова начнут ворчать: сирот сначала надо вырастить, потом отучить, а затем еще и квартиру?..

Мне повезло с интернатом и воспитателями. Но некоторые люди не представляют, чего стоит вырасти в детдоме и стать человеком.