Популярный блогер рассказал, как от нас засекречивают крупные выбросы радиации

Советские традиции продолжаются.

«Друзья, тут появились достаточно тревожные новости про радиацию — оказывается, в сентябре на Урале действительно что-то произошло, как я и предполагал вот в этом посте. Вчера Росгидромет наконец-то признал, что в конце сентября на Урале произошла какая-то нештатная ситуация, в результате которой в атмосферу попало огромное количество радиоизотопа рутений-106», - пишет популярный белорусский блогер Максим Мирович.

«Ранее Росатом писал, что это мол «нестостоятельные данные», «превышение радиоизотопа не зафиксировано нигде, кроме Санкт-Петербурга», но последние новости это опровергают — Росгидромет и Гринпис опубликовали данные, что максимальная концентрация рутения-106 обнаружена как раз в районе «Маяка» — то есть, фактически подтвердили то, о чем я писал еще 10 дней назад. Из всего этого можно сделать очень нехорошие выводы — от нас с вами продолжают скрывать последствия ядерных происшествий, продолжая славные советские традиции.

А в сегодняшнем посте я расскажу вам о том, как скрывали последствия крупных ядерных аварий в СССР, и мы подумаем о том, что с этим всем делать.

Катастрофа на «Маяке» в 1957-м

В 1957 году в Челябинской области РСФСР на заводе «Маяк» произошла крупная ядерная авария — взорвалась одна из стальных «банок» с высокоактивными ядерными отходами, что полукустарным способом хранили в бетонном хранилище. В результате взрыва плита перекрытия была разрушена, и все содержимое "банки" оказалось за пределами хранилища — у края разлома фон достигал 1000 рентген. Большая часть отходов осела прямо на территории «Маяка», о остальная часть образовала радиоактивное облако, которое в процессе «сдувания» по розе ветров оставило вот такой радиационный след:

Разумеется, местным жителям про эту аварию никто ничего не сказал, все было тут же засекречено. Отселили 23 пункта из зоны загрязнения, дома разрушили, скот убили. Для ликвидации последствий аварии были задействованы десятки тысяч человек — большинство из них даже не знало, в чем именно они участвуют, вся информация была секретной.

Вот что вспоминали местные жители и участники ликвидации последствий «Маяка-1957»:

Надежда Кутепова, дочь ликвидатора, г. Озерск:

Моему отцу было 17 лет и он учился в техническом училище в Свердловске (теперь Екатеринбург). 30 сентября 1957 года его и других его сокурсников погрузили прямо с занятий в грузовики и привезли на «Маяк» ликвидировать последствия аварии. Им ничего не сказали о серьезности опасности радиации. Они работали сутками. Им давали индивидуальные дозиметры, но за превышение дозы наказывали, поэтому многие люди оставляли дозиметры в своих ящиках для одежды, чтобы «не перебрать дозу».

В 1983 году он заболел раком, его прооперировали в Москве, но у него начались метастазы по всему организму, и через 3 года он умер. Нам сказали тогда, что это не от аварии, но потом это заболевание официально было признано последствием аварии на «Маяке». Моя бабушка тоже участвовали в ликвидации аварии и официально получила большую дозу. Я никогда ее не видела, потому что она умерла от рака лимфатической системы задолго до моего рождения, через 8 лет после аварии.

Гульшара Исмагилова, жительница села Татарская Караболка:

Мне было 9 лет, и мы учились в школе. Однажды нас собрали и сказали, что мы будем убирать урожай. Нам было странно, что вместо того, чтобы собирать урожай, нас заставляли его закапывать. А вокруг стояли милиционеры, они сторожили нас, чтобы никто не убежал. В нашем классе большинство учеников потом умерли от рака, а те, что остались, очень больны, женщины страдают бесплодием.

Наталья Смирнова, жительница Озерска:

Я помню, что тогда в городе была жуткая паника. По всем улицам ездили машины и мыли дороги. Нам объявляли по радио, чтобы мы выбросили все, что было в тот день у нас в домах, и постоянно мыли пол. Много людей, работников Маяка тогда заболело острой лучевой болезнью, все боялись что-то высказать или спросить под угрозой увольнения или даже ареста.

П. Усатый:

В закрытой зоне Челябинск-40 я служил солдатом. На третью смену службы заболел земляк из Ейска, прибыли со службы - он умер. При транспортировке грузов в вагонах стояли на посту по часу пока не пойдет носом кровь (признак острого облучения - прим. авт.) и не заболит голова. На объектах стояли за 2-х метровой свинцовой стеной, но даже и она не спасала. А при демобилизации с нас взяли подписку о неразглашении. Из всех призванных нас осталось трое - все инвалиды.

Ризван Хабибуллин, житель села Татарская Караболка:

29 сентября 1957 года, мы, учащиеся Карабольской средней школы, убирали корнеплоды на полях колхоза им. Жданова. Около 16-и часов все услышали грохот откуда-то с запада и почувствовали порыв ветра. Под вечер на поле опустился странный туман. Мы, конечно, ничего не подозревали и продолжали работать. Работа продолжалась и в последующие дни. Через несколько дней нас почему-то заставили уничтожать не вывезенные еще к тому времени корнеплоды...

К зиме у меня начались страшные головные боли. Помню, как я катался в изнеможении по полу, как обручем стягивало виски, было кровотечение из носа, я практически потерял зрение.

Гульфира Хаятова, жительница села Муслюмово:

Первое воспоминание из детства, связанное с рекой (Течей) - это колючая проволока. Реку мы видели через нее и с моста, тогда еще старенького, деревянного. Мои родители старались не пускать нас на речку, не объясняя почему, видимо, сами ничего не знали. Мы любили подниматься на мост, любовались цветами, которые росли на небольшом островке... Вода была прозрачная и очень чистая. Но родители говорили, что река «атомная»... Родители редко говорили про аварию в 1957 году, а если говорили, то шепотом.

Пожалуй, впервые осознанно я поняла, что с нашей рекой что-то не то, когда поехала с матерью в другую деревню и увидела другую реку. Я очень удивилась, что та река без колючей проволоки, что к ней можно подойти...

В 1960-70-е годы обычные местные жители не знали, что такое «лучевая болезнь», говорили — человек умер от «речной болезни», которой чаще всего называли лейкемию. Последствия аварии на «Маяке» были засекречены, больным от последствий радиационного загрязнения людям врачи ставили «нейтральные» диагнозы, как бы не связанные с радиацией.

Только в восьмидесятые годы, в связи с аварией на Чернобыле, про аварию на «Маяке» начали писать и рассказывать в СМИ.

Как засекречивали Чернобыль

В ночь на 26 апреля 1986 года произошла крупнейшая в истории человечества ядерная авария — в результате опасных экспериментов и неудачной конструкции реактора РБМК-1000 на Четвертом блоке ЧАЭС произошел взрыв, в результате которого реактор разгерметизировался. Очевидцы рассказывали о двух взрывах, но позже выяснилось, что за второй взрыв был принят удар от падения многотонной бетонной крышки реактора обратно в шахту — она упала набок в жерло реактора.

Первыми очевидцами произошедшего стали сотрудники станции Проскуряков и Кудрявцев — они добрались в полуразрушенный реакторный зал по лестничным маршам и увидели страшную картину — из полуразрушенных стен торчала арматура, из автоматических систем пожаротушения хлестала вода, а из жерла разрушенного реактора, завывая как в печной трубе, шел голубой и красный огонь с активностью в тридцать тысяч рентген.

За полторы минуты, проведенные у руин реактора, Проскуряков и Кудрявцев получили смертельные дозы радиации, но успели рассказать о том, что увидели в реакторном зале, то есть фактически реальное положение вещей было известно уже в первые часы после аварии. Последующие вертолетные облеты разрушенного Четвертого блока только подтвердили эти данные — от реакторного зала остались одни руины, реактор полностью разрушен, топливо из шахты попало в атмосферу.

Несмотря на это, власти не спешили рассказывать о том, что на самом деле случилось в Чернобыле — в первые дни и недели информация была полностью секретной. Очень рекомендую всем почитать воспоминания rusakkerman — он как раз в то время уехал из Припяти, где жили его родные. Связь с городом оборвалась, было непонятно, что происходит: «Весь май газеты стремились уверить меня, что не было города Припяти, а был небольшой поселок, не стоящий упоминания. Власти уверяли что все хорошо, что все под контролем. Вот только дадим отповедь злопыхателям на Западе, и все будет хорошо, прекрасная маркиза».

Только в мае, после ряда сообщений в зарубежных СМИ о превышениях уровней радиации и о том, что в СССР явно что-то случилось на одной из АЭС, власти нехотя, дозами стали рассказывать о Чернобыле — сперва говорили о «небольшой аварии», постепенно (в течение долгих месяцев) признавая, что произошла, в общем-то, крупнейшая в истории Земли ядерная катастрофа.

В 1989 году Игорь Костин, героический фотограф Чернобыля (он снимал руины Четвертого блока с вертолета и трижды бывал внутри Саркофага) опубликовал вот такой документ, датированный июнем 1986 года, по которому все сведения об аварии было предписано засекретить:

Почему было важно рассказать всю правду об аварии в первые дни? Дело в том, что основной радиоактивный фон в первые недели/месяцы после карастрофы давали так называемые короткоживущие изотопы, в том числе и йод-131, в большом количестве выброшенный из реактора. Если бы уже 27 апреля (когда точно уже точно было известно, что реактор вскрыт) были предприняты медицинские меры (прием йодных препаратов и так далее) — жертв чернобыльской трагедии было бы намного меньше.

А что сейчас?

А сейчас, судя по всему, все так же печально. Уже почти десять дней назад я писал большой пост о том, что на уральском комбинате «Маяк» (да, том самом, на котором рвануло в 1957 году) вероятнее всего что-то случилось, и даже приводил версию того, что именно там могло произойти, почитайте. И вот только вчера Росгидромет подтвердил информацию о том, что где-то на Урале произошел «экстремальный скачок радиации».

И что самое печальное — о том, что что-то случилось, мы вновь узнали из заграничных СМИ, которые стали массово писать о радиацонной аварии где-то на Урале, власти вновь ничего не рассказали. Кстати, до сих пор неизвестно — что в точности произошло и откуда взялся в воздухе этот рутений-106, ситуация получается парадоксальной — Гринпис и Росгидромет говорят, что наибольшая концентрация радиоизотопа обнаружена в районе «Маяка», а «маяковцы» утверждают, что у них все хорошо, хотя как раз именно они могли спровоцировать выброс рутения, вот что пишет французский физик, эксперт комиссариата по атомной энергии Жан-Клод Зербиб:

«Выброс рутения может произойти во время инцидента на печи остекловывания. Когда все идет хорошо, из дымовой трубы выделяется только газ криптон 85 в виде аэрозолей (RuO2 для рутения), которые в значительной степени задерживаются фильтрами «очень высокой эффективности» (THE), имеющими эффективность захвата 99,9%. Они проверяются и регулярно меняются. Но химия рутения довольно сложна и существует момент, в который этот элемент находится в летучей фазе. Если инцидент происходит в это время, может возникнуть утечка, когда газы и аэрозоли ускользают от аппаратуры. Поскольку на «Маяке» используют эту технологию остекловывания с 1987 года, возможно, что именно они вызвали это случайное освобождение».