История «дворцового переворота» в агрогородке

Забытому дворцу в белорусской глубинке приказано «выжить».

«Направо сворачивайте, — велит навигатор системным голосом магистра Йоды. — На подозрительную тропинку заросшую эту. И да пребудет с вами Сила». Навигатор выглядит очень уверенно: на экране сияет значок, напоминающий, что здесь нельзя разгоняться больше 90. Да мы и не додумались бы… Квест «Увидеть, пока не развалилось» продолжается. Миссии на сегодня: буксовать на жидкой грунтовке, читать странные надписи, одолеть гусей-уток, искать еду, считать котов на дереве. И в конце покажут «мультик» — шикарный дворец, с потолками, подвалами и замурованной девочкой», - пишут журналисты onliner.by в своем репортаже.

Судьба директора

Усадьба Булгаков, что в агрогородке Жиличи, скорее всего, не развалится. В отличие от многих других, ее заметили, вспомнили, дали денег на реставрацию. Не кто-то дал, не мифические чиновники — а мы с вами. И именно у нас с вами (не у чиновников) не хватает денег на другие разваливающиеся дворцы (но хватает на многое другое — это отдельная песня).

Вообще-то, и в Жиличах не все просто.

— Ни у кого не спрашивали по пути, как проехать во дворец? — интересуется директор Жиличского исторического комплекса-музея (так это полностью называется) Владислав Кулакевич. — И правильно, что не спрашивали. Потому что вас отправили бы в деревню Дворец, тут неподалеку. Почему-то всех туда посылают.

Кулакевич два года назад окончил университет — и уже директор. В глубинке, как на передовой, карьерный рост быстрый. Но и расход большой. Теперь Владислав со всем молодежным непричесанным и непрогоревшим пылом старается раскрутить Жиличи — потому что такую красоту обязаны увидеть все.

— Как ни удивительно, про этот дворец известно далеко не так широко, как должно быть. Я сам, изучая в университете историю, узнал про него только в 2015-м, в момент распределения.

Обещанная красота проглядывает за деревьями и крашенными кусками гранита (какая-то местная контора постаралась; нельзя, чтобы камни лежали непокрашенные: есть специальное постановление).

Парк, которым нынче окружен дворец, — явление чужеродное, послевоенное. По замыслу владельцев, ничто не должно было мешать обзору. Но вырубать теперь жалко, не у всякого рука поднимется. Директор в сомнениях. Есть в округе и старые деревья, которые видели прежних хозяев. Некоторые еще живы, какие-то повалены недавней бурей.

Вообще-то, это место имеет более древнюю историю, чем сам дворец.

— Видите холмики?— показывает Владислав.

Оказывается, в XVII веке тут стояла крепость. Пригорки — остатки бастионов. Дошли бы у историков до них руки…

— Булгаки в XIX веке купили эту землю и решили строить дворец. Видимо, старались, чтобы он выглядел древнее, чем есть, и сохранялась некая преемственность. Поэтому выбрали такой «крепостной» дизайн. Конечно, никаких оборонительных функций дворец не несет.

Заросшая яма неподалеку от дворца когда-то была красивейшим озером. Кулакевич мечтает вернуть сюда воду. Как это сделать — загадка, мелиорация жестоко понизила уровни. Через деревню течет безбожно спрямленная речка Добосна, но ее вод для наполнения озера уже не хватает.

Колхоз, немецкое кладбище, техникум, Иван и Миша

Сам дворец сейчас «в процессе». По капле, по метру, по рублю его приводят в чувство. В реконструированной части здания, помимо музея, располагается школа искусств.

— Не сделали бы «евроремонт», как кое-где у нас… — переживаем.

Директор говорит, что в старой части стараются воссоздавать интерьеры максимально точно, ориентируются на старые изображения.

Даже в незаконченном виде помещения дворца производят сильное впечатление. Такие сложные, чудом сохранившиеся потолки при нынешних технологиях воспроизвести не сумеет ни один человек в мире. Кто умел — все вымерли.

Кое-где реставраторы сняли краску — видны 7—8 разноцветных слоев, появлявшихся в разные годы. Теперь будут подбирать исконные цвета.

— Подтянем инфраструктуру, будем всякие фестивали устраивать, концерты, балы, опен-эйры… — Владислав верит, что все это может выстрелить еще до того, как завершится реконструкция.

— Место ведь великолепное. И уже есть интересующиеся!

За последние 100 лет тут кто только не устраивал опен-эйры. После революции, скорее всего, заседало правление колхоза, размещалась школа рабочей молодежи, квартировались прочие учреждения. При оккупации немцы устроили на территории кладбище, в здании — госпиталь. Потом были сельхозтехникум, общежитие в панских хоромах, разные советские конторы. На древних перилах увековечены автографы бывших студентов — нынче Иван и Миша где-то поднимают белорусское сельское хозяйство на новые высоты.

С советского витража на башне смотрят доярка, комсомолка и лаборантка (это разные персонажи). С обратной стороны все никак не встретятся с ними красноармеец, космонавт и спортсмен. И вот что с этой компанией теперь делать? Тоже какая-никакая история.

Бродя по обновленной части дворца, попадаем в «отдел советского периода». Коврики с мишками, швейные машинки, наволочка из немецкого мешка для продовольствия, баян с гэдээровскими переснимками, керосинки, прочие предметы роскоши немного контрастируют с дворцом.

Владислав Кулакевич показывает, как пользоваться очень модными калошами для туфель на каблуке. Называются они почему-то «румынки».

— По документам, электрификацию села в БССР завершили в 1967 году. Гагарин слетал в космос, The Beatles записали третий альбом — а наши девушки бегали на танцы в таких «румынках» и подсвечивали керосиновыми лампами.

Потери

Многие части дворца утрачены. Владислав Кулакевич показывает на макете, где что было. Верит, что разрушенное удастся воссоздать, «замкнуть прямоугольник».

— Тут находилась оранжерея, можно было зимой прямо из окна смотреть на тропические цветы. Персики, ананасы росли…

Стекла из оранжереи растащили в тридцатые. Но зато на башню водрузили красивую звезду. А потом уж немцы закончили начатое, разобрав остатки на подсыпку дорог.

Хранитель фондов Виктория Кулакевич говорит, что мебель, часы — все стороннее, покупали на специальных аукционах, чтобы хоть частично передать атмосферу. Об оригинальных интерьерах судят по дореволюционным снимкам. Благо владельцы были модными современными людьми, оставили много фотографий. И уже тогда они предпочитали антиквариат.

Потерь много, даже упорно верящий в светлое будущее директор, похоже, не надеется, что что-то удастся вернуть. Помимо прочего, во дворце хранилась большая коллекция ценностей: старинное (уже на тот момент) оружие, слуцкие пояса, книги, картины, прочие бесполезные, но дорогие излишества. Ничего не осталось. Что-то было вывезено самими Булгаками в 1914-м в Орел, подальше от фронта, что-то пошло по рукам во время коллективизации, остатки имущества увезли немцы в 1943-м. Теперь в экспозиции — черепки да кирпичики.

Владельцы были настолько модными людьми, что будто бы даже оборудовали в усадьбе метеостанцию — есть такие упоминания. Кроме упоминаний, ничего нет. На старых снимках видны прекрасные камины, от которых много хлопот и мало толку, — их разломали в шестидесятые, провели паровое отопление. Чугунные остатки панской канализации укоризненно выглядывают из-под фундамента.

Порой директор пускается в рассказы о хитросплетениях династий: увлеченному человеку трудно остановиться, не перечислив каждую ветку генеалогического древа, да еще с датами. Через рядового туриста, которого порой завозят сюда автобусами, такая информация обычно пролетает насквозь. Но что-то и застревает, начинает точить изнутри. Глядишь, однажды вскочит он в свой паркетник, загрузит семью и отправится сам искать диковины в родной стране.

Замуровали девочку. Но это не точно

Социальными стандартами четко определено, что каждый населенный пункт должен быть снабжен одной из трех типовых легенд: 1) немецкий танк в болоте; 2) подземные ходы; 3) призрак в панском доме. Проверяем, соблюдается ли это правило:

— А где тут вход на шесть колонн? Нам говорили, в одной из них при строительстве замуровали 6-летнюю крестьянскую девочку. Ну, чтобы она охраняла дом и чтобы он крепко стоял… И из-за этого, в частности, тут такая плохая сотовая связь…

Кулакевич некоторое время слушает наши байки, пока мы осматриваем подземные этажи, потом не выдерживает:

— Все было не так. Не девочку замуровали, а княжну, чтобы она не вышла замуж за неправильного жениха. И не в колонну, а вот в этом подвале. И начертали масонские символы, чтобы выбраться не могла. До сих пор тут живет, вон она пошла.

Прикрываем дверь подвала изнутри, чтобы не убежала. В общем, шах и мат, сторонники теории про девочку. В подвале, кстати, действительно можно услышать звук, будто кто-то скребется по стенам. Это бабочки — они здесь зимуют.

— На самом деле дворец строили приличные люди, цивилизованные, — становится серьезным Кулакевич. — Они использовали новейшие достижения, интересовались наукой. Это же не средневековье. Вряд ли кому-то в XIX столетии пришло бы в голову использовать такие технические решения.

Что ж, наивные «легенды» принято сочинять в разных дворцах по всей Беларуси и не только. Некоторые красивые, другие попроще. Считается, что на это ведутся туристы.

— А почему музейщики так не любят металлоискатели?— пускаемся в спекуляции, глядя на кучи грунта, образовавшиеся в процессе реконструкции.

Кулакевич явно понимает, о чем речь. Говорит, у археологов и любителей приборного поиска разные интересы.

— На словах все честные, добросовестные… Ладно бы монетку нашел, пуговицу — никаких проблем. Но есть и другие — именно такие ходоки часто разрушают памятники. Почитал, пошел, вскрыл курган или по местам боев пошел копать… Вот из-за таких вредителей их и не любят.

— Так сами и прошлись бы с детектором…

Отказывается, говорит, не археология это. Кисточка, ситечко — другое дело…

Aртефакты

В начале XXI века перспективы у жиличского дворца были вообще не блестящие. Но этот объект (в отличие от некоторых иных) дотянул до 2008 года: повезло, были выделены деньги на реставрацию. С тех пор она и идет с переменным успехом. Тащить это тяжело, но теперь уже не бросишь.

Однако в Жиличах, помимо дворца, каким-то чудом сохранились и другие остатки «панской» инфраструктуры. Их, скорее всего, не покажут «автобусным» туристам, но они не менее интересны и круты. На сохранение этих руин у нас денег не хватает. Доделать бы дворец.

Какие-то постройки отданы на баланс Кулакевичу, другие висят на сторонних организациях. Надо сторожить, обеспечивать сохранность и так далее. Для нищих ведомств (читай: для нас) это проблема.

Осматриваем остатки роскоши уже самостоятельно. Каретный сарай формально к музею не относится, чужая собственность. Внутри следы пожара и чудесная винтовая лестница. Еще недавно тут размещались какие-то конторы, теперь — свалка.

В Жиличах на каждом шагу артефакты, их надо искать и складывать в свой сундучок.

Вот поверх штукатурки заброшенного дома, которому больше века, проступает надпись: «28-я гадавіна Вялікай Кастрычніцкай…»

Неподалеку дореволюционная сторожка спиртзавода — она по сей день используется в качестве жилого дома. Через это чердачное окошко бабушка, которая сейчас живет здесь, еще маленькой смотрела, как расстреливают евреев.

На этом месте теперь прекрасные двухэтажки из цементных плит и кобыла.

Сам спиртзавод не сохранился, разобрали в восьмидесятые. При немцах в его здании была казарма, где размещались не то власовцы, не то чехословаки. Легенда гласит, что они взбунтовались — тогда им в окна немцы просто набросали гранат. Те, кто ремонтировал здание после войны, говорят, что внутри все было посечено осколками.

Как показывает практика, такие развалины любят тихонечко ровнять бульдозером, крайних потом не найдешь. Так было на Гомельщине в 2008-м, когда втихаря снесли некоторые постройки. Тогда (как и в Могилеве недавно) под рухнувшим забросом погибли двое детей — вот и стали подчищать. Никого с тех пор не посадили.

«Нельзя»

Тем временем агрогородок Жиличи с распростертыми объятиями ждет туристов, ведь это путь к богатству и процветанию! Иногда во дворец привозят экскурсии — несмотря на продолжающуюся реставрацию, там уже есть на что посмотреть. Контингент — белорусы, россияне… По идее, вокруг должна зародиться какая-никакая инфраструктура.

Переходим к очередной миссии — скребемся в кафе «Легенда» (на двери бумага: «Спецобслуживание»):

— К вам можно?

— Зачем?

— Так поесть же…

Внутри накрытые столы, назревает какой-то банкет. Туристы некстати.

— Нельзя. Закройте дверь, у нас сигнализацию проверяют.

Миссия провалена.