Свидетелю закон не писан

Три варианта приговора по делу Улюкаева и их значение для новейшей российской истории.

Игорь Иванович в суд не явится.

Это теперь уже вопрос решенный, поскольку и прокуроры, ранее вызвавшие его на допрос, и адвокаты, поддержавшие обвинителей, более ни на чем не настаивают. Четыре раза ему посылали повестки. Четыре раза он, если использовать затертую метафору, повестками подтирался. Вчера он еще сообщил через адвоката, что до конца года будет очень занят: в переводе с сечинского на русский это означало решительное и бесповоротное «нет». А на нет и суда нет.

Конечно, иной свалившийся с луны и читавший в дороге российскую Конституцию и УК РФ наблюдатель тут мог бы возмутиться: мол, как же так... неуважение к закону! Иной юрист (скорее иностранный, чем отечественный) мог бы впасть в недоумение: дескать, а как они там, в Замоскворецком районном собираются выносить приговор, не заслушав ключевого свидетеля обвинения? Иной романтик мог бы посоветовать обвиняемому экс-министру и его защитникам пойти на принцип и устроить скандал, отказываясь участвовать в процессе до тех пор, пока Игоря Ивановича не доставят в зал заседания тем или иным способом.

Людей, оценивающих ситуацию более реалистично, сегодня по-настоящему интересует другое. Вот эту покладистость правоохранителей и судейских, ранее очень огорчавших главу «Роснефти» различными сливами в прессу подробностей его общения с Улюкаевым накануне ареста, — как ее объяснить? Сговорчивость адвокатов как понимать? Ясно же, что точку в дискуссии могущественного хозяйствующего субъекта с бывшим чиновником будут ставить в Кремле. Равно и события, сопутствующие процессу, контролируются высшим руководством. Постигая происходящее на промежуточных этапах суда, есть шанс узнать что-то новенькое о раскладе сил в клановых властных разборках в предвыборную эпоху. А заодно и погадать о том, как завершится дело о корзиночке с вином, в которой оказались баксы, и чем это обернется для страны.

Открывается, например, что Игорь Иванович Сечин, формально принадлежащий к партии войны, имеет немало врагов внутри своей корпорации. Иначе бы его так не подставляли с прослушками и проглядками и не тягали бы в суд, отрывая от важнейших занятий. Зато он сам по себе представляет партию из одного человека, принадлежащего к ближнему кругу президента. И потому способного, пусть и с некоторым трудом, решать проблемы по мере их поступления. С чем вынуждены будут считаться его враги-силовики-единомышленники, чью армию он опять возглавит, если выиграет суд.

Захотелось ему по каким-то причинам изгнать из правительства министра экономического развития — и министр оттуда вылетел. Пожелал он избежать неприятного допроса — и это тоже получилось, хотя и не сразу. Доходило до того, что официальный представитель Генпрокуратуры прилюдно высмеивал Сечина, выражая надежду, что тот не имеет намерения оскорблять суд и рано или поздно туда явится. После чего Игорю Ивановичу приходилось даже оправдываться, удовлетворяя общественное любопытство насчет его уклонения от гражданского долга. Ходили также слухи, что лично Владимир Владимирович и устроил давнему своему соратнику все эти испытания. Как бы напоминая ему, что в России все равны перед законом и ежели тебя приглашают в суд, то надо бы сходить.

Однако чуть позже соратнику, по-видимому, удалось переговорить с шефом, и сюжет развернулся в противоположную сторону. Судья Семенова вдруг осознала, что Игоря Ивановича ей не видать, и прокуроры с адвокатами и их подзащитным солидарно склонились к мысли, что вполне могут обойтись без допроса ключевого свидетеля обвинения. Ну правда, зачем он нужен, если все равно до конца года точно не придет и в течение ближайших десятилетий тоже наверняка будет находиться в командировках? Потрепали ему нервы, и хватит. Нельзя же затягивать процесс, тупо следуя каким-то там процессуальным нормам. Ибо нормы эти писаны не для Сечина, что стало очевидным в ходе закулисных разборок.

О том, что еще перетирали за кулисами, станет известно, когда судья Семенова огласит приговор. Жестко обвинительный, с заключением под стражу (статья предусматривает до 15 лет заключения) ознаменует абсолютную победу Игоря Ивановича над врагами, среди которых Алексей Улюкаев был далеко не самым главным. Выслушав такой приговор, мы поймем, что его властный ресурс практически беспределен. Не исключено также, что бывший министр отделается условным сроком и штрафом, после чего мы оценим по достоинству внезапную сговорчивость приговоренного и его адвокатов. Согласившись более не терзать свидетеля, они добьются того, что Алексей Валентинович наконец выйдет из дома не для того, чтобы ехать в суд. В этом случае Сечин победит, но и Улюкаев не очень проиграет, а мы позволим себе усомниться в том, что Игорь Иванович является вторым человеком в государстве, как утверждают отдельные политологи. И совсем уж они будут посрамлены, вместе с главой «Роснефти», если обвиняемого оправдают — допустим, за недостатком улик. Тогда окажется, что Сечин проиграл вчистую и его карьерные перспективы незавидны.

Первый вариант представляется и для Улюкаева, и для будущего страны самым жутким, поскольку будет символизировать тотальный разгром партии системных либералов и курс на дальнейшее закручивание гаек. При варианте промежуточном статус-кво, пожалуй, сохранится, хотя и без малейших гарантий либерализации режима. Вариант же «оправдательный» кажется нам справедливым и весьма обнадеживающим, но совершенно немыслимым. По той причине, что ему противоречит и жизненный опыт, и политические тенденции, и статистика приговоров в российских судах, среди которых количество оправдательных стремится к нулю. Таким видится этот процесс и его значение в новейшей нашей истории. Отказ Сечина свидетельствовать в суде придал ему заметное ускорение, и ждать осталось недолго.

Илья Мильштейн, snob.ru