Как живет настоящая белорусская деревня художников

История белорусского художника, который вдохнул жизнь в целый населенный пункт.

В деревне Салатье все начало происходить само собой. Так растет трава в центре песчаных дорог, куда не попадают колеса автомобилей: без чьей-то помощи, не по заказу, чисто для себя. Однажды в Салатье приехал человек, который почувствовал, что дом не заканчивается за калиткой. За ним подтянулись единомышленники и вдохнули в местечко новую жизнь: стали покупать здесь недвижимость, облагораживать окрестности, творить. За пару лет Салатье стало локальной достопримечательностью, привлекающей туристов, и получило право на статус одного из самых креативных мест страны. Как живет белорусская деревня художников — в материале Onliner.by.

Едем по лесной дороге и упираемся в торчащую из земли летающую тарелку. Что-то не сходится: только что мимо пахнущих смертью домов вилял хорошо поддавший мужик на «Аисте», а из-за занавески за прохожими шпионила бабушка — все атрибуты белорусской деревни были в наличии, но что-то одно точно оказалось лишним.

На самом деле не лишним: тарелке здесь самое место. Где ж еще ей торчать? Да и с художником спорить не станешь — их тут много. Несколько лет назад эту деревню начали заселять самые отрешенные от мирских проблем люди — творцы. Сначала появился гродненский бизнесмен, который купил здесь домик и стал заманивать в гости друзей-художников. Со временем их засосало. Теперь покосившиеся деревянные дома чередуются с добротными коттеджами и их зелеными лужайками.

Из трубы одного из таких коттеджей утекает дым, чем подает неопровержимые признаки жизни. Во дворе расставлены десятки скульптур, на стенах террасы висят картины. Дверь открывает известный гродненский кузнец и художник Юрий Мацко. Интересу к деревне он не удивлен. Мужчина спокойно надевает куртку и предлагает прогуляться по окрестностям.

— Я сюда одним из первых приехал. Делал заказ для одного бизнесмена. Посмотрел на деревню, влюбился в места и попросил его маякнуть мне, если кто-нибудь будет продавать дом. При первой же возможности оставил квартиру в Гродно и переехал с женой сюда,— закуривает художник и неспешно идет по деревне.

— Даже не знаю, как получилось, что здесь столько творческих людей оказалось. Как-то само собой. Никто не сговаривался и не преследовал какой-то цели. За несколько лет здесь обосновалось человек десять или больше. Проведем перепись — скажем точнее.

Постоянно здесь почти никто не живет, дома в основном под дачи используют, а некоторые решили позаботиться о будущем и построили домики на старость лет. С одной стороны, нам приятно, что сюда приезжают туристы, что наша деятельность вызывает интерес. С другой — не хочется, чтобы место превратилось в элитный поселок с огромными домами. Мы же сюда за свободой ехали, за тишиной.

Особенный колорит деревня Салатье приобрела несколько лет назад, когда Юрию случайно достались старые промышленные катушки.

— Как-то брат позвонил и предложил забрать: мол, ему они незачем, а я в хозяйстве могу приспособить. Я два дня голову поломал, а после подумал, что их разукрасить можно и по деревне расставить. Начал обзванивать гродненских художников. Всем вроде бы интересно, но ехать никто не хочет: осень, погода не та, времени нет…

Тогда решил, что надо организовывать слет творческих людей и в рамках какого-нибудь фестиваля как следует поработать. Думаю: соберемся, потусуемся, поработаем — в общем, хорошо время проведем. Идею поддержали, и за один наскок мы создали кучу интересных вещей, — вспоминает Юрий и продолжает экскурсию.

Сейчас вся деревня усыпана необычными работами — простыми и сложными, юмористическими и философскими. Такие пленэры стали проходить каждый год, получили название «Арт-салат» и начали собирать художников со всей страны.

Теперь разукрашенные катушки служат своеобразными указателями, по которым можно ориентироваться в условиях отсутствия названий улиц.

Спрашиваем Юрия о взаимоотношениях с местными властями. Художник только улыбается: «Их нет».

— Они никак не реагируют на наши работы и стараются нас не замечать. Это, наверное, даже неплохо. Если бы чиновники решили подключиться, все могло бы закончиться формализмом и колхозом, как это часто бывает.

Я расскажу очень показательную историю, которая здорово характеризует уровень нашей культуры. Моего «Железного дровосека» на проспекте Независимости в Минске устанавливали перед Днем Победы. Тогда собралась целая комиссия, которая думала, как бы это его спрятать перед парадом: мол, тут танки будут ехать, а у всех на виду какой-то скелет металлический. Стали ломать голову. Кто-то предложил одеть его в бушлат, но, увидев мою реакцию, вариант тут же отбросили. В итоге решили завесить его каким-то тематическим плакатом. О какой культуре можно говорить, если такая безобидная работа вызывает столько вопросов? — вздыхает мастер и вглядывается в одну из картин-катушек с говорящим названием «Камасутра». — А не так давно меня повеселили еще одной удивительной фразой. Кто-то из чиновников при рассмотрении моей работы сказал: «Скульптура классная, где-нибудь в Лондоне она бы прекрасно смотрелась, но не у нас». Я даже не спорил.

Юрий ведет по тихим улицам и рассказывает о причинах выбора места дислокации белорусской интеллигенции. Мужчина уверен, что особенную энергетику и атмосферу месту придает статус приграничья.

— Деревня всегда была приграничной — это оставило свой отпечаток. Здесь никогда не было колхозов, а в соседнее Поречье ни один местный житель не пошел. Они этим дико гордятся. Их мучили, наделы не давали, а они свою картошку на опушках леса пытались выращивать, терпели. Интересный тут народ. Немного хитрый, немного скрытный, но хороший. В деревнях люди вообще отличаются от городских.

Само местечко довольно старое: первое упоминание датируется XVI веком. Перед войной тут было 140 дворов, сейчас — около 70 живых. Молодежи здесь мало, но волна наших вернула сюда немного жизни.

Со слов Юрия, после переезда бизнесменов и творческих людей цены на недвижимость взлетели до невероятных высот, но сегодня свободных участков и домов на продажу почти не осталось: все скупили.

Проезжаем ухоженную усадьбу с «Пизанской башней» на лужайке. Перед воротами выставлено с десяток огромных работ из дерева. Их создали во время последнего пленэра этим летом. Так они будут стоять до весны, а после их расставят по всей деревне.

Местные обычно хорошо реагируют на мероприятия и просят поставить арт-объекты возле их участков, но бывают и исключения.

— Как-то поставили у одного мужика перед калиткой свежую работу — красивого петуха, нарисованного на катушке. Так он чуть ли не с кулаками прибежал, кричал: «За петуха ответишь!» Скинул катушку и не на шутку разозлился. Но мы не в обиде: все люди разные.

Юрась ведет к деревянному кресту в несколько метров высотой, сделанному из спиленного дуба. Создан он был так же спонтанно, как и все происходящее здесь.

— Как-то соседка моя, Францевна, решила дуб во дворе спилить. У деревенских же производство безотходное: надо было либо продать, либо на дрова пустить. Предложила мне. Пилить его было нельзя: в него раньше гвозди били, все пилы бы переломали. Когда рассказал ей об идее с крестом, она дуб согласилась бесплатно отдать: на благое дело, — поднимает палец вверх мужчина и на секунду задумывается. — Следуя старой традиции, решили поставить его на перекрестке. Нашли место возле дома пани Юзепы, которая тоже идею поддержала. В общем, все складывалось круто, вот только мы никак не могли найти перекладину для креста. И вот ищем, рассматриваем любые варианты, а буквально через неделю в деревне начинается страшная буря, которая ломает еще один старый дуб и откалывает от него кусок ровно под нашу перекладину. Когда мы его поставили, сюда съехалось столько народу, сколько Салатье еще не видело. Были представители трех конфессий — праздник, целое событие.

Параллельно с созданием новых объектов художники стараются восстанавливать уже существующее наследие. Недавно они подняли старые прогнившие кресты и поставили их на колодки, а вокруг заброшенного кладбища установили ограду.

Двор и мастерская Юрася тоже усеяны необычными вещами: тут и детали гродненского моста, и скульптуры, и картины, и антиквариат вроде долбленок из дуба и раритетной мебели.

Заходим в дом. Из панорамных окон открывается вид на реку, на белых стенах висят картины белорусских художников, рядом стоят работы кузнеца.

Коттедж разделен на две части: в старом доме размещены покои хозяев, а пристроенные «квадраты» служат чем-то вроде домашнего музея. Этот дом можно считать олицетворением духа деревни, созданной на контрастах.

Юрий показывает дом, рассказывает о своих работах и особенностях менталитета местных жителей, засматривается в окно.

Еще недавно здесь не было совсем ничего и приграничная деревня являла собой такое же угнетающее зрелище, как и сотни других провинций. В отличие от деревни Кудричи в полесской глуши, где из-за бесхозяйственности потеряли действительно уникальное место, здесь все было создано с нуля. Такие «деревни художников» есть во многих странах, они привлекают тысячи туристов и отлично зарабатывают на этом. Возможно, со временем и Салатье сможет стать еще одной визитной карточкой страны.