ИП из Дисны: На игрушку за $1 у родителей нет денег. Так и живем

Репортаж из самого маленького города Беларуси.

Аисты улетели поздним августом, но обещали вернуться. Река Дисна бежала к морю, но всегда возвращалась, чтобы убежать вновь. Как и ее подружка Западная Двина. Встретившись, две реки целовали Замковый остров, лелеяли его красоту — а без красоты это место уже стало бы белорусским призраком-Детройтом. В парк напротив острова Стефана Батория пришла корова, щипала траву, наблюдала за движением облаков, вод и звезд. Лениво лизнула плакат с англоязычными надписями о славном прошлом Копец-городка. Куснула, пожевала, сплюнула, сделала кучу. История о начале и конце — в символичном репортаже onliner.by из самого маленького города страны.

Кусок железа c навесом для пассажиров — это паром. Паромная переправа функционирует в юной почти-IT-стране, в Витебской области, в 230 километрах от Минска. Плавсредство ходит с пристани по маршруту Дисна — Луначарское несколько раз в день. Матросы-паромщики зарабатывают почти по $150, и это стабильный, устойчивый доход. Они не жалуются — ибо смысл?

Виктор и Иван пускают в свой вагончик, который им и сторожка, и каюта, и дом. Тут тепло и пахнет горячей едой, из приемника убаюкивают «Песняры», возвращая журналиста в детство XX века. До отправления 15 минут, мы можем поговорить о многом: о курсе биткоина, о полетах в космос или о деревне будущего, которую построят (вроде бы) вот уже в следующем году.

— По 300 рублей выходит в месяц, — говорят мужики. — По 280 иногда.

На реке они до тех пор, пока не станет лед. Их работа — едва ли не самая важная в Дисне. В Луначарском расположен психоневрологический дом-интернат для престарелых и инвалидов, где трудоустроены десятки жителей городка. Вокруг разваливались предприятия, а интернат держится и продолжает людей кормить.

— Пойдет по реке лед — будут ездить кругом, через Новополоцк. Долго. Поэтому мы до последнего.

Мужики рассуждают, что деньги — как и везде. Что бывает и хуже. Что курс опять ползет вверх. Что деревни доживают свое, а в колхозах люди работают бесплатно. Вот за Двиной крепкий колхоз был, а за четыре года — р-р-раз — и конец пришел.

Паром качается на воде. Вода бежит и бежит, она быстрее курса. Журналисты чувствуют все бо?льшую дистанцию от тех, кто на этом берегу. И, опьяненные мыслями об обещанном будущем, привезенными в рюкзаках и сердцах из недосягаемой отсюда столицы, впадают в транс. Паром вдруг становятся IT-ракетой, нарядной и модной белоснежной водной Tesla, грациозной и стремительной. А тот берег — смотрите, что с ним стряслось! Там стеклянный небоскреб с Вавилонскую башню высотой, и музыка, и кто-то на скрипочке зажигает, и танцы, и вино. Когда это наваждение проходит, мы снова в обществе Ивана и Виктора — не унывающих, с крепкой ладонью, настоящих белорусских мужиков.

— На зиму я на трактор пойду, а мальцы мосты чистить будут. Без работы не останемся.

— Хорошо, что дети выросли, помогать не надо.

— Дочка в России, вторая в Новополоцке. В два раза больше получает.

— Сын в МЧС шофером, внук, внучка есть. Не стреляют. Тихонечко так живем.

— За Дисну жалко, что работы нет. Все развалили, что было.

— А председатель у нас кто сейчас? Качан?

— Баран вроде.

— Ну, может быть.

В истории Дисны была «мэр», фамилию которой вспоминают часто и не в контексте рядовой белорусской ротации, но об этом позже.

Татьяна с мужем владеют магазином хозтоваров. В ассортименте есть детские игрушки. Купили оборудование, нарезают туалетную бумагу. Татьяна стоит за прилавком и стесняется фотографироваться. Почти все товары у нее дешевле 10 рублей, потому что то, что дороже, не купят: у людей нет денег.

— Сами смотрите: 2 рубля, 3, — показывает она на полки с мылом и шампунями. — На Новый год формирую подарочные наборы. Из расчета, чтобы были не дороже 10 рублей. У меня много игрушек дешевых, по 2,5 рубля. Заходит мама с ребенком — мыло взять или зубную пасту. Ребенок в слезы: купи. Да, вот эту самую игрушку за 2,5 рубля. А у мамы нет на нее денег. Так и живем.

Она рассказывает о том, что это не работа, а выживание, но легко здесь не было никогда. И что если придет «Евроопт» и займет также нишу хозтоваров, то они все равно не сложат руки, будут продавать хоть стройматериалы, хоть розетки. Или еще что-нибудь придумают.

В голосе женщины сквозит усталость, но нет безнадеги — не дождетесь. Как и многие из тех, кого журналисты повстречают, Татьяна произносит магическое заклинание: «Уехать? Я не могу без Дисны».

Этот город возник во времена полоцких кривичей, основавших в стратегически важном месте слияния рек крепость Копец-городок. Первое известное нам упоминание Дисны датировано 1461 годом. Ее роль в истории стала значимой уже во время Ливонской войны, кода после захвата Иваном Грозным Полоцка на городском острове был воздвигнут замок, давно исчезнувший, но оставивший от себя воспоминания в виде земляных валов.

В 1569 году Дисне даровали герб и Магдебургское право. Дальнейшее развитие было поступательным и верным. Строительством и планировкой занимался немецкий архитектор. Дисну проектировали по классической схеме, учитывая ее полуостровное расположение: две главные улицы пересекаются в центре под острым углом, в месте пересечения — рыночная площадь, ратуша, торговые ряды.

Еще несколько веков назад здесь бойко шла торговля, работала таможня, насчитывалось с десяток различных производственных цехов. Дисна гордится своим прошлым: и купеческими домами, и духом истории, и многочисленными известными личностями, связанными своей судьбой с их городом (это Язеп Дроздович, Игнат Буйницкий, патриарх Тихон и многие другие).

В хорошие времена здесь было больше 10 тыс. жителей (сейчас — около 1,5 тыс.). В начале XX века бо?льшую часть населения составляли евреи. В 1942-м более 4 тыс. человек расстреляли гитлеровцы. История ускорялась, а в послевоенной неразберихе Дисна успела даже побыть райцентром. В 1959-м населенный пункт был включен в состав Миорского района, что стало точкой невозврата. В новый век Дисна вошла со статусом самого маленького города Беларуси (поначалу оспаривая его с Коссово) и с надеждой на то, что все будет хорошо. Хорошо не стало.

Вы полюбите Дисну с первого взгляда, если приедете сюда летом, когда красота живо проявляется зеленым и голубым, солнцем, небом, водой, ветром, звенящей тишиной.

Если вы окажетесь здесь летом с осознанием того, что в любой момент можете вскочить в автомобиль и через пару часов быть в Минске или Витебске, то непременно умилитесь, сделаете фото в Instagram, написав что-то вроде «Ах, какой маленький и приятный городок».

Гораздо тяжелее принять Дисну как элемент белорусской реальности, если вам придется пережить здесь, скажем, зиму 2017/2018, когда со многих ракурсов это классический город-призрак.

Журналисты идут мимо главной местной достопримечательности — развалин земской больницы 1902 года постройки. Когда-то больницу, вроде бы находившуюся на балансе православной церкви, хотели реконструировать, но, к сожалению, не смогли. Ходить здесь опасно, ограждения нет. Белорусская стабильность — пальмы стоят крепко:

Исторические здания, частично прошедшие через реконструкцию, но в основном нет.

Церковь, костел, уникальный мост — по количеству достопримечательностей на единицу населения это один из самых интересных городов страны. И эти узкие улочки, сохранившие еще давний колорит местечка, и брусчатка местами, и горькое разочарование от того, в каком виде город сейчас…

Деревни-спутники когда-то тянулись к Дисне, как к солнцу, а когда солнышко закатилось и лишилось потенции, начали быстро умирать. Здания-трупы в этих деревнях продуцируют вокруг себя мегатонны тоски.

Плохие дороги, треснувшие фасады — вполне нормальная история для тысяч европейских городов, где нет денег на лоск или законы запрещают прикасаться к истории. Нерешаемая проблема Дисны в другом: здесь рассыпается не прошлое, а будущее. Практически все места, где людям можно заработать (кроме нищей социальной сферы: школа, садик, больница, клуб, интернат для престарелых — все это есть), не выдержали рыночной конкуренции и были уничтожены. Фото ниже — первопричина дисненской катастрофы.

Консервный завод, ненужный и закрытый.

Молокозавод, которого больше нет.

А еще была полноценная пилорама в лесхозе, КСМ, пекарня, кирпичный завод, от которого не осталось и следа.

Держатся филиал «Витебчанки», турбулентно существующий на грани небытия, да несколько частных предприятий. Лишенный средств к существованию, оставшийся без финансирования для пополнения городского бюджета, самый маленький город умирает.

В истории Дисны была эпоха надежды. Это случилось примерно 10 лет назад. Эпоху связывали с тогдашним «мэром» города (так ее все называли) Ольгой Мороз. Решительная и пробивная, «мэр» рассудила, что ждать помощи сверху, снизу, от черта, от бога нет смысла, и попробовала реализовать в Дисне главную спасительную всебелорусскую мечту — туристическую.

Мороз начала пиарить бренд самого маленького города. Благодаря ей и пастору местной церкви Дисну включили в ряд международных инициатив. Были налажены контакты со шведами. Тогда в городе появились таблички на английском и плакаты, апеллирующие к истории. Привели в порядок парк и сделали много мелочей, обычно не ощущаемых на фоне глобальных проблем, но влияющих на качество жизни. Шла речь об инвестиционных проектах, имелся план.

«Мэра» любили многие, но многие и не любили, как принято у нас не любить деятельных людей.

— Мечтать не вредно, — коротко вспомнили ее правление паромщики.

— Только время потратили, — сказал мужик на велосипеде, уехав в туман.

Мороз, не получившая достаточно поддержки, ушла с должности, а потом уехала в Миоры, оставив свое сердце в Дисне. Эпоха надежды закончилась, и лучше от этого не стало никому.

Владимиру Шадурскому 38, он работал на закрытом нынче консервном заводе, потом в лесхозе, пробовал уехать в Минск, но все равно вернулся в Дисну. Временно «тунеядец». Неравнодушен к городу, в котором провел всю жизнь.

— Разбираюсь в технике, потому что мне интересно все новое. Помогаю с городским сайтом. Мог бы открыть ИП и заниматься настройкой компьютеров, телефонов, телевизоров, но не думаю, что клиентов будет столько, чтобы отбить налог. Кручусь, в общем, как-то.

Журналисты просят Владимира найти в Дисне позитив.

— Долго боролись за то, чтобы поставили банкомат. Отвечали: то людей мало, то карточек на руках недостаточно. Потом поставили. То же самое с газом. По всей стране новости, что идет газификация. Везде идет, но не в Дисне. И все-таки провели. Но поздно, у людей уже денег нет, чтобы подключиться. Повезло тем, кто рядом с трубой живет.

Еще позитив? Закрыли не только предприятия вокруг, но и «химию». Она в соседней деревне была. Вольное поселение. Летом приходили оттуда к нам на пляж граждане, к девчонкам цеплялись. Не очень приятное соседство.

У нас остались школа, больница, садик, поликлиника. Клуб пытается что-то делать. Дисна оживает 10 августа, когда сотни людей приезжают на праздник старинной Дисненской иконы Божией Матери «Одигитрия». Тогда это другой город.

А главное в Дисне — это природа и воздух. Не зря здесь покупают дачи люди из Полоцка, Новополоцка, даже Минска. Есть места, где хуже. Смотря с чем сравниваем. Деревни, например. А вот города… С городами лучше и не пытаться сравнить.

Николаю Маркевичу 25. Он фанатеет по байкам и, как по мне, должен сесть на мотоцикл и удрать отсюда в любую точку страны или мира прямо сейчас. Но Николай из той же секты: «Я не могу без Дисны».

Журналисты шагают по главному парку города, облагороженному в свое время стараниями Ольги Мороз. Это здесь корова ела англоязычный плакат. Отсюда открывается лучший вид на остров, где в прошлом стоял замок, а в настоящем должен был быть туристический комплекс. Или что-то в этом духе. Но за островом плывет на фоне облаков все тот же знакомый силуэт психоневрологического интерната.

— Я родился в деревне рядом с Дисной. Родители — фермеры. Девять классов в школе, потом училище нефтехимии в Новополоцке. Устроился на линейную производственно-диспетчерскую станцию «Дисна» машинистом насосных установок, — рассказывает Николай.

ЛПДС — филиал предприятия «Запад-Транснефтепродукт». В местных реалиях — лучшее место работы. Николай говорит, что его устраивает и зарплата, и посменный график. Есть свободное время, которое можно использовать с толком. В 25 у него мотоцикл, две машины, включая бус для грузоперевозок, а также собственный дом, который, правда, еще нужно достроить. Рядом с домом — гараж для «творчества» с мотоциклами.

— Я рос в семье, в которой принято вкалывать. В 14 лет торговал на рынке картошкой. В 15 крутил на полставки городские дискотеки. Сразу ломанул, без разогрева. Когда мне было 16, то выходные проходили примерно так. Встаю в четыре утра, помогаю маме загрузить машину, едем на рынок. Торгую с буса. Возвращаемся, бегом за пульт на дискотеку. Там до двух ночи. Два часа сплю — снова рынок. А в воскресенье вечером приезжаю в училище, вырубаюсь, только слышу утром, как пацаны в дверь ломятся. Вот такая веселуха была. Потом занимался грузоперевозками, ремонтами, еще как-то крутился.

Параллельно в жизни Маркевича были мотоциклы. Ремонтировал для друзей, красил, устраивал эксперименты. Говорит, что хобби вполне может перерасти в бизнес, главное, делать качественно. Склоняется в сторону кастомайзинга.

— Я здесь всю жизнь. Вижу, что с каждым годом город все хуже и хуже. Не выдержал как-то, пошел в горсовет. Тогда как раз приехал глава района. Говорю: мы, парочка молодых людей, отсюда не свалили, за город нам обидно — будете что-нибудь делать или нет? Мне отвечают: «А вы будете?» Хороший ответ! Но есть нюанс. Людей действительно отучили от работы. Многие сейчас живут так, как будто им кто-то что-то должен. Слова эти меня задели. После беседы в «ВК» предложил ребятам устраивать субботники. В тот год мы семь субботников провели. Убирали, красили. Один раз нам «помогли»: прицеп для мусора подогнали — на том помощь и закончилась. Брал свой бус, ребята тащили бензопилы.

— Субботник — это сюжет в стиле соцреализма. Вы спасете Дисну субботниками?

— Я понимаю, что нет. Но этим мы показали, что нам не все равно. А вот на «их» счет я не уверен. Какое-то другое собрание. Поднялся и говорю: который год местные толкуют, что Дисна станет спальным городком для Полоцка и Новополоцка. Но как вы будете этот «спальник» содержать, если промышленность загублена? Отвечают, что в Миорах строят металлургический завод и сейчас заживем. Но если этот завод и будет когда-либо приносить прибыль, то Дисне ничего не достанется, всем же понятно. Тут очень глобальный вопрос. В Минске должны решить нашу судьбу. Отдать под Полоцк, еще что-то придумать.

А должны ли? Вот вопрос…

— Я начал что-то делать и уже слышу: а ты что, самый умный? — продолжает Маркевич. — Многие знакомые плюнули, ухали в большие города. Не осуждаю тех, кто ищет лучшей жизни. Это нормальное желание. Но не считаю, что уехать в столицу, зарабатывать там 5 млн и отдавать все на квартиру — это правильно. У меня куча дел и некогда тосковать. Работа, мотоциклы, стройка. Остаюсь здесь.

В 2017-м многие из Дисны ездили оказывать братскую помощь Копыси. Вкалывая на благоустройство чужого населенного пункта, люди удивлялись: почему этот и другие агрогородки вошли в республиканскую программу поддержки малых населенных пунктов (это реальные деньги), а их любимая Дисна — город с историей — нет? Кто там вообще расписывает эти программы?

Недоумение вылилось в письмо в администрацию Лукашенко. Письмо вернули в область, оттуда приезжали начальники, повторяли, как и прежде, что планы по развитию есть и так далее. Все это звучало так печально, что даже местная районка не нашла для сюжета позитивного поворота, опубликовав крайне грустную заметку, которая заканчивалась риторическим вопросом в пустоту: «Як у тутэйшых умовах зарабляць?»

Да никак.

Дисна, декабрь, утро, туман. Интернат парит над островом надежды. Из тумана появляется лодка. Говорят, идея одного из предыдущих «градоначальников». На лодке не хватает надписи «SOS».

Из вязкой вечерней зыби выползают и заброшенный универмаг, и пожарная часть. Появляются зеленые дисненские пластиковые пальмы — как мечта о красивой жизни и той красоте, которую не властен создать человек. Но испортить может.

Появляется городская доска с объявлениями. На ней три бумажки: две — о продаже поросят, третья — витиеватое послание народу.

— На последнем собрании народ повозмущался, что вот опять слова, — рассказывают молодые жители Дисны. — А чиновники в ответ: «В последнее время пошла тенденция, что все должно держаться на инициативе граждан». Тут вопрос из зала: «Эй, а вы тогда нам зачем?»

Неизвестно, с тайным смыслом или нет, но в Дисне уже посыпали дороги могильным песком — желтым и сыпучим, потому что гравия достать не смогли. Утонув в тумане обещаний, красавица-Дисна (как и десятки других населенных пунктов страны, повторяющих ее участь) все же превращается в город-призрак. Вопрос, на который нет однозначного ответа: все закономерно или еще можно что-то предпринять?