«В очереди стояли за всем»: Как разные поколения вспоминают СССР

Ностальгия по советскому - это тоска по своей молодости, а не по СССР.

Кроме рассказов о собственной жизни, респонденты отвечали на вопросы, позволившие выяснить: как в семьях принято говорить о прошлом – своем и страны, как прошлое страны сказалось на судьбах семей, каким образом оно воспринимается/оценивается сейчас и тогда, кто хранит семейные воспоминания и как они передаются от старших к младшим, пишет zautra.by.

«Все приходилось доставать, но работы всем хватало»

Точка отсчета в воспоминаниях прародителей (члены семьи 65–76 лет) – это Великая Отечественная война, которую они застали детьми. Лейтмотив – личные переживания и образы войны.

В памяти остался травматический опыт – эвакуация, лишения, жизнь на оккупированных территориях. Все это воспроизводится в рассказах, главными темами которых становятся: страдание от голода, страха, потери близких, тяжелого послевоенного быта; выживание и преодоление —«в очереди стояли за всем», «все приходилось доставать», колхозникам запрещено свободное перемещение, практика оргнаборов – привлечения рабсилы на стройки народного хозяйства.

И несмотря на это – социальная ностальгия: «жили прекрасно», «достатка особого не было, но работы всем хватало», «были в равных условиях», «учились без связей».

«У поколения прародителей ностальгия по собственной молодости воплощается в ностальгии по советскому, но не столько в политическом, сколько в культурном смысле, – поясняется в исследовании.

«Катя, молчи. Сеня слышит за стеной»

Память о советском родителей (члены семьи 42–55 лет) основана, с одной стороны, на их биографиях, а с другой – на рассказах старших родственников, заставших Вторую мировую войну и годы после нее.

Именно это время родители называют подлинно советским. Участников тех событий они воспринимают как победителей и тружеников, а к своей жизни на их фоне относятся критично, не считая себя ни героями, ни созидателями.

В итоге, отмечают ученые, поколение родителей, которое должно бы транслировать семейную память детям, ведет себя пассивно:

«Я не рассказываю, как-то не принято вот. И жена не рассказывает. Не знаю, почему» (мужчина, 43 года).

Это право передается прародителям:

«Сейчас я уже иногда даже вывожу ее на разговор, чтобы она в присутствии внуков что-то наговорила» (мужчина 43 года).

Рассказы родителей о советском прошлом – это в основном индивидуальные сюжеты. Единственная объединяющая (поколенческая) веха – 1990-е годы: распад СССР, реформы, период «трудный и для страны, и для семьи».

Темы-символы – свобода и перемены, будь то цензура, запрет на контакты с Западом или ограничение выезда за границу: «(Маме) тётя всегда говорила: «Катя, молчи,… Сеня слышит за стеной… Этого не надо говорить. Об этом не будем» (женщина, 49 лет).

Несмотря на менее тяжелый быт, с позитивными воспоминаниями у родителей сложности. В основном память приводит их в беззаботное детство.

«И эта «детская» ностальгия «символически становится ностальгией по политическому режиму, в котором жили их бабушки-дедушки и родители, когда советская эпоха ассоциировалась с имперской мощью и индустриальным размахом», — делают вывод исследователи.

Игры с прошлым. «Не высовывайся — себе дороже»

Дети (члены семьи 16–25 лет) вырабатывают видение советского, опираясь на свои биографии, не имеющие никакого отношения к тем временам.

Память о советском в их рассказах – это переложение слов старших «в формате максимального обобщения». Советское прошлое они могут описывать как сюжет приключенческого романа, могут вообще не заглядывать в историю или демонстрировать отсутствие знаний:

«Я серьезно никогда не задумывалась, как людям жилось до меня… я прекрасно знаю, как жилось моей маме,… чем примерно занимался мой папа, знаю, что моя бабушка не видела отца, потому что он ушел на войну. И все. Не то, чтобы мне это было не нужно… у меня свои проблемы… Если у кого-то платье будет лучше, чем у меня на выпускной, это будет худший день в моей жизни» (девушка, 16 лет).

В рассказах детей доминирует память о Победе. И вместе с тем воскресают поколенческие травмы родителей и прародителей – так называемые «недоступные воспоминания», которые консервируются и замалчиваются. Оживая в детях, они преобразовываются в некритичные оценки: например, передача страха или его ожидания становится формулой «не высовывайся – себе дороже».

Советское время остается для молодых противоречивой эпохой, которую они пока не знают как оценить, делается вывод в исследовании. Отсюда – их игры с прошлым (например, тюнинг автомобилей на 9 Мая с лозунгами «Спасибо деду за победу!», «На Берлин!»), создание нового квазисоветского стиля (мода в соцсетях на ретро-фотосъемки, ретуширование, обработку старых фотографий).

«При этом оформление памяти детей во многом зависит не от того, что скажут им политики или СМИ, а от того, что они услышат от родителей», — отмечают исследователи.