«Видел, как люди проигрывали целые состояния»

Экс-игрок минского «Динамо» рассказал о работе крупье в американском казино.

Уроженец Мозыря Александр Головня проживает удивительно насыщенную и увлекательную жизнь. Он привозил медали с юношеских и юниорских топ-турниров в составе сборной СССР. Он поиграл в легендарном минском "Динамо" восьмидесятых, покинув команду за год до победы в чемпионате СССР. Он брал Кубок СССР с "Динамо" московским. Он стал первым советским легионером в США. Он дважды выиграл чемпионат Штатов по индорфутболу. А сейчас работает крупье в казино в Сан-Диего, пишет "Прессбол".

— Минское "Динамо" в те времена было как "Барселона" сейчас. Все белорусы мечтали туда попасть. Когда читал "Физкультурник", даже не мог представить, что окажусь в этой компании. Олег Петрович Базилевич проложил мне путь на хороший уровень. Сейчас вы не увидите, чтобы 18-летним ребятам сразу доверяли места в основном составе.

При этом, бывало, я надолго уезжал из команды. Играл за юношескую сборную СССР, а Валентин Александрович Николаев подтягивал и в молодежную. Ведь у него выступали шесть-семь киевлян, а Валерий Васильевич Лобановский не всегда отпускал своих игроков. Одного матча мне не хватило, чтобы получить мастера спорта международного класса. На юношеском чемпионате Европы-1978 мы обыграли всех соперников с общим счетом 15:0. Тот наш возраст практически не проигрывал. Вспоминаю, как я попал в юношескую сборную. Команда уже была сформирована. Но, чтобы никого не пропустить, в Эшерах устроили сбор. На нем побывали 600-800 человек! Можете себе представить? Из нашей группы отобрали только меня и Витьку Янушевского.

Из игроков того "Динамо" часто делают пьяниц, говорят про Пудяньку, про Прокопа... Но какие мы пьяницы, если сидели 300 дней в году на базе в Стайках? Как-то подсчитал: дома был всего 40 дней в году. Мне даже немножко неприятно это читать. Такое ощущение, что Прокопенко в футбол не играл, только пил. Чушь. Это великий футболист, народный герой, а о нем пишут такое. Белорусский Федя Черенков. Его, как и других игроков "Динамо"-82, должны были сделать примером для подражания, как это делают в Америке из своих героев. Все мы люди, иногда собирались, выпивали немного шампанского, но не то чтобы часто.

В "Динамо" пробыл недолго. Базилевича убрали, пришел Эдуард Васильевич Малофеев. Мне кажется, он не особо верил в меня как в футболиста. Да и состав был очень сильным. Стали появляться мысли об отъезде. Когда играли сборной в Одессе, написал заявление в "Черноморец". Но меня вызвал к себе в кабинет первый зампред Совета Министров БССР Владимир Федорович Мицкевич. Мы поговорили, и я остался еще на год.

Еще раньше, кстати, звало к себе киевское "Динамо". Но не срослось. Меня отправили в армию. По приезде из сборной встретили в Москве на Белорусском вокзале и забрали паспорт. А в Минске уже быстро оформили военнослужащим. Мне нравилось, как играло киевское "Динамо". Лобановский — великий человек. По-моему, мы даже обсуждали с ним переход. Ко мне в Минск приезжал селекционер киевлян. Но не получилось.

Однако в 1981-м я все-таки ушел из минского "Динамо" — в "Динамо" московское. Не пожалел, что покинул команду за год до чемпионства. Откровенно говоря, может, я и не играл бы. А когда футболист не играет, чемпионство ощущается не так. Если честно, не мог предположить, что "Динамо" станет сильнейшей командой СССР. Особо не помню, чтобы после 82-го кто-то играл так же красиво. У "Спартака" был свой стиль, но динамовцы отличались особенно искрометной игрой.

В московском "Динамо" тогда было очень много начальников, которые не давали нам спокойно работать и жить. По сей день слишком большое количество руководителей. Правильно Александр Хапсалис говорил: анархия. Нервотрепки, склоки, борьба за выживание… Тренер вроде хотел домой отпустить, а генерал приказывал: на базу. А потом в команду пришел Эдуард Васильевич. Я от него из Минска, а он ко мне — в Москву. Год было неплохо, он даже капитаном хотел меня сделать. А к тому же поступил по-джентльменски. Нам за победу в Кубке СССР еще при Севидове обещали "Волги". Когда Малофеев приходил, я ему напомнил об этом, он сказал, что все будет нормально, и слово сдержал. Дали две или три машины на команду, и он распорядился: одна будет Головне, а остальные разыгрывайте. Но потом я получил травму и вскоре ушел из "Динамо"…

Перебрался в "Локомотив". Юрий Палыч Семин — вообще лучший тренер, который попадался на моем пути. Очень рад тому, что он делает сейчас с "Локомотивом". В этом клубе я получал удовольствие от игры. Шутил: отдай мяч полузащите и можешь минут пять-десять отдыхать сзади.

Потом появился вариант с США. Американец Малхолланд настолько сильно желал играть в России, что просил Семина осуществить обмен, когда мы были в турне в США. Почему-то хотел, чтобы в обратном направлении отправился именно я. Парень объездил весь мир, сейчас, по-моему, живет в Малайзии. По тем временам разница в менталитете была большая.

Но со временем эта идея начала сходить на нет. Я уже решил было закончить карьеру. Наигрался. Думал заняться бизнесом. Помогал ребятам, которые работали агентами и, в частности, продали Серегу Горлуковича в Германию. А потом кто-то сообщил: американец приехал. Малхолланд сказал, что меня ждут в США, помог сделать рабочую визу. Думаю: дай попробую. Было интересно. Нас же не выпускали из страны. До меня только несколько человек уехали за границу. Начал приводить себя в форму.

Согласований особых проходить не пришлось. Выездной паспорт делал международный отдел "Локомотива", который относился к РЖД. Там дали добро. Время на дворе стояло уже другое. В паспорте у меня было написано "первый игрок по обмену между СССР и США". Страшно не было. Уезжал месяца на три-четыре, а уже 27 лет здесь.

Наобещали золотых гор, а оказалось… В материальном плане было совсем невесело. Оплачивали квартиру, машину, но при этом давали 800 долларов, хотя изначально говорили о трех-четырех тысячах. Пришлось жить на макаронах и сосисках. Но мы не лыком шиты. Я еще хотел семью оставить в Москве, но, слава богу, жена настояла, чтобы поехали все вместе. В тридцать лет начали новую жизнь. За команду из Орландо хорошо провел второй круг чемпионата США. Хотя мы играли на больших стадионах, лига была полупрофессиональной и быстро распалась. В чемпионате по индорфутболу играли двенадцать команд и все двенадцать приглашали к себе. Сан-Диего тогда было в индорфутболе как ЦСКА в хоккее. Один парень сказал: чего тебе выдумывать? Хороший город, хорошая команда, хорошая погода. Тихий океан рядом. Ни о чем не жалею.

Сезончик отыграл, мы стали чемпионами. Дети пошли в школу. А потом распался Советский Союз. Потихоньку здесь и освоились. В Сан-Диего был уже достойный контракт для эмигранта. Хватало, чтобы осмотреться и начать новую жизнь. Индорфутбол — конечно, интересная и быстрая игра, с обилием голов. Но для футболиста… Взять хоккей. Хороший игрок проводят на льду в общей сложности минут 18-20. А я, будучи защитником, за три периода играл минут 8-9. Выпив бутылку пива после матча, спокойно засыпал. А когда приходил с игры на большом поле, до пяти утра уснуть не мог.

Переезжая, не знал английского. Было тяжеловато. Но старался побыстрее освоить. Мне кажется, это не самый сложный язык. И потом, года полтора у нас не было знакомых из русского комьюнити. Когда ты в окружении англоязычных, в этом плане проще. Мне кажется, через год уже нормально общался.

В индорфутболе провел два сезона. А потом лига распалась, что стало шоком. К тому времени мне еще не успели дать грин-карту, но хозяин команды оказался порядочным человеком и сделал "гарант". В какой-то другой лиге "Финикс" выбрал меня на драфте, но, естественно, я уже не поехал. Предложили работу директора детского клуба и тренера. Но с детишками возиться — это не мое. Душа не лежала. Тем более в Америке. В то время ты был там как репетитор, как няня. Работал практически на общественных началах, платили немного.

Друзья предложили пойти к ним в бизнес. Мотался несколько лет из Сан-Диего в Москву. У нас была дистрибьюторская компания, поставлявшая лекарства в аптеки. Но после дефолта в 1998-м стало тяжело. Бросил это дело. Нужно было заново устраивать жизнь, содержать семью. Попытался делать другой бизнес.

Но уже 15 лет я работаю в крупнейшем казино в Калифорнии и в одном из самых крупных в Америке. Несколько лет оно было номером один в США. Работа нравится. Конечно, никогда не мог предположить, что буду этим заниматься. В жизни у нас все происходит случайно. В казино работал товарищ. Посоветовал в свободное от бизнеса время походить в специальную школу для крупье. Выучился — и оставил бизнес. Могу сказать, что счастлив. Всю жизнь занимаюсь тем, чем нравится. Интерес в том, что нет рутины. Потом жена посмотрела, что это стоящая работа в материальном плане, и тоже выучилась. Так что мы 24 часа в сутки вместе. Кстати, не знаю, кто придумал, что у меня супруга телеведущая, о чем говорилось в прессе. Это ложь.

Я крупье. В основном работаю на рулетке. А вообще нам нужно знать специфику семи игр. Начальником быть и не хочу. Они меньше получают, чем мы. В Лас-Вегасе, к примеру, все крупье (или по-другому — дилеры) не отличаются друг от друга в плане заработка. Я это называю коммунистической системой. В нашем деле много завязано на чаевых. В Лас-Вегасе все чаевые сбрасывают в общий котел и делят поровну. А у нас в Сан-Диего все, что ты зарабатываешь за вечер, — твое. У каждого, грубо говоря, своя коробочка. С женой уже можем себе позволить чуть меньше работать. Система демократичная. Можно прийти на работу и уйти через два, три, четыре часа. Но вообще наш рабочий день — с шести вечера до двух ночи. Привык. Зато целый день свободен. А вечером выхожу на охоту.

Сколько могу заработать за одну ночь? Как-то крупье за смену получил 37 тысяч долларов. Это рекорд нашего казино. Давайте разделим на десять, на тридцать — и получим нужную сумму.

Месяц назад человек выиграл у нас 680 тысяч долларов на автоматах. Америка — богатая страна. Казино как развлечение. Прийти, выпить коктейль, проиграть сто, двести, триста долларов… В Беларуси этого люди позволить не могут. Я, кстати, пару лет назад был в Минске в казино. Друг пригласил. Все совершенно разное. В Америке казино — это целый город. Там можно даже заблудиться. Две гостиницы по тысяче мест в каждой. Да, бываю в Беларуси. В Мозыре у меня мама похоронена, живут другие родственники… Корни остались. Хотя у меня уже давным-давно американское гражданство. Но американцем так и не стал. Скорее, до сих пор советский человек.

Многие наши дилеры из Таиланда, Вьетнама, Камбоджи, Филиппин. Когда заканчивают, уезжают обратно. Потому что там жизнь дешевая. Если бы она была такой, например, в Москве, не исключаю, что мог бы вернуться туда. Но там жизнь еще дороже. Официальный пенсионный возраст у нас — 66 лет и 10 месяцев. Можно уйти раньше, но будешь меньше получать. Так что мне еще лет восемь осталось. Да я особо на пенсию и не тороплюсь. Золотую курицу мало кто режет.

Бывают у нас и знаменитости. К примеру, приходили Бритни Спирс, другие артисты, певцы. Или Кобе Брайант, баскетболисты "Лос-Анджелес Лейкерс". А еще известные бейсболисты — я, правда, не особо слежу за этим видом. Домик у меня в десяти минутах ходьбы от работы. Практически уже выплатил деньги за него. Дети живут отдельно. Уже больше американцы. Есть и внуки. Все у всех нормально. Общаюсь в основном с русскими. С американцами сложнее. Менталитет другой. В баньке не попаришься, наискосок не порежешь… Хочу, кстати, себе баньку сделать — чтобы можно было с веничком зайти, попариться по-русски. Вот этого не хватает. Селедочка, капусточка, картошечка — это мы любим.

Конечно, есть в работе своя специфика. Клиент всегда прав. Бывает, что кто-то из них может тебя обозвать. Отвечать ты не имеешь права. Это часть работы. Но в Америке с этим строго. В конфликтной ситуации ты должен позвать босса, который стоит за тобой. И он ее разруливает, а ты не имеешь права вмешиваться. В противном случае могут даже уволить. По правилам я вообще могу остановить игру, если меня оскорбляют, и пригласить босса. Если человек шумно выражает претензии, секьюрити моментально выпроваживают из казино. Да еще и заносят в черный список.

К тому же казино находится на индейской территории. Это частная земля индейцев. А в Америке закон, что если кто-то приходит к тебе в частный дом и возмущается, тебя могут культурно попросить освободить помещение, а то и вызвать полицию. В казино у нас это уже не раз случалось. Люди, которые проигрывают большие суммы денег, естественно, теряют самообладание. Это нужно понимать. Если ты с этим не можешь справиться, то тебе на такой работе делать нечего.

Когда начали работать в казино, казалось: ой, как легко можно заработать денег. В течение нескольких месяцев проводили выходные в игорном заведении, пытаясь увеличить свой бюджет. Но, как выяснилось, он только уменьшается. В один прекрасный момент, проиграв две тысячи долларов и возвращаясь домой, я сказал: запомни, любимая, это последний день, когда мы ходили играть в казино. Состояние-то после этого плохое. Чувствуешь себя последним дураком, идиотом. С тех пор выходные в казино не проводим. Разве что пару раз супруга чисто символически поставила сто-двести долларов в Лас-Вегасе.

Игромания — трудноизлечимая болезнь. Как алкоголизм. Раз в год казино даже проводит специальные курсы, где нас учат играть ответственно, получать удовольствие, проигрывая чуть-чуть. А то в моей практике были случаи, когда люди спускали целые состояния. Ходит, ходит человек в казино — а потом ты встречаешь его, проигравшего дом, на улице. Есть у нас любимое место на Карибском море, два раза в год летаем туда. Лучше там потратим деньги. Хотя, наверное, 99 процентов крупье играют.

Читаю сейчас интервью советских футболистов. Мол, вот мы играли! А они сейчас не играют, но при этом зарабатывают. Это все чушь, бестолковщина. Люди смотрят назад, а надо — вперед. Молодцы, что хорошо зарабатывают! Они же не требуют эти деньги — им платят. И не плохо они играют. Конечно, Союз распался — и система распалась. Но ничего. Ту же российскую премьер-лигу интересно смотреть. Помню, были в одной компании с Вагизом Хидиятуллиным. Говорит, недавно пересмотрел матч чемпионата Европы-1988 против итальянцев. Мол, казалось, такой прессинг у нас, не давали вздохнуть… А сейчас вижу: просто ползали по полю. Времена меняются.