Шесть уроков 2017 года

Год был полон сюрпризов.

2017 год уходит в историю. Время подводить итоги, делать выводы из общественно-политических процессов, выносить уроки. Их было много. Остановлюсь только на шести.

1.

Недовольство общества социально-экономическим состоянием последние три года было очевидным, но какимй-то абстрактным явлением. Люди ворчали в магазинах, жаловались на жизнь близкому окружению, выпускали пар в социальных сетях. Однако все это как-то бурлило внутри социального котла, никак не выходило в политическую плоскость, не влияло на власть. Общество и власть жили своими параллельными жизнями, которые якобы никак не пересекались.

Но «черный лебедь» прилетел оттуда, откуда его никто не ждал. Население вдруг возбудил декрет о тунеядцах. Хотя в момент его принятия он мало кого волновал.

Таким образом, урок первый. Если в обществе растет социальное напряжение, спусковым крючком для взрыва могут стать совершенно неожиданные вещи, к которым в обычной ситуации у людей индиферетное отношение.

Второй пример. Та же ситуация с дедовщиной в армии. Много лет это мало кого волновало. Хотя и раньше были и убийства, и самоубийства военнослужащих. И вдруг дело Коржича в Печах всколыхнуло людей, возмутились социальные сети, и на ситуацию вынужден был отреагировать Лукашенко.

То есть, когда общество сильно раздражено, то его цепляет все, даже то, чего люди до сих пор не замечали.

2.

И раньше много говорили, что власть потеряла монополию на информацию, телевизор перестал побеждать холодильник, интернет стал сильным фактором влияния. Сегодня уже около 70% населения Беларуси пользуется интернетом. Однако только в этом году стало более понятно, что это означает практически.

Лет 20 назад что было бы с новостью об акции протеста в каком-то Рогачеве, где 500 человек вышли на площадь и критиковали власть? Об этом узнали бы только читатели независимых газет или слушатели радио «Свобода», которых было не так и много. Это была бы информация только для «оппозиционного гетто».

Теперь же онлайн-репортажи из Рогачева, Орши, Пинска и других городов смотрела если не вся страна, то большое количество людей. Политические болельщики получили информационный экран.

То же самое произошло и с делом военнослужащего Александра Коржича, погибшего в Печах. Резонанс ней обеспечили социальные сети.

Таким образом, благодаря новым медиа в Беларуси начала формироваться политическая нация.

3.

Отсутствие обратной связи между властью и обществом до сих пор мало волновало политический режим. Ведь это развязывало руки властям в выборе политики. Роль представителей населения успешно выполняли имитационные государственные институты (Национальное собрание, местные советы) или карманные организации, типа ФПБ, «Белой Руси», БРСМ.

Однако этот год показал, что отсутствие обратной связи становится проблемой для властей. С обострением экономического кризиса и ростом социальной напряженности в обществе происходит латентное накопление негативной социальной энергии. А власти этого не замечают, поэтому не могут предотвратить, сработать на опережение. Взрыв протестов нетунеядцев в феврале-марте этого года оказался для белорусских властей совершенно неожиданным. Как и реакция общества на то же дело Коржича. Поэтому власти реагировали с большим опозданием, а значит, со значительной потерей имиджа. На какое-то время режим терял контроль над политическим процессом.

4.

Политическое руководство понимает, что одними репрессиями проблемы нейтрализовать нельзя. Поэтому, придушив акции неятунеядцев, арестовав «боевиков» «Белого легиона», Лукашенко все же приостановил действие декрета № 3, его новый вариант якобы начнет действовать только в 2019 году.

И ряд президентских указов и декретов о либерализации экономики, бизнеса, структур ИТ в конце года - это отдаленное эхо весенних акций.

5.

Этот год показал, что политика балансирования между несколькими центрами силы, реализация концепта «Беларусь - донор региональной безопасности», который белорусские власти разрабатывали с 2014 года, не дает экономических дивидендов, а только имиджевые. В Минск приезжают европейские политики, хвалят официальный Минск за более независимую от России внешнюю политику. Однако инвестиции по-прежнему в страну не идут, МВФ приостановил переговоры о кредите.

6.

Год принес определенное разочарование по поводу отношений Беларуси с Китаем. Как обычно, было много встреч высоких делегаций, помпезных заявлений и деклараций. Что в сухом остатке? Китайского кредита на модернизацию двух белорусских НПЗ, о чем было торжественно объявлено после переговоров Александра Лукашенко и председателя КНР Си Цзиньпином, так и нет.

Со скандалом в конце концов запустили Светлогорский завод беленой целлюлозы. Однако пока неясно, будет ли он рентабельным. Кому нужна бумага в эпоху цифровой экономики? Да и местное население протестует вследствие вреда, который наносит завод окружающей среде.

Торжественно открыли под Жодино завод «БелДжи» по производству автомобилей Geely. Но вопрос, кто их будет покупать по такой цене, остается открытым.

С гордостью объявили, что начались поставки в Китай белорусского продовольствия. Правда, с учетом того, что сельское хозяйство остается дотационной отраслью, не до конца понятно, насколько окупается экспорт продовольствия даже в Россию. Но, как обычно в белорусском госсекторе, эффективность считается в последнюю очередь - пока главное, чтобы все работали и росли валовые показатели.

Пока не сбываются огромные надежды белорусских властей на китайско-белорусский индустриальный парк «Великий камень». Ведь до сих пор там строятся только три объекта. Все иностранные компании ссылались на неготовность инфраструктуры.

Еще со школы известно, что уроки надо учить. Чтобы не завалить экзамены.

Валерий Карбалевич, «Радыё Свабода»