Двадцать лет спустя

Так жить нельзя!

В октябре 1997 года, когда суверенная Беларусь готовилась праздновать 80-летие Великого Октября, редактор газеты «Свабода» (к сожалению, уже ушедший из жизни) Игорь Герменчук попросил меня сделать материал по этому поводу.

Как всякая статья, материал должен был быть актуальным, что называется, опрокинутым в прошлое, но вызывать мощные ассоциации читателей с настоящим. По мнению редактора, «осовременивания» истории не получилось.

Хотя среди фигурантов статьи присутствовал (в историческом контексте) Максим Горький, слегка ошеломленный в первые послереволюционные месяцы великий пролетарский писатель, который в своей газете «Новая жизнь» (большевики называли ее «газетенкой»), в мае 1918 года писал о завоевавших власть: «Представьте себе — как и все мы, они рождены женщинами, звериного в них не больше, чем в каждом из нас. Лучшие из них — превосходные люди…»

«Подлое дело»

А еще «Новая жизнь» сообщала о том, что в Москве арестовали Ивана Сытина, тоже превосходного человека, недавно отпраздновавшего пятидесятилетие книгоиздательской деятельности. За полвека Сытин, самоучка, совершил работу огромного и неоспоримого культурного значения. Поэтому, сетовал Горький, во Франции и Англии, странах «буржуазных», его признали бы гениальным другом и просветителем народа. В «большевистской» России, в «самой свободной стране мира», Сытина посадили в тюрьму, предварительно разрушив его огромное, превосходно налаженное техническое дело и разорив старика.

Подлое дело. Горький удивлялся, хотя, зная его многолетнее приятельство с Лениным, этому удивлению тоже нельзя не удивляться. Ведь и Горький, подобно Ленину, многое списывал на «матерую русскую глупость». Но и не чуждался морализаторства. В частности, по поводу закрытия советской властью враждебных ей газет, великий впоследствии основатель «соцреализма» в культуре, заявлял, что такой прием борьбы с врагами нечестен, что «при монархии порядочные люди единодушно считали закрытие газет делом подлым».

Впрочем, в то время многие «из лучших большевиков» еще не потеряли чувства стыда. Чтобы они не стыдились, Ленин написал письмо, в котором закрытие «буржуазных газет» объявил мерой временной и вынужденной. Мол, пока буржуазия имеет полиграфическую базу и лучшие перья, ей надо помолчать. Как я отмечал в статье, которую просил написать Герменчук, «временное молчание» затянулось на 80 лет.

Доносительства не было

Дело ведь не в перьях: когда все молчат, подлые дела творить проще. Задолго до горького прозрения Горького в 1918 году, Достоевский отмечал, что в России не распространено доносительство. Мол, не русская это глупость виной тому, что доносительство стало для многих если не единственным, то, по крайней мере, последним способом самосохранения. На «белорусский менталитет» тоже ведь не спишешь граничащую с безразличием к собственной судьбе апатию, свойственную многим «простым белорусам». И среди них «лучшие люди страны», стоящие у власти, которые постоянно провоцируют в обществе атмосферу страха и взаимного недоверия.

Да простят мне эту пространную цитату из «себя любимого», потому как Игорь Герменчук статью не принял: «Гэта ты нешта нечытабельнае напісаў». Но ирония в том, что через две-три недели газета «Свабода» была закрыта Хозяйственным судом по обвинению в посягательстве на социальное спокойствие и согласие. Журналист газеты Альгерд Неверовский в материале о Куропатах процитировал кого-то из белорусских оппозиционеров, который сравнил тогдашнюю белорусскую действительность с тем, что творилось в 1937 году.

Полных совпадений, разумеется, не бывает, но ассоциации, возникающие в сознании людей, не появляются исключительной случайно. Белорусские, сегодня уже можно сказать, многолетние лидеры, безусловно рождены женщинами. Среди них, пожалуй, превосходных людей больше, чем среди прежних большевиков. Ведь те, принимая судьбоносные решения, законными рамками себя не ограничивали: закрыть — так закрыть, расстрелять — так расстрелять. В современной Беларуси все судебные решения освящаются именем закона. Поэтому и «Свабоду» закрыли в полном соответствии с законом о печати, принятым тогдашним новомодным парламентом в лице нижней «палаты» национального собрания РБ.

В последующем закон постоянно обновлялся поправками отнюдь не либерального толка.

Полных совпадений не бывает

Повторюсь, полных совпадений не бывает. И если Горький саркастически цитировал Ленина, называя революционную Россию самой свободной страной мира, то у нас, по мнению, давно высказанному очень авторитетным лицом, демократии больше, чем во Франции. Поэтому власть разрешила провести на площади Якуба Колоса митинг в поддержку закрытой газеты. Народу собралось не много, даже оппозиционных журналистов можно было сосчитать по пальцам одной руки. Да и те в основном пришли по редакционным заданиям, а не из чувства профессиональной солидарности…

Но вот проходит 20 лет. Как-то незаметно. Ощущается, что государство укрепилось, но страна, как некогда обещали, так и не расцвела. Как и прежде, она отстает в социально-экономическом развитии от «среднеевропейского уровня», утратила многие из преимуществ, которых двадцать лет назад не было у ближайших соседей. Сейчас все преимущества перешли к ним.

А Беларусь вступает в Новый год с чувством двоечника, которому назначена осенняя переэкзаменовка — если не подготовится, не пересдаст, останется второгодником.

Разумеется, речь идет о нерешенной задаче по повышению СЗП до 500 рублей, выполнение которой переносится на наступающий год. Для оценки состояния экономики применяются самые различные показатели, которыми государство и общество может гордиться. Но для большинства обычных людей главным является уровень благосостояния, динамика его развития. Обычный человек в этом деле является главным и самым квалифицированным экспертом достижений экономики, поскольку он имеет полный доступ к той сфере финансов, которая ограничивается его семейным бюджетом. Он точно знает, сколько зарабатывает, сколько и какие налоги платит, сколько ему остается на покупку товаров и услуг.

Унизительное сравнение

В итоге у большинства выходит мало. Унизительно мало, по сравнению с поляками или эстонцами. В несколько раз меньше минский инженер получает варшавского инженера, белорусская учительница получает намного меньше эстонской учительницы. Так было и двадцать лет назад, примерно в таких же пропорциях, но оставалась надежда (в чем уверяли руководители), что страна угадает ритм общеевропейского движения и постепенно наберет ход. Тщетно. Теперь каждый может сказать, что средний белорусский работник не может зарабатывать 500 долларов в месяц.

Как он при этом живет? Ведь (может подумать любой европеец) — так жить нельзя!

Константин Скуратович, «Белрынок»