«Люди сантехнику за $45 в рассрочку берут»

Репортаж из глубинки, которая приходит в себя после праздников.

Примерно в 18:00 29 декабря человек крепко и празднично задремал. За четыре дня можно было увидеть красочные сны обо всем на свете и нажелать себе под елочку самые несусветные чудеса. Унылым дождливым утром 3 января человек проснулся по будильнику и побрел куда глаза глядят, перебирая в суматошных мыслях все, что успел напридумывать и увидеть в дреме за счастливые праздничные дни. Он ехал в метро по большому городу и топал где-то в «замкадье», где можно неторопливо собрать мысли в кучу. Туда журналисты и отправились: послушать про четыре счастливых дня и узнать, что будет дальше. Репортаж из глубинки, которая приходит в себя после праздника, — в материале оnliner.by.

Клецк притаился где-то в подбрюшье Минской области. К праздникам город принарядился и украсил себя новогодней иллюминацией. Здесь рассказывают про конкурс среди предприятий на лучшее праздничное украшение и отправляют в район, где находится резиденция лидеров этого состязания.

Сейчас всю новогоднюю сказку начисто смыло подлым январским дождем, сквозь который торчит на центральной городской площади главная елка. Не искусственная. Клецк — вообще примечательный город — уже хотя бы тем, что Ленина здесь не видно.

На Новый год тут, говорят, веселились всем городом: семейное застолье выкатывалось к центру, у елки была дискотека и пел местный парень. В общем, было шумно.

Два следующих дня город собирался с мыслями и теперь вышел работать и зарабатывать деньги. Местные сели на велосипеды, которые здесь в почете даже глубокой зимой, больше похожей на глубокую осень, и выкатили из гаражей машины, оживившие улицы трафиком.

В общем, четыре праздничных дня в Клецке много готовили, думали и мечтали. Успели настроить планов и готовы поделиться ими.

«Люди унитазы за 89 рублей в рассрочку берут»

Человек в Клецке поначалу смущается и говорит осторожно. Видимо, побаивается угрожающего вида скульптуры, установленной в центре города.

— Отмечали дома: дети, ды и все — четыре человека, — вспоминает новогоднее застолье Татьяна. — На столе все было! Оливье, салат с курицей… Потратились, мясного взяли, готовили. Город отмечал шумно, салюты были.

— А нам главное что? Чтобы спокойствие было, тишина, — говорит то ли еще про гуляния, то ли уже про глобальные вещи женщина и убегает по своим делам.

Центр Клецка, украшенный торговыми объектами разной степени значимости и назначения, лениво двигается в разные стороны. Человек идет на работу, с работы и просто разминается после дивана неторопливой, важной ходьбой без видимой цели.

Малютка-рынок в два ряда сегодня смотрит на город пустыми прилавками. Здесь в одиночестве упрямо сидит Вацлава — единственная, кто сегодня рискнул подзаработать.

— Ну как отмечают Новый год? — удивляется бабушка. — Хорошо, конечно! Сын, невестка, дочка, зять — у нас большая компания была. Стол? Ну так… Как смогли, так и собрали: мяско, колбаски, отбивные, фрукты разные. А сегодня вышла поторговать, а людей нет — сижу одна. Обычно их здесь многовато — продавцов десять. Может, еще отдыхают после Нового года? Сама-то нечасто сюда выхожу: как подсоберется яиц — иду. Чтобы не скучно было дома сидеть.

Местный предприниматель неохотно заступает на постпраздничную вахту: павильоны открыты проплешинами, а многие устроили себе отпуск минимум до 9 января и с удовольствием сообщили об этом общественности.

Татьяна сегодня летела на работу — в павильон «Ваш стиль», где клецкая модница может выбрать себе платье на любой вкус, были бы деньги. Деньги, по признанию Татьяны, есть далеко не у всех. Но мы откладываем непростой разговор на потом и начинаем с традиционных вопросов о праздничном застолье.

— У меня трое детей. Старший с невесткой был в Барановичах, младший — с друзьями. Я, дочка, сестра пришла — семьей и отметили. Делали картошку с грибами и мясом в горшочке, курицу на бутылке, экзотический салат с морепродуктами, классический оливье, селедку под шубой и нарезку. Торт сама делала, потому что он тоже приличных денег стоит, если хороший, не в Клецке купленный, — хвастается местная предпринимательница. — На стол потратили всего лишь примерно $100. Бюджетно вышло. Ночью сходили на елку — понравилось, было весело. Пел у нас парень один, дискотека была. Шумно? Мы можем и больше пошуметь. Но повеселились хорошо. А сегодня на работу летела, потому что вчера уже был день тяжеловатый: диван, салаты…

Разговор выходит на сакраментальную тему: Татьяна рассуждает о стабильности.

— Главное, чтобы год прошел без потерь, чтобы родные и близкие живы были и здоровы. А хочется много всего. Самое главное — стабильности. Она сейчас нас не радует: цены-то растут — это самое ужасное. Хочется, чтобы больше внимания обращали на простых людей и давали развивать этот наш маленький бизнес. Чтобы зарплаты платили, чтобы люди покупали наши товары. Продажи ведь упали, но как-то я на позитиве стараюсь работать.

Уже на улице встречаем еще одну «ипэшницу». Юля каждый день приезжает в Клецк на работу в строительный магазин.

— Я в 2018 году жду одного: ребеночка! — улыбается девушка, но как-то быстро переключается на разговоры о наболевшем. — Вообще, сложно сказать… У нас ведь ничего не меняется, но всегда надеешься на лучшее: хочется, чтобы у людей был больше доход, чтобы они были платежеспособными… Они сейчас не могут купить самое элементарное: унитазы за 89 рублей в рассрочку берут. Слышала по новостям, что предпринимателей не собираются налоговые службы трогать, но это, наверное, все на словах… Везде какие-то усложнения, изменения, правила — люди просто адаптируются к новым условиям и стараются выживать, а легче не становится.

«Кто-то давит сверху, кто-то снизу — и выдавливают все желание работать»

Город, который, по идее, должен утонуть в рабочем процессе и тихонько помалкивать, постукивая шестеренками, протаптывают прохожие. Бабушки судачат о чем-то своем и пересказывают друг дружке содержание прошедшего праздника, самые крепкие гуляки заговорщически соображают на продолжение банкета, а клецкий мужик важно проходит мимо и спешит по делам. Застольные дела закончились — пора зарабатывать деньги. Про праздник он отшучивается, будто нет никому никакого дела до его содержания.

— Сын приезжал с невесткой, — смеется прохожий и балагурит. — На стол потратились, это ж серьезный праздник: картошка с кислым молоком, морковка по-корейски. Шучу? Ну такова жизнь! А от этого года жду, чтобы картошка уродила.

Следом журналисты встречают молодую семью.

— Чтобы была работа! — первым делом говорит Александр, когда речь заходит об ожиданиях от только-только наступившего 2018 года. — Будет работа — будет зарплата. А ее как таковой в Клецке нет — я не знаю, как они здесь перебиваются. Сам я в Минске работаю на фирме, езжу вахтами. Здесь какие-то предприятия есть, но я ж не один такой — все туда влезть стараются, на нормальные условия. Нормальные условия? Рублей 500 — я думаю, этого достаточно для такого города. А получить их здесь очень тяжело.

Прохожие с улыбкой рассказывают о новогоднем застолье, хвастаются фирменным нажористым оливье и пытаются в уме подсчитать траты на новогодний стол. Получается что-то около 100—150 рублей. «Дорого», — разводят руками местные, но следом подчеркивают значимость праздника и оправданность этих трат.

Попутно выясняется, что праздник случился не у всех.

— Где праздновал? На работе, — улыбается Андрей. — Я врач родильного отделения, а на Новый год у нас рожали, так что было достаточно весело. Я дежурю на дому, но, если какие-то роды происходят, меня вызывают — так получилось и 31-го, и 1-го, и 2-го. В новогоднюю ночь в городе было красиво: снег пошел, иллюминацию сделали неплохую. Вообще, в Клецке довольно неплохо: я здесь родился, потом вернулся сюда работать… Хочется, конечно, развлечений каких-нибудь — хотя бы кафе нормальное, а то ни присесть, ни пристать.

Чего ждем?.. Даже не знаю. Хочется чего-то более-менее нормального, потому что, если честно, зарплаты у медиков так себе, работаем на износ — ничего не хватает, приходится совместительствовать. Хочется зарплат побольше и условий труда комфортных, а то кто-то давит сверху, кто-то снизу — и выдавливают все желание работать.

Максим и Вадим встретили Новый год на работе — за рулем. «Ну а что делать?» — невозмутимо говорят мужчины. Мол, деньги сами себя не заработают.

— Ни первого, ни второго не отмечали: некогда, — махает рукой Максим. — Работа у нас такая. Ее хватает, деньги за нее платят — иначе не работали бы.

— По $500? Не-е-е, по $500 не получается! Может, кто-то и получает, а у нас все стабильно: погружение все глубже, — бубнит Вадим.

— Хотелось бы в этом году многого, только ждать нечего, — теряет остатки энтузиазма Максим и переходит к трагической риторике. — С каждым годом только хуже: уровень жизнь падает, цены растут. Чего тут хотеть? Только выжить. Время такое — на выживание.

«Чтобы все мечты сбылись!»

Пытаемся разбавить эту прозу юношеским задором и встречаем компанию клецких старшеклассников: пацаны догуливают остатки зимних каникул и обсуждают все что угодно, только не учебу и абитуриентские запары.

— С родителями встречали, а потом пошли на елку, погуляли. Там весело, только музыка хромает: старенькое ставили, олдскул, а мы «мешанку» слушаем, — передает краткое содержание новогодней ночи пацан с потешным вихром на макушке.

— В моем случае — «найтивыход», — серьезно говорит его товарищ, по которому сразу видно: учительский сын.

— Элджей и Федук! — транслирует молодежную моду третий мальчишка.

Пацаны рассказывают о главных застольных блюдах, подарках, которые положили под елочку родители. А журналисты постепенно подбираются к серьезным вещам, которые случатся уже совсем скоро.

— Я бы куда-нибудь с медицинским уклоном поступал, — рассуждает учительский сын. — Хотя еще не особо об этом задумывался.

— А я, наверное, в БГУИР, на инженера-программиста, — подхватывает его товарищ. — У меня физика и математика хорошо идут. Но, честно говоря, хочу куда-то за границу уехать: как-то не хочется в Беларуси оставаться. Не очень мне страна нравится: законами, зарплатами… Жить здесь так себе.

Журналисты снова стараются перевести тему и спрашивают о новогодних желаниях, которых у пацанов должно быть бесчисленное множество.

— Чего загадывали? Чтобы все мечты наши сбылись! — смеется парень со смешным вихром и тут же задумывается: — А о чем я мечтаю?.. Не знаю даже.

— А я в Японию мечтаю съездить: нравятся их культура, язык. Сейчас не съезжу, но когда-нибудь потом обязательно, — спасает «поплывшего» друга учительский сын.

Пацаны прощаются и уходят по своим делам. Клецк продолжает вытаптывать мокрые улицы, пытаясь избавиться от нависшего над городом сна.