«Декрет Лукашенко №7 скоро рухнет»

ИП рассказали о реальной ситуации на рынках.

Лариса Заенчковская — предприниматель с 15-летним стажем. Однако сейчас она закрывает ИП. «Проблемы из года в год почти не меняются — отсутствие покупателей, высокая аренда, плата за электроэнергию», — говорит женщина. Светлана Калачева возмущается указом №?222, который запрещает продавать импортные товары легпрома без сопроводительных документов. «Теперь выбора нет, а покупательная способность стала еще ниже. Я в яме», — негодует женщина. Finance.tut.by поговорил с белорусскими предпринимателями, чтобы выяснить, каких перемен они ждут и верят ли в диалог власти с бизнесом.

«Продаю нижнее белье по карте рассрочки»

— О том, чтобы закрыть ИП, я думаю каждый день. 2017 год в плане работы ничего хорошего не принес. Люди уходят из предпринимательства — сейчас кто-то на пенсии, кто-то уехал из страны, а кто-то и вовсе открыл бизнес за границей. Остались те, кому идти некуда, — рассказывает Светлана Калачева, предприниматель из Гомеля.

Светлана подмечает, что некоторые гомельские предприниматели открывают торговые точки на российской территории — до границы ехать около двух часов.

— Бизнес вывозят в другие страны, это больно и несмешно. В Клинцах половина Гомеля работает, а этот городок в шесть раз меньше. Мы же работаем не на развитие, а на выживание. Если сейчас еще электронное декларирование введут, вообще «кирдык» наступит. Мы очень боимся, что это будет последний гвоздь в крышку гроба, — жалуется Светлана.

По ее словам, у ипэшников много препятствий для работы, но больше всего женщина недовольна указом №?222. Он запрещает продавать импортные товары легпрома без сопроводительных документов.

— Теперь товар у всех идентичный, ведь закупаемся в одних и тех же местах. А потом начинается: в торговом центре стоим друг напротив друга с одинаковыми вещами. Скандалы, ругня, люди друг с другом не здороваются, — возмущается Светлана.

Чтобы разнообразить ассортимент, женщина привезла белье из-за границы и оформила на него сертификаты. Говорит, что дело оказалось невыгодным — выбор есть, а выручки нет: «Потратила очень много денег на сертификаты, все свои запасы. Да, у меня появился ассортимент, но прибыли почти не прибавилось». Светлана считает, что указ поставил в неравные условия крупные фирмы и мелких ипэшников.

— Я через таможню провожу 200 единиц белья, а некоторые — от двух тысяч до 20 тысяч. А растаможиваемся одновременно. Но это все равно что поставить экскаватор и ребенка с лопаткой, а потом сказать: «У вас равные условия! А теперь выкопайте одинаковые ямки за одно и то же время». Это и есть 222-й указ, — объясняет женщина.

По словам Светланы, из-за сертификатов некоторые зарубежные производители отказываются сотрудничать с белорусами.

— Московская фирма дала мне документы на товар, а потом к ним пришла проверка. Теперь мне говорят: «Светлана, из-за ваших трех копеек нам нужна эта головная боль?». Россиянам это не нужно, там иная жизнь, где другие законы и налоги. В итоге я бегаю по Москве: «Ой, какая красивая вещь, а у вас есть сертификаты?».

Женщина убеждена — в странах-соседках ситуация намного лучше.

— Есть с чем сравнивать. Вижу, как работают подруги в России и Украине с той же группой товаров. А в Беларуси все очень плохо после 222-го указа — выбора нет, а покупательная способность стала еще ниже. Я в яме, в полной клоаке! Народ очень обнищал. Была на форуме предпринимателей, рассказывала так, что продаю нижнее белье по карте рассрочки «Халва». Расскажу вам, с каких сумм это картой пользуются — 17 рублей за трусы! Вот как работать и жить в этих условиях? — негодует женщина.

Претензии есть и к декрету №?7 «О развитии предпринимательства».

— Там есть пункт про льготные условия бизнеса в сельской местности. У меня знакомые в деревне, там девочка одна в классе учится. Какой бизнес откроешь в этом месте? Там и без налога ничего не получится, — объясняет женщина.

«Люди видят ценник, удивляются и уходят»

— В межсезонье, когда спрос невелик, меня посещают мысли: «Может быть, я не тем занят?». Но наступают выходные дни, и все проходит. Конкретно в Дзержинске самое проходное место — это рынок. Если вы приедете в выходные, часиков в 10, припарковать машину на стоянке вряд ли получится, — рассказывает Владимир Вайтехович.

Мужчина продает садовые товары в Дзержинске уже четыре года. По его словам, с каждым годом дела идут все лучше.

— Хотя от покупателей мало что зависит — дзержинцам всегда все дорого, они «тыкают» в нас Минском. Город под боком, и там есть большие торговые сети, которые обваливают цены на продукцию. Выживаю исключительно из-за ассортимента, изучения спроса. Например, у меня висит 100 наименований томатов, но люди приходят и все равно просят какой-то другой сорт привезти. То же самое можно сказать про инструменты и фермерское оборудование. Ищешь и привозишь, а люди, в свою очередь, покупают. Начинал с шести квадратных метров, а сейчас у меня две торговые точки, — рассказывает Владимир.

Мужчина признается: многие коллеги-ипэшники жалуются на условия. Особенно те, кто начинал в нулевые годы, когда торговля была на подъеме. По его словам, сейчас главные проблемы — отсутствие покупателей, конкуренция и высокая стоимость аренды.

— Поэтому кто-то закрылся, у кого-то из трех или четырех точек осталась одна. Люди, может быть, и хотели бы уйти в другую сферу. Но некуда, — объясняет Владимир.

Низкая покупательная способность — самое больное место у предпринимателей, говорит ИП.

— Хочется завозить недешевый, качественный и красивый товар. Но его крайне сложно продать. В первую очередь деньги тратят на то, что необходимо для существования. Купить садовый шезлонг за 200 рублей, чтобы погреться на солнышке? В этом приходится себе отказывать. Люди ищут лопату за два рубля, но чтобы ее на 20 лет хватило. Когда предлагаешь инструмент с хорошим, прочным черенком или импортную лопату, они видят ценник, удивляются и уходят, — делится впечатлениями предприниматель.

Другой предмет для беспокойства — аренда.

— Мы работаем на центральном рынке и арендуем, грубо говоря, место на улице без отопления. Платим в белорусских рублях, но цена привязана к курсу доллара. Сейчас это восемь условных единиц за квадратный метр. В городе, даже в Минске, можно поискать аренду в хорошем, теплом помещении за 10 долларов.

Владимир закупает товары у импортеров.

— Самому возить смысла нет, сертифицировать малые партии невыгодно — рентабельность падает сразу же.

«Большинство не верит в диалог власти с бизнесом»

— Бизнес особо не ждет перемен. Нет предпосылок, нет условий. Мы готовы предлагать решения. Но прислушаются ли к ним? Индекс делового оптимизма уже 10 лет в минусе, большинство не верит в диалог власти с бизнесом, — говорит Анатолий Змитрович, светлогорский предприниматель и директор аналитического центра Республиканской конфедерации предпринимательства.

Анатолий объясняет — власть хочет говорить с бизнес-сообществом. Но у государства своя позиция — предприниматели должны сами предлагать решение проблем.

— Мне это непонятно. У нас все еще нет основополагающих законов и программ для защиты частной собственности, защиты инвесторов, программы развития частного бизнеса, чтобы предприниматели не боялись работать и не уезжали. Государство приняло декрет №?7 и говорит: «Пожалуйста, работайте». Но что такое программа? Приведу аналогию со строительством. Вы строите дом, у вас есть проект — это программа. На каждом этапе мы знаем, где находимся и что будем делать дальше. Мы выложили фундамент, потом закупим кирпич, сделали стены и крышу, занялись отделкой. А нам выложили полстены декретом №?7 и говорят: «Нате, пользуйтесь». Извините, но на мой взгляд, этот декрет через год рухнет, как закон о частно-государственном партнерстве или директива №?4, — говорит мужчина.

По мнению Анатолия, «декрет №?7 полезен, но опоздал примерно на пять лет». «Работа в малых городах и поселках — это важно, но там уже все разрушено. Сейчас главная проблема предпринимателей — не отношения с правительством, а резкое падение покупательного спроса. Люди работают в ноль, терпят убытки и закрываются», — объясняет он.

Еще одна проблема — нашумевший указ №?222.

— Предприниматели ушли в более высокую ценовую категорию, поэтому освободилась ниша. Ее заняли «тюбетейки» — продавцы из Средней Азии, которые продают вещи по бросовым ценам. Национальный бизнес попросту вытесняют. К счастью, государство уже поняло свою ошибку — принимая законы по предпринимательству, они за базу исследований брали Минск. Но в столице ситуация чуть лучше, зарплаты выше. Но есть райцентры, которые сильно страдают. Поэтому стараются что-то корректировать, — рассказывает мужчина.

Владимир недоумевает — государство вроде бы готово слушать предпринимателей и решать их проблемы, но со стороны все выглядит иначе.

— Нам навязывают цифровой документооборот, заставляют устанавливать СКНО на кассовые аппараты. Это нагрузка на бизнес! — возмущается мужчина. — А инициатива о введении уголовной ответственности за занижение налогооблагаемой базы. В первом чтении она уже прошла в парламенте. Если захотеть, любой субъект хозяйствования можно обвинить в уклонении от уплаты налогов. Я ввез товара на миллион рублей, предполагаемая прибыль полтора миллиона. Но я сделал уценку или придумал программу для привлечения покупателей — и уже недополучаю реальную прибыль. Меня запросто могут обвинить в том, что не хочу платить налоги, — объясняет мужчина.

Покупателей у ипэшников становится все меньше, во многом из-за того, что меняется принцип реализации товара, считает Анатолий Змитрович.

— Интернет-магазины, в том числе китайские корпорации, захватывают рынок очень сильно. Это естественный процесс, его нельзя остановить — потребителю предлагают лучшие условия. Но в регионах рынки еще востребованы. Областным потребителям не до крупных торговых центров, они иногда даже добраться туда не могут, — рассказывает мужчина.

Открытым остается вопрос с высокой арендной ценой.

— Во-первых, непонятно, почему она считается в евро или долларах. Во-вторых, государство не хочет регулировать этот вопрос. Считается, что это спор двух субъектов хозяйствования. Имеется в виду рантье, который сдает место, и частный бизнес, который покупает. Мол, сами разбирайтесь.

Владимир считает, что хуже всего сейчас приходится ипэшникам, которые работают в сфере услуг.

— Люди сейчас отказываются от роскоши, от различных услуг, связанных с ремонтом мебели или квартир, перевозками. Народ опускается на более низкий уровень. А нам говорят — развивайте сферу услуг. А как ее развивать?