«Бога любил, Библию переводил и людям Беларуси служил»

14 января 1918 родился ксендз Владислав Чернявский, который одним из первых полностью перевел Библию на белорусский язык.

Два года назад, на столетие со дня рождения Владислава Чернявского, в Вишнево, где он работал почти 50 лет, открылся музей. Инициатором его создания стала прихожанка, бывшая учительница химии и биологии, Тереса Битель, которая сменила профессию, чтобы следить за музеем. Сегодня это две комнатки местного Дома культуры, которые вмещают раритетные книги священника, тетради с его рукописями и переводами и другие личные вещи, пишет «Белсат».

«Музей мы открыли в 2016-м году, благодаря финансовой помощи из Красного костела, но работа выполнялась благодарными прихожанами. Потому что отец Владислав более 45 лет работал у нас на Вишневщине. И мы ему благодарны за Библию на белорусском языке и за то, каким он был человеком.

Разумеется, всем не угодишь, но многие остались ему очень благодарны. Люди, которых он крестил, которых привел к Богу и так далее. Как подтверждение этому, могу показать, сколько было всяких посвящений отцу Владиславу. У Дануты Бичель есть посвященный стих, у Виктора Шнипа, Марианны Дуксы, Лидии Гординец, Гири Трусакевич…», — рассказывает госпожа Тереса, которая лично близко дружила с ксендзом.

«Молись, как все молились, и не выдумывай»

Владислав Чернявский родился 14 января 1916 года возле Гольшан. В семье обычных белорусских крестьян было 12 детей. Родители умерли рано. Прожил 85 лет, большинство из которых служил в Вишнево (Воложинский район).

«У нас он работал с 1953-го года. До него работал поляк, ксендз-иезуит Станислав Михальский. Затем приехал отец Владислав и занялся белорусизацией. Он вспоминал, что поляки-клирики в семинарии даже жгли белорусскую литературу и это его настолько поразило, что он не мог простить такой несправедливости. После семинарии он приехал сюда и также продолжал свою белорусскую линию, хотя и встречал сопротивление. Вот видите, подтверждение — письмо-анонимка, где на польском языке прихожане пишут, что не надо нам твоих ни песенок белорусских, ни историй. Молись, как все молились, и не выдумывай», — госпожа Тереса указывает на небольшой лист под стеклом экспозиции.

«Мы все просим ксендза настоятеля о том, чтобы не переводил литания и другие песни и молитвы. Мы уже не дети, чтобы переучиваться, мы все уже в старшем возрасте и будем петь по-польски, как нас научили наши родители. Отец настоятель сам видит, что все меньше и меньше людей в костеле. Они ездят в другие храмы, где священники молятся, как полагается и не придумывают никаких переводов песенок, бумаг. Мы просим настоятеля во время чтения Евангелия и проповеди не говорить об истории всего мира. Это Святой Костел и мы собираемся, чтобы молиться, а не слушать разные байки. Скоро дойдет до того, что костел будет совершенно пустой, и мы не соберем на оплату костела», — говорится в анонимке, написанной по-польски верующими.

«И крестины, и браки — все по-белорусски делал. Когда приезжали поляки к нему, он говорил на польском языке. Некоторые говорят, ему не нравился польский язык, а на самом деле он не любил ополяченных белорусов. Когда приезжали литовцы, он говорил с ними на литовском языке.

Особенно он нервничал, когда видел польский текст, написанный кириллицей. Он топал ногами и ругался, как это может быть такое. Были проблемы с властями церковными. После ксендза Михальского, у нас не было 3 года ксендза в костеле. И тогда в 50-е годы церковный комитет (местные верующие) поехали в Москву просить ксендза. И когда приехал отец Владислав, они ему прямо в глаза говорили, что отвезем сейчас обратно. Они получили совсем не то, чего ожидали», — объясняет госпожа Тереса.

«Белорусский язык? Значит коммунист!»

«Я долгое время не могла понять, почему его называли коммунистом. Сейчас я уже понимаю. Для польскоязычного населения, белорусский язык значил «это коммунист»! Это не то, к чему они привыкли», — рассказывает Тереса Битель.

Несмотря на протесты некоторых прихожан, Владислав Чернявский не переставал белорусизировать Вишнево. Он продолжал вести богослужения по-белорусски, а в свободное время садился за переводы песен, молитв и Священного Писания.

В музее можно увидеть много личных вещей священника. Словари, с которыми работал, стулья на которых сидел, икона перед которой молился — Сердца Иисуса, а также рукописи. 31 тетрадку с каллиграфическим почерком. Литургические тексты и тексты мессы, литании, молитвы, песни. Все это — переводы на белорусский. Библию в переводе Чернявского издали только в 2012-м году, через 11 лет после его смерти. При жизни отец Владислав дождался только издания белорусскоязычного Нового Завета и Пятикнижия.

«В 1968 году он был на аудиенции у Папы Павла VI, где говорили на латыни. Отец Владислав пожаловался, что белорусы-католики до сих пор не имеют своей Библии, на что получил ответ: так займись же переводом! Он мог стать первым белорусским католическим епископом, но не позволила советская власть…», — рассказывает госпожа Тереса.

Откуда такая любовь к белорусской культуре?

Дядя Владислава, Франтишек Чернявский был русскоязычным и уехал за границу. Отец Владислав написал ему, чтобы возвращался. А дядя ответил: «не хочу быть удобрением для почвы в Беларуси». И он не вернулся. Также на него повлияли епископ Чеслав Сипович и отец Александр Надсон.

Как вспоминает Тереса, Чернявского посвятили в священники в 1944-м году в студии отцов-мариан в Вильнюсе, которых финансировала княгиня Радзивилл.

«Бога любил, Библию переводил и людям Беларуси служил»

Отец Владислав Чернявский умер в вишневской больнице 22 декабря 2001 года. Его похоронили возле костела, где священник работал почти всю свою жизнь.

«Так получилось, что мой брат был при нем в тот момент и держал его руку. Он долго болел. Несколько инсультов было», — объясняет Тереса Битель.

На вопрос, каким при жизни был священник, женщина коротко отвечает:

«Как сказал художник Феликс Янушкевич, для него были три слова главные: Бог, Библия, Беларусь. Бога любил, Библию переводил и людям Беларуси служил».