Кто в колхозе хозяин?

Райисполком и бизнесмен ругаются из-за убыточного СПК.

Этого текста не должно было быть, но снаряд снова прилетел в ту же воронку под названием Тальминовичи. Весной прошлого года местная жительница рассказывала onliner.by о том, что жизнь налаживается: «Новый человек выкупил наш колхоз, будет поддерживать. Мы с мужем и тремя детьми приехали сюда из другого района. Здесь, как нам сказал Геннадьич, обещают молочный завод, мясной и детские площадки». На прошлой неделе Геннадьич сам связался с журналистами и сказал, что от отчаяния готов вести стадо коров к зданию Ляховичского райисполкома.

До коровьего бунта дело не дошло. Но между бизнесменом и местной властью на самом деле разгорается пламя из криков, непонимания и юридической казуистики.

Журналисты попробовали собрать сюжет из отрывочных монологов участников.

Итак, в 2015 году компания «Бифком» и Ляховичский райисполком достигли ситуации, которую бизнесмены называют «win-win». Одни получили актив в виде сельскохозяйственного объекта, вторые избавились от управления убыточным колхозом «Тальминовичи».

О том, что такое «Бифком», журналисты слушают от одного из учредителей — того самого Геннадьича — Валентина Умовского.

— В руководящий состав «Бифкома» я вошел, купив 50% акций. Второй учредитель — гражданин РФ Сергей Р.

Умовский — бывший директор компании, которая занималась грузоперевозками. Деньги для инвестиций — оттуда, откуда и интерес к сельскому хозяйству (нам понять не удалось).

В конце 2015 года «Бифком» получает право на руководство КСУП «Тальминовичи». Правда, необычным образом: не через покупку, а через доверительное управление. То есть райисполком, оставаясь собственником, пускает другое юридическое лицо управлять своими колхозными активами и пассивами. Договор заключается на год с возможностью дальнейшего продления.

Райисполком сегодня говорит, что выбрали инновационную (чиновники затруднились назвать еще один пример в Беларуси, когда колхоз переходит к частному бизнесу не через продажу, а через доверительное управление) форму, чтобы присмотреться к частнику и решить, доверить ли ему колхоз (с долгами).

— Мы были практически первыми в стране, сами писали этот договор. Чтобы продавали — у нас в районе тоже такого не было. О продаже речи и не шло. Бизнес-план есть — управляйте. Но они и сами не очень-то хотели покупать, — вспоминает начальник юридического отдела Ляховичского райисполкома Дина Дубровка.

Примерно в декабре того же 2015-го происходит закладка первой «мины». Умовский показывает нам этот документ. Если что, сумма займа примерно в два раз меньше суммы, в которую оцениваются 126 коров.

По мнению бизнесмена, этот договор стал началом конца — рвануло уже летом. В райисполкоме с памятью на этот документ туго. Председатель сейчас на больничном. Его заместитель Александр Каминский ссылается на то, что был назначен в ноябре прошлого года. А Дина Дубровка отрицает:

— Если бы такой договор был, мы бы про него знали, — уточнила она. — Между ними и исполкомом такого не было однозначно. Может быть, между хозяйствами был?

Интересно, согласование исполкомом — это договорные отношения между хозяйствами? Тогда да, между хозяйствами.

Но прежде всего частники стали вкладывать деньги и раздавать долги. В конторе «Тальминовичей» наконец загорелся свет. Гаражи наполнились недостающей техникой. Каждый месяц председатель райисполкома подписывал акты, тем самым принимая работу и соглашаясь с результатами.

Успех приходит медленно, а рушится все быстро.

Кто в колхозе хозяин?

— 15 июня 2016 года у меня начался конфликт со вторым учредителем. Р. сказал, чтобы я забирал заложенное стадо, мол, председатель в курсе (сам Р. отрицает, что давал такую команду — забирать скот. — Прим.). Я отказался: понятно, что все это не по закону. С тех пор началось. Все время кто-то приезжает, настраивает людей, мешает работать, забирает технику.

Да, затраты у нас увеличились, но не без «помощи» райисполкома. Мы хотим, например, делать ремонт фермы. Председатель говорит: только через коммунальную компанию, которая счет выставляет в три раза больше, чем частник. В итоге отказываемся, а потом получаем по шапке, что не побелили фермы.

Последней каплей стала царица полей.

— Мы вырастили кукурузу. Но председатель в разгар уборочной кампании забрал комбайн и перекинул его на поля другого хозяйства (имеет право: комбайн колхозный, а я лишь управляющий). Но в результате наши поля остались неубранными. Кукурузу списали — будто ее и не существует. А чтобы реально «убрать» ее с глаз, в декабре приехали два трактора и буквально вдавили в землю — все, нет кукурузы.

Я не могу сопротивляться, потому что управляю госструктурой. Сейчас вижу, что нас хотят кинуть и забрать все инвестиции.

Раскол в «Бифкоме»

В середине ноября 2017 года между Умовским и председателем исполкома Вячеславом Сельмановичем состоялся жесткий разговор (запись разговора есть в распоряжении редакции). В результате, несмотря на все недовольство и плохие показатели работы («А хорошие могут быть через полтора года работы с убыточным хозяйством?» — удивляется Умовский), договор с «Бифкомом» был продлен на год. Но уже через две недели его расторгли.

В чем смысл такого противостояния? У бизнесмена только догадки: дебиторская задолженность перед одной компанией, залоговое стадо и, наконец, это самое кукурузное поле — в общем, личные отношения испортились.

Параллельно разгорается конфликт между учредителями. Россиянин Р. трактует устав предприятия однозначным образом и увольняет директора Умовского, назначая своего человека — юриста Александра Быкова. Умовский с этим решением не согласен и подает в областной экономической суд.

Но у райисполкома сейчас своя правда: велика вероятность, что, пока бизнесмены будут судиться, коровы падут от голода, а люди — без зарплаты. Поэтому, начав эту юридическую карусель (в СПК часть коров принадлежит «Бифкому», часть — колхозу, то же самое с работниками, техникой, кормами, удобрениями, молоком и прочим), останавливают они ее, наоборот, просто: все вон, потом посчитаемся. Вот только денег Умовского здесь потрачено на сотни тысяч долларов.

Колхозное вече

На мехдворе проблемного колхоза грусть и печаль. Тут вам и кладбище через дорогу, и бесснежный январь, и сельскохозяйственное межсезонье. А еще здесь набежало столько собак, что с грустной улыбкой вспоминается анекдот про Шарика и перспективу.

Перед воротами стоит загрузчик свеклы со спущенным колесом. Видно, что тащили его сюда на ободе.

— Вот посмотрите: кто будет платить за это? — возмущаются сторонники Умовского. — Они хотят нашу технику выставить за ворота. Ну как так? У нас на руках действующий договор аренды!

Колеса в тракторе спустили уже сами, чтобы технику тоже не выгнали.

Мимо с равнодушными лицами ходят работники. Но перед входом стоят две машины милиции. Значит, где-то чего-то ждут. Оказывается, ждут гостей-хозяев из «Белого дома».

Вместе с Умовским журналисты зашли в теплую комнату проходной. По периметру сидят мужчины в темном, милиционеры — все молчат. Настроение такое, что посредине комнаты не хватает только покойника.

— Мой конфликт? У меня нет конфликта. Согласно распоряжению исполкома, договор с «Бифкомом» был расторгнут. Сейчас приедет второй руководитель, — тихо говорит бывший инженер «Тальминовичей», а ныне свеженазначенный и. о. главы СПК.

На каждую реплику о «втором руководителе «Бифкома», который сейчас приедет» команда Умовского реагирует как раненый зверь. Напомним, они не признают собственного свержения и печать отдавать не собираются (хотя, судя по информации, опубликованной в районке, печать утеряна).

— Нам представили товарища Быкова как и. о. директора на сегодня. Товарищ Быков подписал документы на расторжение договора на управление. Соглашение по аренде фермы и офиса было продлено на месяц. А здесь… Нам дали указание на контроль, чтобы не было вывоза техники. Пока они спорят, мы выполняем все как положено. Мое мнение? Очень сложно. Наверное, не справились они. Я поддерживаю точку зрения райисполкома, — говорит главный инженер управления сельского хозяйства исполкома.

Дверь открывается, и входит новый руководитель (в статусе исполняющего обязанности) — Александр Быков.

— Какие новости вам рассказать? Конфликт разгорается. Если работник (Умовский) считает себя незаконно уволенным, он может обратиться в суд района. Доли в бизнесе его никто не лишал. Уволили директора, не путайте.

Быков ссылается на конкретный пункт устава, но его авторитет для бывшего начальства — ниже плинтуса. Поднимается шум. Быков обещает присутствующему милиционеру написать заявление по поводу звучащих в свой адрес оскорблений и выходит прочь.

Позже на улице Александр объясняет, что Умовский боится результатов аудита и всячески старается заблокировать доступ.

— Ни я, ни Р. в 2017 году здесь не работали. Но кто-то же должен нести ответственность за плохие итоговые показатели? Госконтроль и органы дадут правовую оценку. Нам скажут, какой ущерб причинил «Бифком», а мы уже внутри себя решим, кто за него ответственен.

Тем временем на проходной Валентин Умовский продолжает грозить, обещая проблемы всем, кто выведет его технику за ворота.

— Вот договор аренды! Кто будет нести ответственность за испорченную технику? Покажите мне бумагу с распоряжением выгнать технику! Покажите! — бумаги такой ни у кого нет. Слишком многое держится на устных советах и рекомендациях.

Милиционер с видом запутавшегося человека выходит первым, за ним — цепочка последователей-молчунов. Остается глава сельсовета, который старается ни с кем не ругаться.

— Я не третейский суд, — сразу предупреждает он. — Что с колхозом? Думаю, похуже за год стало, но потому что время сложнее. Но хорошего ничего тут не было. Не могу судить, не мо-гу. Каждый по-своему прав. А как люди должны себя чувствовать? Один человек приказывает, второй отменяет.

— Так я могу сейчас написать бумагу и сказать: вы больше не председатель сельсовета! — снова срывается Умовский. — Мы были на собрании, зарегистрировались, увидели, что собрание неправомочно. А они вдогонку сделали протокол, подписывают, что собрание было очное, но тут же — посредством Skype. Хорошо, мы можем судиться до бесконечности. Но райисполком взял и быстро признал одну сторону! Как так?!

— Вы понимаете, что если экономический суд признает протокол собрания «Бифкома» недействительным, то все последующие действия нового руководства будут недействительными? Мы всех поставили в известность об этом, но никто внимания не обращает.

Будете жить и добро наживать

Тут к зданию подъехал черный уазик, из которого вышел новый начальник сельскохозяйственного управления и заместитель председателя райисполкома Александр Каминский. Специально для встречи с ним были приглашены виновники всего конфликта (главное же — люди, а не деньги, КРС или кукуруза) — работники СПК. Около трех десятков человек собрались в холодном-прехолодном зале. Как и положено слушателям, заняли только последние ряды.

— Как будем дальше жить? Как и ведущие хозяйства нашего района — самостоятельно, — начал говорить с трибуны Каминский. — С управляющим вы знакомы: это ваш главный инженер. Специалистами вы укомплектованы, зарплата — та же. Просьба поддерживать руководство. И мы сможем. Осенью посеяли. Сейчас надо закончить, обеспечить себя посевным материалом на весну. Может, вопросы есть у кого-то?

Вопросы у людей, может, и были, но лет 10—15 назад. Ни вздохов, ни подбадривания — разочарование и безверие не оставило места в головах колхозников для других профессиональных интересов и эмоций.

— То, что сейчас происходит между властью и бизнесом, — это разочарование? — спрашивают журналисты у зампреда.

— Предприятие не справилось. Основание — цифры. Огромное увеличение падежа (в 1000 раз!). Тощий скот. 100% молока сдается первым сортом — это единственное предприятие в районе, которое все молоко сдает таким дешевым образом. Поэтому мы и не стали дожидаться окончания конфликта в «Бифкоме» и расторгли договор: мы имеем право сделать это в одностороннем порядке.

Думали, что бизнес поможет. У них в планах было выращивание сахарной свеклы, открытие молочного завода, переработка рапса, открытие биогазовой установки — ничего сделано не было. Умовский сейчас вообще не разговаривает, вызывает милицию, угрожает, кричит и так далее.

— Почему райисполком действует с такой скоростью до экономического суда?

— Вчера утром руководителем был заявлен Умовский, а в 16:00 — Быков. Поэтому сегодня утром главный — Быков. Остановить разрыв отношений с «Бифкомом» уже невозможно. Через неделю выплата зарплаты — у нас нет времени ждать, надо платить. Мы портим скот. Надо принимать решение.

— Слышали обвинения в рейдерском захвате частного капитала?

— Я вас умоляю. Зерносушилку человек (Умовский. — Прим.) вытаскивал ночью. Откуда я знаю, чья это? Нам надо разделить технику, скот, потоки молока. Потом выставить друг другу счета за обслуживания и товары — и разойтись.

— Про залоговое стадо что скажете?

— Юристы будут разбираться. Хозяйство «Тальминовичи» сохранит стадо «Бифкома».

— А кукурузное поле?

— Кукуруза стоит, не убрано в районе 8 гектаров. Кто уничтожал? Мы уберем ее.

— Откуда у вас уверенность, что на этот раз колхоз справится своими силами?

— Стоимость реализации и закупочные цены сейчас позволяют любому хозяйству жить нормально. Сюда нужен хороший хозяин.

Садясь в Patriot, Александр Каминский не сдерживается и срывается на популизм: «Спросите лучше, откуда у Умовского машина такая!»

Коровы, не молчите!

Умовский не отрицает историю про технику. Правда, говорит, что было это не ночью, а вечером. И вывозил на самом деле дорогую сушилку (аренда оформлена на его компанию) с одной целью: чтобы не вывезли во время смуты другие.

— Все документы у нас в порядке, но технику забрали и поместили на площадку агросервиса — «до выяснения обстоятельств».

Журналисты едут на ферму, где Валентин Умовский хочет показать «своих» и «чужих» коров. По его информации, «бифкомовский» скот не кормят, за ним не ухаживают.

— Вот наше стадо. Посмотрите, чем их кормят. Это самый хлам! И стоят коровы в навозе. Соломы не подстелют. Падеж был? Да, но это ветврач, оказалось, не теми лекарствами колола.

Ферма обычная, на такую власть не возят, чтобы похвастаться. И честно говоря, со стороны коровы — что государственные, что частные — не излучают много радости, смотрят на происходящее грустными глазами. Жаль, что, как и работники, рассказать правды не могут.

По дороге — невыполненное ожидание — недостроенный молочный завод. Сотни тысяч евро, по словам Умовского, стоят почти без крыши.

— Крышу начал снимать Быков, чтобы завод перевезти. Мы написали заявление в милицию — стоит до выяснения обстоятельств.

И еще из обещанного — магазин. Доделан, но санстанция не дает отмашку на открытие. Валентин Геннадьевич снова намекает на руку райисполкома, которая дергает за невидимые (потому что устно) нити.

— Никаких обоснований, говорят полушепотом.

Умовский говорит, что работал бы и дальше, только бы не мешали (где-то эти слова были уже недавно сказаны…).

— Но, конечно, надо выкупать сразу, чтобы никто не мог вмешиваться. Потом что ни делай — бумажками закидают. Согласно бизнес-плану, мы выходили в прибыль за три года. Отсюда сейчас мы бы ушли сами, но вернув свои инвестиции. А нас выгоняют, как собак. Я так не позволю.

Это очень сложная история. И юридически, и с точки зрения здравого смысла, и даже по понятиям. Но дьявол скрывается в мелочах. Когда журналисты вернулись с фермы, загрузчик свеклы (никто изначально не сознался в намерении выкатить его за пределы мехдвора: он будто сам к воротам приехал) чудесным образом убрали от ворот и поставили на место. Люди устали и молчат, коровы не могут и молчат. У стен спросить, что ли?