Как в Купаловском театре «потроллили» чиновников

Спектакль «Ревизор» оказался жесткой сатирой на сегодняшнюю действительность.

В театре прошел предпремьерный показ спектакля «Ревизор» по одноименной пьесе Гоголя. Казалось бы, ожидать особых сенсаций от постановки классического произведения не приходится. Но не тут-то было, пишет Вероника Белова для сайта gazetaby.com.

Спектакль оказался жесткой сатирой на сегодняшнюю действительность. В лице тогдашней элиты уездного города вполне четко угадывались нынешние чиновники. А чтобы у зрителя не осталось сомнений в том, что «все совпадения не случайны» героев даже нарядили в серые чиновничьи костюмы и шляпы.

— Там все прозрачно, — отметил режиссер, художественный руководитель театра Николай Пинигин.

Еще больший эффект реальности добавляет и речь героев. Все они говорят на отборной «трасянцы». Специально для постановки Мария Пушкина сделала оригинальный перевод текста.

— Действие ведь происходит в уездном городе — а сами знаете, как говорят в малых городах, — поясняет режиссер. — Только Хлестаков общается на литературном белорусском языке. Он же из столицы, поэтому в тренде.

Однако и сами диалоги получились очень злободневные. Помимо классических реплик можно было услышать и нечто новенькое, вроде указаний городничего по наведению порядка с требованием «разабраць стары забор і паставіць пашпарт аб’екта». Зрители в зале с трудом сдерживали смех, тем более что буквально в этот же день Лукашенко, как будто специально подгадав к постановке, тоже занимался ликвидацией бардака и заборами.

Впрочем, и неумирающая классика пришлась к месту. Когда смотритель училищ Лука Лукич произносил свою реплику: «Не дай Бог служыць па вучэбнай часці! Усяго баішся» зал хохотал.

В общем, слова «Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!» в конце были как нельзя кстати.

Ощущение, что пьеса просто списана с белорусских реалий, не покидала весь спектакль. Когда местные чиновники пускали «ревизору»-Хлестакову пыль в глаза, показывая вверенные им объекты, параллели возникали сами собой. Оранжевые каски, накинутые на плечи белые халаты и девушки в вышиванках с караваями и песнями — ну просто сплошное дежавю.

— В свое время Николай I сам цензурировал пьесу Гоголя. А после, посмотрев премьеру в театре, отметил: «Всем досталось, а мне больше всех», — рассказал Николай Пинигин. — С юмором был человек.

Насколько хватит юмора у чиновников, покажет дальнейшая жизнь постановки.