Страна тайных списков

В России то, что считалось неактуальным, затем вдруг оказывается запоздавшим.

Смотреть на зачитывание приговора не стоящему на ногах Никите Белых мучительно. Но поздно говорить и о том, что следственные тюрьмы России пыточные — об этом покойный Валерий Абрамкин, член СПЧ и бывший зэк, бесполезно твердил 20 лет. А теперь это банальность и общее место. Поздно говорить о выборочности репрессий: их избирательность предпочтительна перед их массовостью — для всех, кроме немногих, кто назначен в жертву.

Приговор либералу — как нам теперь жить? Трагический эстетизм комментаторов капитулирует перед рутиной Системы, где безразличие слито с жестокостью столь избыточной, что та кажется местью. Увы, даже это не так. Ваша жертва нужна — кому? Еще одно унижение: никому. В СССР уничтожаемый знал, кому и зачем нужна его жертва. «Сладко ль ужинал падишах?» Сегодня жертва безадресна. Циничный анекдот «Вы украсите собой список наших потерь» отражает самую суть российской империи списков.

Власть властвует над списками, она составляет списки, исключает из них по спискам и включает по ним. Великая и ужасная «номенклатура» означала лишь список имен на листе. А магия номенклатуры держалась на мистике исторжения из нее. Рассказывают, как бедняга Подгорный, все еще «президент» СССР, придя на съезд, вдруг не нашел своего кресла в президиуме — хотя его низвержение лишь предстояло в конце. Списки укрепляются, пересматривая свой состав.

Списки Политбюро были тайной. Списки российской Системы — демонстрационные списки. Следственным комитетом, помимо обычных аппаратных мотивов, управляет логика маркетинга и эксгибиционизма. А что значат все эти бесполезные бумаги, приносящие кому-то боль, а кому-то — звездочки и ордена? Это просто плохое управление государством.

Столько раз говорилось, что наши ужасы происходят из строгого учета при завышенном значении показателей. Так оказалась в тюрьме врач Мисюрина, когда в отчетах СК появилась графа «медики», сделав их сладким мясом следственных дел. Дело Белых также имеет в основе нехитрую причину, и она также восходит к плохому управлению Россией. Российская политика радикальна по последствиям, не будучи таковой по целям.

Жалуясь на недопуск Навального, мы забываем, что главные снятые с выборов — президентские кандидатуры от власти. Кандидаты с политической репутацией и общероссийским электоральном опытом. Белых был именно таков. Его арестовали летом 2016 года, когда Кремль, сочтя выборы в Думу сделанными, перестраивался к подготовке президентских выборов. Перестройка по-володински всегда означает зачистку перед рывком (стиль Кириенко другой: сперва рывок, зачистка после). Квоты на арест либералов нет, но в фокусе внимания президентские кандидаты от власти. Останься Белых лидером СПС, он бы не заинтересовал Список — став человеком власти с политической репутацией, он перешел в литерную номенклатуру «угроз».

Проблема — в способе управления Россией. Что за государство управляется таким образом, что вверху власти его находятся parastatal entities — «полугосударственные образования»? Место теневым структурам, как считают повсюду, не наверху, а внизу, где-то в подполье или в гаражной экономике. Но у нас нет руководства страной, а есть политика списков и их зачистки.

Простой интеллектуальный эксперимент: если б Алексей Улюкаев не находился в тюрьме, мы бы его искали в американском списке кремлевских parastatal entities. Будь Никита Белых чуть более удачливым предпринимателем из списка «Форбса», он попал бы в состав подозреваемых миллиардеров. Только ленивый не высмеял глупых американцев, не проявивших тонкого чутья «кто есть кто». Но проблема плохого управления Россией в том, что до заклания жертвы Система сама не «знает», кто в ней кто. Цену Списку дают аресты. Когда в теленовости вваливается живой полутруп с мерцающими от «чернил 7» руками, номенклатурный вес оставшихся в списках взмывает до небес.

Арест и следствие в нашей системе важнее тюремного срока, который с оскорбительным равнодушием может длиться и длиться. А потом прекратиться по общей амнистии или даже по недоразумению. На днях все обсуждали грядущее продление срока полномочий председателя Конституционного суда Зорькина, с годами ссохшегося в номенклатурную мумию. Но и здесь царствует логика Списка. Давно-давно Валерий Зорькин был навеки извержен из списков и, став «угрозой с президентским потенциалом», провел в безвестности 10 лет. Как вдруг однажды по недосмотру Кремля он был избран Председателем КС опять. В администрации случилась, я помню, короткая паника. Вычерк из списка Зорькин провел с пользой, став окончательно понятным Системе человеком. Он вернулся в номенклатуру, выжег остатки прежней репутации (и на всякий случай продолжает их прижигать). Зато отныне он там, где формируют списки, а не там, где в них попадают — либо пропадают из них.

У России только два союзника: зачистка и рывок.

Глеб Павловский, «Cноб»