«Держись, брат, все будет хорошо»

Украинец разработал уникальную систему тренировок и верит, что еще встанет на ноги и поднимет сына.

Непокоренные. Обычно мы говорим так о тех, кто прошел ужасы войны, был ранен, искалечен, но, несмотря ни на что, не пал духом. Но непокоренные есть и в мирной жизни, пишет сайт zn.ua.

Это люди, не сдавшиеся и не опустившие руки в сложных жизненных ситуациях. Люди, достигшие успеха благодаря огромной силе духа, вере и оптимизму. У них — свой фронт, порой невидимый посторонним. И здесь точно так же ранят. Но эти люди — настоящие бойцы, они не сдаются и побеждают.

Один из таких непокоренных — Андрей Педанов. Казалось бы, он всегда был любимчиком судьбы: успешный спортсмен-пловец, бизнесмен, счастливый муж, отец двоих сыновей. Радость омрачала только болезнь старшего — он с рождения прикован к постели с диагнозом ДЦП. Но Андрей боролся за выздоровление малыша, не жалея сил и средств: клиники, дельфинотерапия, курорты и санатории. Для семьи Андрей построил красивый дом у озера, в котором всегда было полно гостей.

Фото: zn.ua

Но все изменилось в один момент. Было это семь лет назад. Как-то прогуливаясь мимо озера, он решил искупаться. Опытный спортсмен, знающий все правила безопасности, в тот раз Андрей увлекся и не подумал о них. Он неудачно нырнул и сломал шейные позвонки.

Врачи пророчили парню неподвижность на всю жизнь. Развалился бизнес. Жена ушла, забрав младшего, здорового сына. Старший остался с Андреем. За ними двумя теперь ухаживают родители Андрея.

Но Педанов не смирился с диагнозом. Он разработал для себя систему тренировок и верит, что еще встанет на ноги и поднимет сына. Тренируется Андрей по четыре часа в день. На удивление врачам, уже сидит в коляске и даже понемногу начинает владеть руками — работает на компьютере и пользуется телефоном. Начал заниматься бизнесом — уже есть первые доходы. А еще Андрей помогает тем, кто попал в такую же ситуацию, как и сам. Собирается даже создать специальный благотворительный фонд.

О том, как ему удается выстоять, и о личных рецептах счастья журналисты беседовали с Андреем Педановым. Непокоренным.

— Андрей, сколько вам лет сейчас? Чем вы занимались и занимаетесь?

— Мне 40 лет. До этой истории я был и спортсменом, и бизнесменом, и обычным учителем в школе, и преподавателем в университете им.Т.Шевченко.

Жизнь моя начиналась с чего? Я был обыкновенный пацанчик, увлекавшийся спортом. С 12 лет учился в спортивном интернате, потом поехал поступать в спортивный техникум в Днепродзержинске. Тайком поехал, родители даже не знали. Помню, приехал в техникум, проплыл перед приемной комиссией — и меня сразу зачислили.

Фото: zn.ua

Всему, что я умею в спорте, меня научил дедушка. И на лыжи он меня ставил. Вы запишите — Исаев Петр Степанович его зовут. Кстати, он 17 лет в ГУЛаге просидел. Дед мечтал, чтобы я был спортсменом, и всегда тянул меня за собой. Я и сейчас чувствую, что он всегда рядом.

В 1995 году, с одной копейкой в кармане, приехал в Киев из Луганской области поступать в Институт физкультуры. Хотел покорять столицу. В институт поступил. Я был такой пацан, знаете, без границ: хотелось рваться вперед, идти к большему. Я всегда видел перспективы. Это были такие стартаповые годы, было так интересно!

Как только я поступил в институт, сразу же начал искать работу. Чтобы плавать, нужно кушать. Денег у родителей я никогда не просил, решил, что надо самому зарабатывать. Продавал разным фирмам канцтовары. Обслуживал 27 компаний. Там хорошо знали Андрюшу Педанова, который мог достать все — от карандаша до "Мерседеса". Я ездил по всем выставкам, собирал прайсы и каталоги. Со временем развернулся, смог поставить свою первую палатку на столичном радиорынке. А еще работал учителем физкультуры в школе. Это было хобби, для души. Школа давала много позитива, это было круто.

Вообще мой день начинался в 3.20 утра, а заканчивался поздней ночью. Помню: встал, съел миску овсяной каши, а в 4.10 уходит первый троллейбус из нашего района. На нем мы с другом ехали на склад, загружались товаром и везли на радиорынок. Там в 6 утра ставили палатку. Оттуда в 7 утра бежали на железнодорожный вокзал встречать сумки с книгами и везли их на книжный рынок "Петровка". Потом — институт, тренировки, уроки в школе. Снова на рынок — собрать палатку.

До того момента, как я "поломался", у меня было всё. Свой бизнес, дом, семья — жена и двое детей. Машина у меня и у жены. Работал по 25 часов в сутки, семья меня не видела, друзья тоже. Но все знали, что я открыт для общения, для радости. Любил дарить подарки жене и детям. Как только наступают выходные — звоню с работы жене, говорю: собирай сумки, едем в Карпаты или еще куда-нибудь. У меня вся жизнь была за рулем.

Как случилось, что я сломал шею? Это было в мае 2011-го... (молчит). Давайте не будем об этом говорить. Давайте о хорошем. О друзьях. Они все остались со мной после этого несчастья, ни один не отсеялся. И сейчас они просто от меня не отходят. Многие из них рядом со мной еще с тех времен, когда я был в спорте. Мы были связаны не бизнесом. Вместе ходили в походы на катамаранах и в горы. В такие ситуации попадали — мама не горюй!

— Я видела у вас на Фейсбуке пост о том, что мангал греется, баня топится, приезжайте, друзья, в гости!

— Да, мы и сейчас собираемся у меня. Еще среди моих друзей —Международный центр детского и юношеского туризма. Я до сих пор там ведущий инструктор по водным походам. В походы я сейчас, конечно, не хожу, но меня вызывают на судейство, и я приезжаю, когда могу.

— После травмы врачи говорили, что вы вообще не сможете двигаться?

— Да. Таких как я называют "глубокий шейник". У меня сломаны шейные позвонки и не работают ни пальцы, ни кисти, ни предплечья. Ничего.

Фото: zn.ua

Когда меня привезли в больницу, в реанимацию, врачи решили, что мне осталось три дня. Объяснили моему другу: скажи Андрею, если есть, что завещать, пускай завещает. Родным такое сообщить побоялись. Когда меня вывезли из реанимации в палату, друг сел возле кровати, положил руку мне на плечо: "Андрюха, скажи, что отдать, кому и как". Я хотел встать, обнять его и сказать, что я выживу. Но не мог пошевелиться. Помолчал и просто сказал: "Ты чего, ох...л? Я вылезу".

Позже, когда обещанные врачами три дня прошли, друг сказал: "А я знал, что ты вытянешь". Потом я попадал в реанимацию еще дважды. Не ел, не пил. Я тогда не спал вообще, глаза боялся закрыть: мне казалось, что задыхаюсь и умираю. И все время слушал популярную тогда песню "Ты знаешь, как хочется жить". Ее крутили по радио.

Врачи были в шоке от того, что я все прошел и выжил. Давления у меня не было, вообще не работал ни один орган, только легкие (благодаря тому, что я пловец) и сердце. "Лежачий пациент" — говорили обо мне медики.

После того как я получил травму и меня выписали из больницы, никто не сказал, что делать и куда ехать. Я все искал сам. Знаете, как много сейчас таких как я поломанных людей — шейников, спинальников? Но никто никакой информации им не дает, что делать дальше. Я узнал о клинике в селе Лосятин — это 70 км от Киева. Представьте себе: больница в забитой деревушке. Но это было единственное место, куда меня приняли. Простая сельская клиника, но я так им благодарен! Меня привезли туда лежачим, а через месяц я уже сидел в коляске. Еще через две недели крутил педали. На меня пиявки ставили, пчелами жалили — чего только не делали!

— Вернувшись из клиники, вы поверили, что встанете, и начали тренироваться?

— Да.

— Кто расписывал программу тренировок?

— Я сам. Я знаю свои мышцы, знаю себя и знаю спорт. Никто в Украине не занимается профессионально ни спинальниками, ни шейниками. Каждый сам по себе. Мне повезло: я могу помочь себе сам.

— Не хочется затрагивать неприятные моменты, но они все-таки есть. Жена ушла?

Фото: zn.ua

— Нет, не ушла. Она молодец, она два года меня тягала, ухаживала, всё нормально было. Просто из-за сложности ситуации совместная жизнь не сложилась. Так бывает… (молчит). Жена ушла, да. Она классная, я желаю ей счастья.

— У вас двое детей — Миша и Илья. Миша болен ДЦП, он остался с вами, а Илья теперь живет с мамой?

— Да. Я купил им квартиру. У меня тогда еще оставались деньги.

— Миша прикован к постели с рождения?

— Да, ему сейчас 11 лет, и он не сидит, не говорит, не ходит. Но перспективы у него есть. Я каждый вечер засыпаю с молитвой: Господи, дай ножки мне и сыну моему, а также моим родителям и Илюшке счастья и здоровья. Каждые два месяца бабушка с Мишей едет в санаторий, в Трускавец или Кропивницкий, на реабилитацию. Миша у нас уже ходит в ходунках. Это прогресс. Бабушка и дедушка занимаются с ним постоянно.

— А сколько по времени занимают ежедневные тренировки у вас и у сына?

— Дедушка занимается с Мишей с шести утра. Они лепят из пластилина, рисуют красками. Бабушка в это время после ночи отдыхает. Потом с 11 утра они начинают делать зарядку, ставят сына в ходунки, на тренажер. У Михасика тренировки занимают целый день. Я занимаюсь приблизительно четыре часа каждый день. Но сейчас немного меньше, потому что занялся бизнесом — криптовалютой. И сам себе в вину ставлю, что больше сижу в компьютере, чем тренируюсь. Мне нужно зарабатывать деньги. Кроме лечения своего и Михася, я должен помогать Илюхе, младшему сыну, который живет с мамой.

— Сколько часов в день вам можно сидеть?

— Немного, часа четыре. Но, бывает, сижу и по 12. Нужно работать.

— Какие прогнозы дают врачи?

— С самого начала, когда я уже сел в коляску и стало понятно, что не буду лежачим, врачи говорили, что я не смогу поднимать руки, но я уже работаю на компьютере и пользуюсь телефоном. Мне это нужно для работы. Кроме того, я помогаю другим спинальникам, колясочникам. Вот недавно в августе мы с батей были в больнице. Ездили по палатам, разговаривали с людьми. Особенно с новенькими. Представьте, человека только привезли парализованного, и он еще не понимает, куда попал и что его ждет. Мы налаживаем связи, я рассказываю, куда можно обратиться, спрашиваю, какая нужна помощь. Мне в свое время никто ничего не подсказывал, сейчас я знаю очень много. За это лето мне звонили по поводу 17 человек, которые поломались и стали спинальниками. Жены звонят, просят совета и помощи: у кого ДТП, у кого еще что-то. Но в основном это шейники, те, кто нырнул. В моем гараже стояло четыре коляски, я отдал их ребятам. У меня в планах создать свой благотворительный фонд. И я обязательно сделаю это со временем.

— Что бы вы посоветовали тем, кто попал в тяжелую ситуацию? Не обязательно связанную со здоровьем.

— Ребята, вам тяжело в жизни? Блин, приедьте в любой санаторий, где лежат спинальники, или в Охматдет, где лежат больные дети. Пройдите по палатам и поглядите. Ничего не надо, просто уделите секунду внимания тем, кто там лежит. Или принесите деткам карандаши, фломастеры, пластилин. Можно зайти к шейникам и спинальникам в палату. Просто подойдите к ним, пожмите каждому лапу и скажите: "Держись, брат, все будет хорошо". Он, конечно, не поверит, но поймет, что он не один. А вы поймете, в каком "шоколаде" живете. И чего на самом деле стоят все ваши проблемы, если вы можете двигаться.

Я помню, до войны бывал в санатории им. Бурденко в Крыму, в Саках. Сейчас он для нас недоступен. Семь этажей, есть пандусы. Я жил на втором, в самой дальней комнате. На моем этаже в огромнейшем конференц-зале проводили разные мероприятия: то песни под баян, то караоке, то дискотека. На дискотеку собирался народ со всех этажей. На верхних жили ребята-колясочники и те, кто более-менее мог ходить. А на четвертом и ниже селили неходячих: тех, у кого ДЦП, кто на коляске, а кто и вообще ползает. И вот представьте: за два часа до дискотеки эти неходячие ребята вылезают из комнат с полотенцем: положат полотенце и переползают на него. Снова кладут полотенце и снова переползают. Как раз за два часа доползают на дискотеку. С одним из этих ребят мы дружим и перезваниваемся до сих пор. Толян. Помню, он ползет по коридору на танцы, а я из своей палаты выруливаю на коляске. То я его опережаю, то он меня — соревнуемся, кто первый. Еще у нас Валера был. Он заползал на середину танцпола и заказывал себе песню "Валера". Пытался танцевать лежа, и его просто распирало от счастья.

— Ваш личный рецепт: как не сдаваться и не сломаться перед жизненными трудностями?

— Я скажу рецепт для каждого. Думаете, у меня не было моментов слома? Были. Родители свидетели — я не раз хотел на себя руки наложить. Всё это было. Меня остановило только то, что я не мог физически это сделать. Вы спрашиваете, как не сломаться? Нужно общение. Не закрываться в себе, не топить свои переживания внутри. Хотя это очень тяжело. Если есть компания, друзья — нужно говорить с ними.

Фото: zn.ua

И еще важно привыкать к тому, что ты теперь живешь в новом амплуа. Тяжело это осознавать. Очень тяжело. Особенно если человек только что "поломался". Честно сказать, это осознание приходит с годами. Нужно больше общаться с теми, кто находится в такой же ситуации.

— Вот вы говорите — приходите в больницы, поддерживайте. А как? Как нужно общаться с такими людьми?

— Как внешнему миру с ними общаться? Знаете, когда я был здоров, я в своей жизни ни одного колясочника не видел. Я на этих людей даже внимания не обращал. Когда в

2011-м я сел в коляску и поехал в санаторий в Саки, я увидел тысячи людей в колясках. Это другой мир. Мы между собой общаемся и не видим людей, которые ходят ногами. Для нас ходячие — это совсем другой мир. Кстати, город Саки — город особенный. Там нет ни одного магазина, кафе, ресторана, кинотеатра, церкви, где не было бы пандуса. Это город колясочников, туда люди приезжали и чувствовали себя комфортно. Помню, когда я вернулся из санатория в Киев, то не увидел на улицах колясочников. Они заперты в своих домах.

Мне хорошо, у меня частный дом, меня могут повезти туда-сюда. Но ребята в санатории рассказывали разное. Один мальчик говорит: "Блин, я на девятом этаже живу. Мир вижу только из окошка — нет пандусов". Он тогда впервые приехал в санаторий. Ему в первый раз в жизни путевку дали. Молодой пацан. Тяжело ему.

Я тоже сижу в коляске, но я уже в жизни как-то больше "устаканен": и женщину видел, и чего-то достиг. А когда смотришь — пацанчик 16 лет в ДТП попал... Он еще жизни не видел. Я познакомился с таким в санатории. Попросили — пойди, поговори с ним. Привозят меня к нему в коляске, а я сам только два года как "поломанный".

— Вы его жалели? Или проявлять жалость здесь неуместно?

— Какая жалость! Жалость отбросьте, всё! Такие темы отпадают вообще. Жалость расслабляет. У человека, попавшего в такую сложную ситуацию, вариантов всего два: или ты слабак, и отдыхаешь, или что-то делаешь, чем— то занимаешься, работаешь, находишь какое-то новое русло для себя.

— То есть должен быть баланс волшебных пинков и сочувствия?

— Да. Знаете, когда приехали в санаторий, батя оставил меня там и

уехал. А я же ничего не мог, даже ложку в руки взять. И что? Начинаю рулить ситуацию. Говорю медсестрам: "Девчонки, помогайте! Начинайте ухаживать. Давайте привыкать друг к другу". Меня положили, переодели. Через неделю меня знал уже весь санаторий. Это о пользе волшебных пенделей. Надо учиться оставаться одному и рассчитывать на себя. Дома, конечно, я расслабляюсь, потому что есть мама и папа, они мне помогают. А брось меня сейчас в санатории — и я попадаю в свое русло: везде колясочники, везде люди, которые друг другу помогают. И среди них есть такие шейники, как я.

— Какие у вас планы, ближайшие и на будущее?

— Ближайший огромнейший план — это реабилитация, моя и сына, на которую я сейчас зарабатываю деньги. Планы на будущее — это подняться нам с сыном на ноги, собрать денег и поехать с родителями куда-нибудь на курорт. А еще — с батей пойти на рыбалку.

— Верю, что так все и будет.