Как инженер-механик из Бобруйска подготовил чемпионку мира для Беларуси

Валерий Колодинский отметился также развитием гимнастики в Австралии.

Валерий Колодинский – знаковая фигура для бобруйской и белорусской спортивной гимнастики. В 80-х тренер привел в зал совсем маленькую Елену Пискун и сделал ее двукратной чемпионкой мира (в опорном прыжке и на брусьях) и серебряным и бронзовым призером чемпионата Европы. В 1996-м возглавил женскую сборную Беларуси на Олимпиаде в Атланте. В США белоруски стали 6-ми в команде (лучший результат в суверенной истории), а Светлана Богинская – 5-й в опорном прыжке. После Атланты отец двукратной чемпионки мира по борьбе Ванессы Колодинской оставил пост на несколько лет, но вернулся в 2002-м. Впрочем, как сам потом признавался, уровень спортсменок снизился, и высокие результаты показывать было сложно. В январе 2004 года Колодинский почти на 10 лет уехал работать в Австралийский институт спорта. В 2013-м вернулся в Бобруйск и устроился в профсоюзную ДЮСШ по спортивной гимнастики «Грация».

Андрей Масловский встретился с Валерием Колодинским и поговорил о работе в Австралии и проблемах белорусской спортивной гимнастики.

***

Бобруйский центр гимнастики, где работает Колодинский, находится рядом со стадионом имени Александра Прокопенко. В 10 утра зал пуст. Только в одном из углов Валерий Викентьевич дает указания молодой гимнастке Ольге Михолап перед занятием. На тренере черный спортивный костюм с красно-синим логотипом Австралийского института спорта – отголосок «легионерских» времен. С Михолап специалист занимается с 2013 года. В свое время 16-летняя спортсменка считалась одной из лучших в Беларуси, но, по словам Колодинского, недавно «полетели» локти, и девочке, возможно, придется заканчивать.

Отправив подопечную разминаться и крутить сальто, тренер переключается на меня. Сперва интересуется, как узнал о его существовании, а затем просит итоговый текст на вычитку.

– Дадите интервью на правки? Отлично. И мы все вырежем (улыбвается).

– Вы уехали в Австралию в 2004 году. Кто вас туда позвал?

– Вообще меня туда зазывали еще после Олимпиады в Атланте в 1996-м. Следующие летние Игры проходили в Сиднее, и Австралия активизировалась. В стране хотели поднять престиж спортивной гимнастики. Организовывали соревнования с приглашением всех сильнейших гимнастов. Условия были сказочными: оплачивался и перелет, и проживание. Осенью 1996-го со сборной Беларуси поехали на открытый чемпионат Австралии. Лена Пискун выиграла многоборье, вольные и брусья, а Алена Полозкова завоевала «бронзу» на вольных. После турнира было барбекю на открытом воздухе, на котором меня начали обрабатывать представители тамошней федерации. Они видели во мне замену китаянке Джу Пинь, которая была главным тренером женской сборной.

Какое-то время в Австралии гимнастики совсем не было. И тогда тамошнее министерство спорта пригласило Пинь помочь в развитии. Почему ее? Дело в том, что китайская гимнастика всегда была на уровне, но по политическим мотивам китайцы не всегда участвовали в Олимпиадах и чемпионатах мира. Если не путаю, впервые они приехали в 79-м на чемпионат мира в США и начали побеждать. В общем, Пинь подняла австралиек до 6-го места на чемпионате мира. В Австралии китаянка пользовалась авторитетом. Джу рассказывала, что вообще впервые меня и Лену Пискун увидела в 92-м году на одном из турниров в Японии. Ходила с видеокамерой и снимала наше выступление. Было приятно, но от предложения австралийской федерации я отказался.

– Почему?

– Ленка [Пискун] еще выступала. Я был главным тренером сборной. Дома была большая семья, трое детей. В общем, не решился.

- Что изменилось потом?

– Перед чемпионатом мира-2003 года встретился с главным тренером женской сборной Испании Хесусом Карвальо, который позвал меня на работу в один из солидных центров подготовки. К тому моменту я уже был настроен уезжать. Сборная была слабенькая… Договорились, что приступлю после Олимпиады в Греции, но на Кубке мира в Париже встретились с Вовой Ваткиным, который перебрался в Австралию в 97-м. Между нами состоялся такой диалог:

– Валера, ты созрел уезжать из Беларуси?

– В Испанию хочу.

– Давай к нам! Ищем тренера.

Он рассказал, что Пинь уже не главный тренер сборной. В 96-м, после моего отказа, австралийцы на эту должность взяли американку Пегги Лиддик – тренера известной олимпийской чемпионки Шеннон Миллер. Пинь же стала главным тренером Института спорта, но все еще была во мне заинтересована. Какое-то время я разрывался между Испанией и Австралией, пока на чемпионате мира того же года снова не встретил Вову, который всучил мне толстенный контракт. Реальный талмуд! Австралия – страна большой бюрократии! Там нельзя пукнуть без бумажки. Если по улице долго идешь за девушкой и пристально на нее смотришь, она легко может заявить на тебя. Это ужас какой-то.

Что касается работы, то австралийцы действовали очень быстро. Хотя с визой возникли проблемы. Посольство в Москве затягивало выдачу. Мне даже звонили из Австралии и интересовались, почему так долго. Когда объяснил, что проблемы с визой, все решилось быстро. В посольство позвонили из правительства Австралии и за день уладили вопрос. Мне в посольстве потом говорили: «Ну, у вас и друзья».

– Почему русскоязычные тренеры так охотно уезжают за рубеж?

– Деньги. Все же хотят условия получше. Раньше говорили: «Евреи – это не национальность, а средство передвижения». Так и про гимнастику можно сказать. Это не профессия, а средство эмиграции.

– Вы долго не могли решиться на переезд. Помог старший сын. Что он говорил?

– Я – домосед. Почему я самый последний из тренеров уехал? Все что-то хотел сделать, что-то меня в Беларуси и Бобруйске держало. Ну и говорю сыну: «Стас, не поедем, наверное». А он любитель авантюр: «Нет, поехали!» И начал собираться. Он, в отличие от меня, не побоялся бросить футбол, которым занимался в РУОР у Пышника. Играл, кстати, не плохо. В Австралии стал суперзапасным. Вроде ничего в нем не было, но как выпускали на замену – забивал. Через какое-то время Стас выиграл чемпионат Штата и был признан лучшим молодым игроком турнира. Но вскоре закончил из-за травмы.

Я кстати, тоже чемпион Штата, но среди ветеранов. Уровень соревнований приличный – деды стелются в подкатах, как молодые! У нас была самая старая команда по возрасту, но мы выиграли. Я долго отказывался, но все-таки сдался. В первом матче забил мяч, во втором сделал хет-трик. По Канберре тут же пошли разговоры: «А что за игрок появился?!» Ну и пришлось заявляться.

Вообще, футбол – мой первый вид спорта, если можно так сказать. На улице только в него и играли. Жил рядом с семьей Прокопенко, и мы бегали вместе с младшим братом Саши – Виктором. Мы его Виштой звали, а Сашу – Тятей. Я Вишту возил, как котенка :). Но в школе культивировали гимнастику. И на одном чемпионате города меня заметил тренер Александр Мельников и позвал в зал.

– Где вы жили в Австралии?

– В Канберре. Первое время в общежитии института, а потом нашли с сыном квартиру.

– Ваша дочь Ванесса говорила, что ее впечатлило австралийское небо. А вам что понравилось больше всего?

– Я непритязательный человек, но Австралия – это действительно другой мир. Причем совершенно разный в разных местах. Канберра далеко от океана, и земля там глиняная, кирпичная, а поехали в Перт – там песочек. Мельбурн – старинная Европа, Сидней – современный мегаполис. Еще поразила большая луна и отличный горный воздух. Я впервые дышал таким. Очень круто.

Ну и живность всякая. Канберра – хоть и столица, но городок небольшой. К тому же окружен фермерскими хозяйствами. Из-за этого летом на улице просто огромное количество назойливых мух. От них спасу нет. Особенно когда на барбекю выезжаешь. А еще доставучие мэгпаи – местные сороки, которые очень рано и очень громко поют. В первое утро разбудили в 5 или 6 часов. Покруче нашего петуха будят.

А еще пауки впечатлили. Собрались как-то с сыном в магазин. Только сели в автомобиль, как на лобовое стекло плюхается огромный паук. Выходить не рискнули, поехали так. По дороге он куда-то исчез. Думали, что свалился в пути, но приехали на парковку, вышли из машины, а он на бензобаке сидит. Мы аж подпрыгнули со Стасом от неожиданности. Мимо австрал идет: «Ой, не бойтесь, он не страшный» И хрясь его ногой!

Или вот еще случай. Вышел из зала в институте и двинул по аллее в столовую. Тропинка узкая, и вдруг передо мной выскакивает огромная ящерица. Я в ступоре. Не знаю, что делать, а воспитанница смеется: «Валерий, не бойся, это ведь просто ящерица». А у меня ужас.

– А змеи?

– Институт умудрились построить на пути миграции змей. По-советски так получилось. За год до моего приезда одна змея заползла под акробатическую дорожку. Утром дети пришли на тренировку и увидели ее. Хорошо, что вовремя заметили, и она никого не покусала.

Кенгуру бегают, где хотят. А еще вомбатов много [зверьки, напоминающие очень маленьких медведей или огромных хомяков]. Их много сбитых вдоль дорог лежит. Меня бог миловал – ездил аккуратно. Если в вомбата врежешься, то машине хана.

– К чему за 10 лет так и не смогли привыкнуть?

– Австралийцы такие люди, которые улыбаются в лицо, а потом делают подлости. Готовился к этому, когда ехал, но так и не смог привыкнуть. Это у нас тренер – гуру, а там – высококвалифицированный слуга.

***

– Что собой представлял «ваш» Институт спорта?

– Огромный центр по всем видам порта, построенный вскоре после провала австралийцев в 1976 году на Олимпиаде в Монреале. Фактически, это как наши Стайки, только в центре Канберры. Все в одном месте: научный центр, общежития, столовая со шведским столом, работающая весь день, объекты для тренировок. Такой вот коммунизм. Австралия – это соцстрана с настоящим, лучшим видом социализма.

– Как устроена спортивная гимнастика в Австралии?

– Система состоит из трех уровней: школьная, национальная и элитная. Со школьной все понятно. В некоторых школах есть соответствующая специализация и залы, оборудованные снарядами. Но в основном дети занимаются в клубах (аналог белорусских ДЮСШ – прим.), а учителя их привлекают к школьным турнирам.

Национальный – это обычный уровень без усложненной программы. Спортсмены занимаются в клубах за собственные деньги и ездят на соревнования. Несмотря на то, что занятия стоят дорого, это самая массовая категория. В Сиднее, где проработал какое-то время, месяц тренировок обходился родителям примерно в 500 австралийских долларов (приблизительно 400 долларов США – Tribuna.com), но залы полные.

Ну, а в элитную категорию входят спортсмены, которые хотят участвовать в чемпионатах мира и Олимпиадах. Это международный уровень. Там и тренировки интенсивнее, и программа сложнее. Что интересно, если директор клуба заинтересован в элитной гимнастике, он создает группы и работает.

– Как можно попасть из национальной категории в элитную?

– Критерия два: желание спортсмена и результат. Фактически надо пройти внутренний отбор. Спортсмен может четыре года выступать в национальной гимнастике, а потом просто показать хороший результат и попасть в элитную группу перед Олимпиадой.

Что интересно, работает это в обе стороны. То есть свободно можно уйти и из элитной группы. У нас был пример, когда за несколько месяцев до Игр в Пекине четыре гимнастки решили уйти. Среди них и моя воспитанница Холли Дайкс. В 2006 году на чемпионате мира в Дании она стала 7-й в многоборье. Через год на соревнованиях Британского содружества была уже третьей в многоборье, взяла «золото» на вольных упражнениях и «серебро» на бревне. Были хорошие перспективы на Олимпиаду, но за полгода до Игр она решила уйти. Просто подошла и сказала: «Валерий, я не хочу заниматься». И все! Ничего не сделаешь. Еще одна девочка «опустилась» на национальный уровень. Через два года вернулась в элиту, но уже не смогла отобраться на Игры в Лондоне.

Элитных спортсменок в Австралии мало. Никто особо на самый верх не хочет, потому что много, очень много, надо работать, и желающих гробить здоровье мало. К олимпийскому спорту в стране относятся так: «Это личное дело спортсмена». Заставить участвовать никто не может. Не хочешь быть в элите, занимайся на национальном уровне – никто плакать не будет. Олимпиада – чисто семейное дело. Страна в целом заботится о здоровье нации.

– Клубы – это частные структуры?

– В Австралии очень мало частных гимнастических клубов. Это не традиционный для страны вид спорта: не плавание, не гребя и не регби. В большинстве своем клубы принадлежат муниципалитетам. Но при этом зарплату государство тренерам не платит.

– А кто? Родители?

– Или спонсоры. А вот в таких центрах, где работали я и Ваткин, зарплата государственная.

– Что тогда дает муниципалитет?

– Помещение, где можно заниматься, льготы по аренде, оплачивает какие-то счета.

– Гимнастических залов много?

– Конечно. Причем они равномерно распределены по стране.

– Детей занимается много?

– Наборов как таковых нет. Клубы расклеивают объявления или устраивают рекламные акции, но в основном родители сами приводят.

– А я читал, что гимнастика в Австралии находится на государственных дотациях.

– Элитная – да. Да и то только в таких центрах, как наш. В подавляющем большинстве спортсмены платят за тренировки. Государство помогает, но немножко. Сборники получают небольшую стипендию – от 5 до 10 тысяч австралийских долларов в год. Для сравнения, за олимпийское золото австралийцам полагается такая же сумма. Поэтому спортсмены живут обычной жизнью. Например, первый австралийский чемпион мира в гимнастике Филипп Риццо помимо двухразовых тренировок, учился в университете и подрабатывал в нашем институте: водил экскурсии по комплексу или развозил почту на электрокаре.

– Сколько вы получали в Австралии?

– Я работал в лучшем центре страны. После Пегги Лиддик у меня была вторая по институту зарплата.

– Сориентируйте по сумме.

– В районе 5 тысяч американских долларов в месяц.

***

– Почему вы решили вернуться?

– В Австралии постоянно просматривал белорусскую спортивную прессу. Любое интервью про гимнастику сводилось к тому, что результата нет из-за того, что тренеры разъехались. Надо их возвращать, и тогда будет все хорошо. Вернулся с надеждой, что дадут поработать. Но резко риторика сменилась: наши тренеры люди квалифицированные, грамотные.

Тем не менее, меня планировали сделать главным тренером сборной, но в июле 2013-го должность государственного тренера убрали. А в сентябре родила Ванесса и попросила поработать с ней над восстановлением. И мы в этом зале работали, а внук рядышком в коляске спал. Как начал ползать, Ванесса качала с ним на руках спину. Савелий фактически вырос тут: первые шаги сделал, первые прыжки на батуте – все здесь. Физически внук очень круто развит. В неполных четыре года он уже делает подъем с переворотом и лазит по канатам. Спортсмен.

– Вас увидели в зале и пригласили на работу?

– Не совсем. Когда дочка попросила с ней поработать, пошел к директору зала: «Дайте пару часов, чтобы иметь возможность просто заходить в зал». Я же законопослушный гражданин. Не могу допустить, чтобы посторонний человек пришел в зал :). Мою просьбу удовлетворили, но попросили никому не мешать. Мы и работали в сторонке. Ну, а потом директор школы «Грация» взяла на ставку. Хотя официально меня могли и не брать.

– Почему?

– Нет спортивного образования. Я ведь инженер-механик!

– Как так оказалось, что у вас нет образования?

– После окончания школы уехал в Могилев поступать в машиностроительный институт. Отучился и распределился на бобруйский завод «Сельмаш», но так до него и не добрался. Пока учился, в Бобруйске решили делать зал гимнастики. Нужны были тренеры. И директор школы «Красного знамени» Евгений Вижунов меня перехватил. Он матерый мужчина, отличный карточный игрок. В 70-е каждый год менял машины. В общем, он переговорил с нужными людьми в исполкоме. Мне потом рассказывали, что с руководством завода состоялся такой разговор: «К вам молодой специалист Колодинский должен прийти. Не ждите его. Нам надо гимнастику развивать. Мы его забираем. Все».

– Почему потом не пошли учиться по спортивному профилю?

– Вскоре меня отправили на курсы повышения квалификации. Провел в Москве 20 дней. Отслушал. Всем, кто пришел на экзамен, поставили отлично. Тем, кто не пришел, – хорошо. Понимаешь размах учебы. Документ об окончании курсов – моя единственная «корочка». Когда в Австралию уезжал, давал диплом инженера и вот ее. В Австралии, кстати, получил тренерскую категорию «С» – высшую в мире.

Долгое время в Беларуси, да и по всему Союзу, прослушанных мною курсов было достаточно. Высшее образование с большего было типовым: история КПСС, марксизм-ленинизм и так далее. Поэтому по требованиям советскому тренеру соответствовал. А сейчас по закону нельзя работать без высшего спортивного образования.

Так вот, когда вернулся, в сборной результаты были удручающие, но никто ничего не предпринимал. По-моему, в Беларуси ситуация не устраивала только одного человека – директора гродненской школы Сергея Кушнерова. После моего возвращения он активно меня зазывал к себе. Я ему отвечал: «Сергей Леонидович, мне что Гродно, что австралийская Канберра или Сидней. Я – бобруйчанин». Тем не менее, он уломал меня просто съездить на экскурсию. Скажу вам: условия шикарные! Евроремонт, музей Корбут и Кныша – супер! Думал, меня в Беларуси никто ничем не удивит, но это было замечательно. Кушнеров – идеальный руководитель, который не только знает спорт изнутри, но и еще талантливый бизнесмен. И он может руководить не только школой. Зарплату мне предлагал в два раза больше, чем имею здесь. Квартиру предоставлял. Разрешил самому формировать учебный процесс. Говорил: «Ребенка берите, какого хотите. Одного, двух, группу – не важно. Только сделайте результат». Но я отказался.

– Почему? Работали бы в шикарных условиях, где вас ценят.

– Так я ж говорю: для меня что Гродно, что Канберра.

– В итоге у вас сейчас только индивидуальные занятия, а не полноценные группы подготовки. Устраивает?

– А что я могу сделать? Поехать в Гродно?

– Мы уже разобрались, что для вас это не вариант.

– Ну, почему? Там девочка растет – лучшая в Беларуси в своем возрасте… Ладно, это гипотетические разговоры.

– За какие деньги вы сейчас живете?

– За австралийские. Зарплата? С категорией, с воспитанницей, которая в национальной команде, рублей 600 набегает.

***

– Как оцениваете последние результаты белорусок на топ-соревнованиях?

– Плохо выступают. Другой оценки быть не может. Что можно говорить, если на последний чемпионат мира не поехало ни одной белоруски! Хотя полтора года сборную возглавляет хороший специалист – Олег Остапенко. Но за это никто не отвечает... Впрочем, я сейчас наговорю, а потом меня уволят.

Натурализованные гимнастки? «Трибуна» же сразу раскопала всю информацию об этих американках. Ну, какие они гимнастки?!

– Почему в нашей спортивной гимнастике проблемы?

– Гимнастика, а особенно женская, очень тяжелый вид спорта. Девочки должны быть такие же грациозные, как художницы, и такие же сильные, как штангисты. Гимнастика постоянно развивается. Это молодой вид спорта. В том смысле, что выступают совсем девочки, у которых организм постоянно меняется. Когда мужает парень, у него крепнет плечевой пояс, а у девчонки растет таз. Поэтому так мало девочек доходит до высоких результатов.

Заниматься очень тяжело, и родители это понимают. Сперва ребенку весело, он играется, а когда выходит на сложности, на нагрузки – тяжело. Чтобы был результат, нужно тренироваться 8 часов в день. Не каждый выдержит это и в принципе захочет. Поэтому многие просто бросают. Это первая причина.

Вторая – нам тяжело конкурировать с другими странами в талантах. В Китае, Америке или России, где большая численность населения, найти спортсменку легче. Подавляющее большинство советских тренеров работало по принципу «бери побольше, бросай подальше». Работали, как Лобановский, который давал мощнейший кросс на первой тренировке в «Динамо». Добежал – работаем дальше. Нет – до свидания. Но в Беларуси так нельзя. У нас нет такого количества детей. Нужен более кропотливый подход.

Третья – нет новых тренеров. А у тех, кто есть, нет психологии чемпиона. Рассказывал как-то историю о том, что Алия Мустафина, бывало, тренировалась по 9 часов в день и стала чемпионкой мира и Олимпиады, а другая – американка Шон Джонсон – тренировалась только после обеда и тоже стала чемпионкой мира и Олимпиады. Мне одна тренер в ответ: «А у нас девочка в Гродно тоже раз в день тренировалась и ездила на мир». Но это сборная Беларуси и 100-е место. Тренер даже не понимает, о чем я говорю, и приводит контраргумент: «Не надо много занятий». Менталитет и притязания тренеров не соответствуют мировому уровню. Ну и знания, естественно.

Тренерами ведь не становятся, а рождаются. Ренальд Иваныч [Кныш] в своей книге «Как делать чемпионов» утверждает, что надо учить. Надо, но тренер должен научиться всему сам. Его нельзя заставить. А у нас сейчас тренеры не соответствуют международному уровню. Кого подготовил наш университет физкультуры? Никого, по сути! Подходишь к тренеру: «Зачем ты даешь такое упражнение?» – «А не знаю. Мы так делали». А объяснить с точки зрения биомеханики или методики не может. Молодые специалисты безграмотные и в теории, и в методике.

– У вас есть ощущение, что методика, по которой работают в нашей стране, давно устарела?

– Это как раз-таки еще одна проблема. Сергей Новиков как-то сказал, что ему не нравится, что страной и спортом руководят троечники. Это очень точное высказывание. Собрали вокруг себя таких же людей. Говорят на одном языке, а человек, который дает результат, – на другом. Это же классика. «Судьба проказница, шалунья. Определила так сама: всем глупым счастье от безумья, а умным — горе от ума».

Каждый новый руководитель в гимнастике начинает изобретать велосипед. А он давно изобретен. Придумали, например, что сейчас девочки должны лазать по канату на высоту 3,66 метра. Именно 3,66 и точка. Раньше лазили на 3 метра, на 4, а сейчас – 3,66. Так почему не 3,62 или 4,12?

– Видимо, есть какая-то логика.

– Конечно, есть. В Америке для малышей разработали программу, где написано, что дети должны забираться по канату на 12 футов за определенное количество секунд. Наши специалисты это узнали и слепо скопировали – просто перевели футы в метры и получили 3,66. Зачем? Оставь 4 метра, но соотнеси секунды. Слепое копирование – это непрофессионализм. Есть хорошая советская базовая методика, к которой можно вернуться. Не стоит улыбаться. Это технический прогресс шагнул за 30 лет далеко, а петли и пируэты в гимнастике остались такими же.

– Если представить, что придет отличник и напишет нормальную методику, это даст результат?

– Конечно, только нужно, чтобы он продолжал руководить процессом подготовки, а не написал программу, отдал другим людям и ушел.

Почти два часа беседы прошли незаметно. Зал за это время заполнился людьми. На брусьях тренировались подростки-мальчики, на батутах разминались совсем маленькие девочки. Проходя мимо Колодинского, они весело здоровались с тренером. Валерий Викентьевич отвечал им с улыбкой и подколками. А гимнастка Михолап по-прежнему крутила сальто на гимнастической дорожке.

– Ну что, Оля? Еще полчасика? – улыбается тренер и идет к ученице с ценными советами.

Андрей Масловский, «Трибуна»