Белорусская глубинка: коробки домов без окон и непролазный бурьян

Как на самом деле живут люди в заброшенных белорусских деревнях.

В прошлом году мне довелось побывать на малой родине моей мамы, поэтому слова Лукашенко о восстановлении заброшенных деревень больно резанули по сердцу.

Хочется поинтересоваться: а давно ли сам правитель был в деревне, где осталось несколько домов? Потому что одно дело кататься по образцовым совхозам, наблюдая сельскую пастораль и, подобно барину, грезить о своей собственной маленькой деревушке, и совсем другое — реальность, которая тебя ждет по приезду в забытый богом и людьми угол.

Когда я ехала в деревню Горенка Краснопольского района, где последний раз была 5-летней девочкой, я тоже думала поговорить с ее жителями — единственными оставшимися там двумя стариками — о перспективах развития малых деревень, о которых часто стал поговаривать президент.

Мне думалось, что обсудить эту тему с ее жителями будет как нельзя кстати. Когда-то в Горенке насчитывалось около 120 домов, а сегодня жилым остается лишь один. Однако уже по приезду стало понятно, что более глупого вопроса в тот момент даже сложно придумать.

Коробки домов с пустыми глазницами окон, непролазный бурьян и пронизывающая тишина — ни лая собак, ни пения петуха, ни криков детей или вообще каких-либо посторонних звуков…Такая картина встретила меня в Горенке.

Весь журналистский треп на тему «развития малых деревень» просто застрял в горле, слушая рассказы стариков единственного на всю деревню жилого дома, про то, что кур подушил хорек, а собак загрызли волки, забегающие сюда из подступающего к деревне леса. Спроси я, хотят ли старики, чтобы их внуки вернулись в этот ветхий покосившийся дом или даже отстроили себе где-нибудь рядом новый, они наверняка сочли бы меня сумасшедшей. Да и у меня самой язык не повернулся.

Потому как сложно представить, чтобы человек в здравом уме и трудоспособном возрасте поселился в полузаброшенной деревне, да и еще и перевез туда своих детей, чтобы потом по дороге на работу колхозным пастухом возить их за десятки километров в сельскую школу. Серьезный вклад настоящего патриота в развитие страны!

Хочется спросить: инициатор спасения «этих хуторков» вообще представляет, что именно там восстанавливать? Вот эти до основания разрушенные хатки? И кого, скажете, в них заселять? Приведения?

Сегодня, когда Лукашенко очередной раз заводит ту же песню про «клочки земли», взывая к патриотизму, перед глазами сразу всплывают эти разрушенные дома Горенки, эти буреломы и заросшие травой поля. В них нет ни намека на высокое предназначение настоящего гражданина, думающего о судьбах своей родины.

Потому что патриотизм — это желание, чтобы твоя страна развивалась, а не воплощение в жизнь чьих-то старческих мечтаний.

Ну а если кому-то хочет восстановить деревеньку, поселиться в ней и там в задумчивости встречать рассветы и любоваться закатами — милости просим, никто не держит. Только не надо другим навязывать свои грезы.

Анастасия Зеленкова, «Салiдарнасць»