«Учитесь смелости»: в Минске пройдет встреча солидарности с Олегом Сенцовым

Что мог бы сказать белорусам несломленный украинский режиссер.

Встреча солидарности с Олегом Сенцовым пройдет 26 февраля в Минске. «Народная Воля» встретилась со спикером мероприятия, правозащитницей Яной Гончаровой.

Олег Сенцов – украинский режиссер, которого осудили на 20 лет по обвинению в терроризме. По версии следствия, он и украинцы Александр Кольченко, Геннадий Афанасьев и Алексей Чирний создали группу террористов, совершили два террористических акта и планировали совершить еще два. Гончарова – координатор волонтерского проекта «РосУзник», с помощью которого можно писать письма заключенным. Она ведет переписку с Сенцовым со дня его ареста.

Сутки пыток, минимальный срок за показания против лидеров Майдана

– Дело «Крымских террористов» начало развиваться в 2015 после аннексии Крыма, – напомнила Гончарова. – Во время Евромайдана Сенцов как патриот поехал в Киев. Когда начались события в Крыму, он вернулся туда и помогал украинским военным безопасно покинуть материк, так как российские военные все перекрыли. Там было опасно находиться. Он искал деньги, транспорт, чтобы их вывезти, договаривался. Он был одним из тех, кто открыто выступал против аннексии Крыма, против России. Конечно, этим он привлекал внимание, как и все, кто выступал против. 9 мая арестовали Геннадия Афанасьева, на следующий день был арестован Сенцов. По официальной версии это случилось 11 числа, но на самом деле еще сутки его пытали. Еще арестовали Александра Кольченко и Алексея Чирния. Эти четыре человека – состав участников так называемой «группы крымских террористов».

После задержания пытали всех. Чирний и Афанасьев под пытками дали признательные показания и назвали Сенцова лидером группировки. Сенцова, как и Кольченко, тоже пытали, но он ничего не признал. Практически только на показаниях Чирния и Афанасьева и строилось обвинение. Во время обысков разные вещи пытались представить как доказательство того, что Сенцов – террорист: и книги, которые он читал, и реквизит для съемок. В деле проходит какой-то пистолет, который, по словам Сенцова, ему засовывали в рот. А потом сделали анализ, который указал, что на оружии ДНК Олега, и это якобы доказательство, что он им пользовался. Естественно, если человеку в рот засовывают пистолет, то на нем будет ДНК.

В общем, очень много спорных вещей было. В деле нет никаких свидетельств, кроме слов Чирния и Афанасьева. Последний на суде отказался от своих показаний и сказал, что давал их под пытками. После этого на него давили, избивали, отправили в Коми. Там были очень тяжелые условия, он сильно заболел. В итоге его и Юрия Солошенко (директор оборонного завода “Знамя”, задержан в 2014, обвинен в шпионаже в пользу Украины. – прим. «НВ») помиловали и отпустили. Я полагаю, что власти боялись, что он умрет в тюрьме, а это никому не надо было. Чирний не отказывался, но воспользовался 51 статьей, согласно которой можно не свидетельствовать против себя. Чирний тоже был против аннексии Крыма.

Сейчас мы знаем, что у него был друг Пирогов, которого завербовали в ФСБ. Пирогов время от времени манипулировал им, подкидывал разные идеи. В результате они вышли на разговор о взрывчатке, которую должен был сделать Пирогов. По версии следствия, все это согласовывалось с Сенцовым, что он давал на это деньги. Конечно, этого не было. Чирния задержали, когда он забирал взрывчатку в условленном месте под мостом, где ее оставил Пирогов.

– Сенцову предлагали дать показания против лидеров Майдана?

– Да. Говорили, что взамен дадут минимальный срок, но, если не согласится, уедет на 20 лет. 20 лет ему в итоге дали. Кольченко – 10.

– Им еще инкриминировали поджоги офиса «Русской общины», «Единой России», подготовку к взрыву памятника Ленину и мемориала «Вечный огонь»…

– Поджоги были. Кольченко признал, что он тогда стоял на шухере, но сам ничего не поджигал. Это должно квалифицироваться как хулиганство, но не террористический акт. Причем никакого офиса «Единой России» там еще не было, он появился потом на месте «Русской общины». Это то же самое место. Но к делу это подшили, чтобы показать, что они испытывают такую ненависть к России, что даже подожгли офис единороссов.

– А памятники?

– В деле говорится, что они якобы планировали взорвать памятник Ленину и мемориал. Но это основывается на показаниях Афанасьева и Чирния, которые давались под пытками.

– По версии следствия, цель этой «террористической группы» – возвращение Крыма в состав Украины. Как подожженный офис и несостоявшиеся взрывы памятников должны были вернуть полуостров?

– Следствие сразу объявило, что они относятся к «Правому сектору», что они русофобы, что хотели устрашить жителей своими действиями, что в конечном итоге способствовало бы возвращению. Но простому человеку такие мотивы трудно понять, такую логику никто не выстраивает.

– Как часто вы общались с Сенцовым с тех пор, когда его арестовали.

– Трудно посчитать. Когда жила в Ростове, регулярно носила передачи, постоянно переписывались. Писем 30… Может, 50. После суда его отправили в Якутию, откуда пришло где-то два письма. Потом переписку закрыли. Сейчас он в Лабытнанги, Олег периодически отвечает. Через три-четыре года в тюрьме наступает переломный момент. Люди не всегда готовы поддерживать переписку, но он периодически отвечает.

– Он писал вам о возможных мотивах этого дела?

– Мы об этом почти не говорили. Такие вещи лучше не обсуждать – все письма читают цензоры. Но, безусловно, это была акция устрашения, чтобы показать, что украинские националисты плохие и готовят теракты. Для российской пропаганды было важно создать образ террориста, убийцы. В то же время судили еще многих: Надежда Савченко, Николай Карпюк, Стас Клых.

«Зеркала разбиты, все шины спущены…»

– Вы вспомнили Савченко. В опубликованном письме Сенцов говорил, что наоборот не хочет становиться более популярным по сравнению с другими заключенными.

– Да, он говорит сильные вещи. Мой девиз сейчас – его последнее слово. «Учитесь не бояться». Он не хочет быть выше остальных. Как режиссеру ему не важна была слава, деньги, он просто хочет заниматься своим.

– Вы сами сталкивались с неприятностями в этой истории?

– Знаю, что из-за того, что носила передачи в СИЗО ФСБ, за мной наблюдали, есть папочка в деле. Но в целом сейчас угроз уже нет.

– А ситуация с вашей машиной в Крыму?

– Да-да, это было потрясающе. В сентябре 2016 года я ездила к семьям Сенцова и Кольченко. Я жила у мамы Саши в деревне. Ночью проснулись из-за того, что сработала сигнализация. Стекло, зеркала были разбиты, все четыре шины спущены. В доме была престарелая бабушка, двое детей и я. Было страшно. Утром приехала полиция, сказали, может я какому-то ухажёру телефон не дала, а он меня выследил. Потом я уже вспомнила, что они даже не посмотрели документы. Дело никто расследовать не стал.

– Как справляется семья Сенцова?

– Дети, как и мама Олега, сильны характером. Морально держатся неплохо. Конечно, очень ждут Олега. Его мама уже в пожилом возрасте, ей тяжелее всего. Но она сейчас находит отдушину во внуках. Ей помогает сестра Олега Наташа, разные фонды. Иногда фонд Михаила Ходорковского перечисляет деньги, присылает детям подарки на Новый год. Влад (сын Сенцова. – «НВ») ходит в театральный кружок, вырезает фигурки, показывает всякие представления. Алина (дочь Сенцова. – «НВ») фотографирует, учит английский язык. Они продолжают жить и, конечно, очень ждут папу.

«Нельзя молчать»

– О чем Сенцов писал в последних письмах?

– Написал, что выучил английский. Но мне как филологу очень интересно, что Олег именно выучил английский (смеется). Знаю, что сейчас пишет несколько сценариев, заготовки для книги, старается поддерживать физическую форму. И очень надеется на обмен. В каждом письме говорит «Слава Украине», что они не могут там ничего уже сделать, а мы еще можем. Остается патриотичным и очень надеется, что страна его не бросит.

– Может ли любой человек ему написать? И о чем лучше писать в таких случаях?

– Да, это сложный вопрос. Часто люди пишут: «Привет, держись, мы тебя ждем». Это хорошо, но, когда получаешь 115 открытку со словами «держись», возникает вопрос «за что держаться?». Вот сегодня дикий мороз. Напишите об этом. Расскажите, что холодно, что пальцы замерзли, что завалило снегом, пока дошел до остановки. У них есть только четыре стены и сокамерники. Нет никаких ощущений, впечатлений, цветов. Напишите о простых вещах: как фильм посмотрели, как на поезде проехали. Рисуйте образы, чтобы у них было разнообразие восприятия, чтобы дать им какие-то ощущения. Это очень важно. Представьтесь, расскажите, почему решили написать. Как будто знакомитесь с человеком, только на бумаге. Напишите стихотворение или рассказ. Дальше переписка завяжется.

Можно отправить письмо через почту. Адреса есть на нашем сайте rosuznik.org. Желательно в конверт положить еще один лист бумаги, еще один конверт и марки, чтобы человек мог вам ответить. Можно вложить и открытку, чтобы он отправил своим близким. Если есть в колонии подключено ФСИН-письмо (служба отправки электронных сообщений в учреждениях службы исполнения наказаний. – «НВ»), то можно отправить письмо через сайт. Это стоит 55 рублей за 2500 знаков. Там же можно оплатить ответ. Третий вариант – написать через сайт rosuznik.org. Это бесплатно.

– О чем вы будете рассказывать на встрече, посвященной Сенцову?

– Хочу рассказать про Олега, озвучить часть его писем. Надо развивать солидарность в людях, чтобы они понимали, что это может коснуться их самих и их близких в любой момент. Сначала берут одних – все молчат, потом вторых – все молчат, потом третьих… Нельзя молчать. Надо выступать против и поддерживать тех, кто уже оказался в такой ситуации. Для них поддержка очень важна. Письма, общение – все, что у них есть в заключении.

Встреча солидарности с Олегом Сенцовым пройдет в кульцентре «Корпус» (пр. Машерова, 9, корпус 8) 26 февраля и начнется в 20:00.