Реформы белорусской школы: ввести, а потом отменить

Какие реформы пережила средняя школа в 1990-х и 2000-х?

В этом году школьное образование ждут очередные изменения — экзамены в гимназии отменяют, но обещают вернуть в школы углубленное изучение предметов в 5?9 классах. Tut.by вспомнил, как менялась система школьного образования в 90-х и начале 2000-х. К чему должна была привести реформа Стражева — с 12-леткой и профильным обучением, — если бы в 2008-м ее не свернули? Зачем ввели 10-балльную систему оценки? Какую проблему решило ЦТ и какую — более серьезную — породило? Об этом мы поговорили с бывшим первым замминистра образования Беларуси Геннадием Петровским.

Геннадий Петровский работал на руководящих должностях как раз в тот период, когда создавалась независимая система национального образования Беларуси. Преподаватель математики, кандидат физико-математических наук, в 1988 году он стал начальником Могилевского областного управления образования. В мае 1990-го его перевели в Министерство народного образования на должность начальника главного управления среднего образования. В 1994 году Петровский стал первым заместителем министра, но уже в 1995-м подал в отставку. Причина — учебники по истории.

С 2000 года Геннадий Петровский работал заместителем директора Национального института образования. «При Петровском» Беларусь перешла на 10-балльную систему оценки и уже после него — на централизованное тестирование вместо вступительных экзаменов.

Система школьного образования в Беларуси начала меняться в 1988 году, после того как министром народного образования стал Михаил Демчук. «Это рубеж, который отделил белорусскую школу от советской. Сначала в неявной форме, потом в очевидной», — вспоминает Геннадий Петровский.

Именно Михаил Демчук предложил дифференцировать учебные заведения. Так впоследствии появились гимназии и лицеи.

— Михаил Иванович спрашивал нас: «Скажите, чем гимназия отличается от школы? Что такое лицей? Почему он — не гимназия?». Сначала мы пытались дать определение внешними показателями: школа начинается с 1 класса, гимназия — с 5-го, лицей — с 8-го. Но это не определяло сути. Потом сформировали следующую классификацию. Школа — это учебное заведение, которое имеет базовое содержание образования. Если к нему добавляется сильный развивающий компонент — не повышенный или углубленный уровень изучения, а то, что обеспечивает динамику развития детей, — это гимназия. А лицей — это учреждение, ориентированное на будущую профессию. В нем школьники могут выбирать для себя направление, «профиль» будущей специализации. Эти вещи были заложены в 1988—1991 годах.

«Новыми учебниками по истории мы якобы пытались поссорить Беларусь и Россию»

В начале 1991-го Геннадий Петровский возглавил рабочую группу, которая разрабатывала новые национально ориентированные учебные планы и программы. К 1 сентября 1993-го они были готовы.

— Речь шла о создании национально ориентированного содержания образования. Как лозунг это было понятно, как конкретное содержание — не совсем. Что такое национальная ориентация в математике? А в физике? В математике случались такие перехлесты типа «расстояние от озера Белое в Чашникском районе до Хотлинского столько-то километров». Был и есть ли в этом смысл? В истории вроде понятно. Но это только на первый взгляд.

Программы по истории Беларуси и всемирной истории специалисты отправили в Академию педагогических наук России, в Литву, Польшу, Украину, чтобы «устаканить» спорные вопросы.

После распада СССР учебников по истории Беларуси в получившей независимость стране не было, так как предмета — истории Беларуси — не существовало в принципе.

— Было 26 уроков в курсе истории СССР, на которых о БССР рассказывалось по следующему принципу: «В Москве было это, в Петербурге это, ну, а в Минске — это». Изначально мы не форсировали написание новых учебников, потому что было важно сделать их максимально успешными. Но история опередила нас. В декабре 1991 года перестал существовать СССР.

Перед министерством стояло множество вопросов, отвечать на которые приходилось крайне осторожно.

— Нам нужно было отделить историю Беларуси от истории Польши и России. Но как? Победа под Оршей — это победа Беларуси над Россией, как ее провозглашал БНФ? Или просто межкняжеская война, коих на территории Европы было до гибели? Война 1812 года — отечественная? Россия говорит: «Да». А для белорусов? Земли современной Беларуси вошли в состав Российской империи в 1795 году. До начала Русско-французской войны — меньше 20 лет. Большинство шляхты воевало в армии Наполеона. Так это отечественная война или нет? А события 1939 года? Я был пассивным слушателем, но как руководителю коллектива, работавшего над учебниками, мне приходилось участвовать в дискуссиях белорусских и польских историков. Польские говорили, что в 1939 году была агрессия двух империалистических государств против суверенной Польши. Белорусские соглашались, что с польской точки зрения это так. Но в 1939 году государство Беларусь оформилось в его современных территориальных границах. Значит, для Беларуси это положительное событие? Как его преподносить? Тогда с поляками договорились следующим образом: вы интерпретируете эти события так, но белорусские историки рассматривают их с другой точки зрения.

В конце октября 1992 года состоялось совещание в Совете министров. Михаил Демчук, ставший к тому моменту вице-премьером в правительстве Кебича, поставил задачу: с 1 сентября 1993 года школы должны перейти на новые национальные учебники вместо истории и географии СССР.

— Поднялся директор издательства «Народная асвета» и сказал: «Вы можете принять пять постановлений Совмина, но станки от этого быстрее крутиться не станут. И если вы хотите, чтобы к 1 сентября в школу попали новые учебники, до 1 февраля 1993-го тексты должны быть у меня», — вспоминает Геннадий Петровский. — Авторы начали работать над учебниками где-то в середине ноября. Для подготовки текстов оставалось чуть больше 2 месяцев. Однако учебные пособия — учебниками я их назвать не могу — подготовить успели. Там не было ни схем, ни методического аппарата — только тексты. 1 сентября 1993 года они пришли в школы.

Почти два года школьники учились по новым пособиям, но после первых президентских выборов, на которых был избран Александр Лукашенко, все круто изменилось. Петровскому вменялось то, что этими учебниками Министерство образования пытается поссорить Беларусь и Россию.

— Владимир Заметалин (был замглавы администрации правителя. — Прим.) предложил вернуться к учебникам Советского Союза. Впоследствии состоялось совещание у диктатора. В этой истории было много интриг, но по итогу предложение Заметалина не прошло. А я пошел в отставку.

Профильное обучение появилось в 1995-м

На должности первого замминистра образования Геннадий Петровский смог заложить основы профильного обучения в белорусских школах. Для этого были разработаны учебные планы, в которых вместо фиксированного количества часов, выделенного на изучение предмета, предлагалось три вариации на выбор.

— Мы сказали школам: «В зависимости от того, какие у вас дети, создавайте себе учебный план сами. У вас филологи — тогда берите (говорю условно) 4 урока математики вместо 6, 2 часа физики вместо 3, но 8 — белорусского языка или литературы. У вас математики — дайте им на математику 9 уроков в неделю за счет уменьшения занятий гуманитарного цикла». Также мы установили обязательную нагрузку — максимальную каждая школа выбирала себе сама. Мы считали, что это дело школы, учеников, их родителей, а не Министерства здравоохранения.

Петровский говорит, что в той схеме профильное обучение могло «работать» не только в городских школах, но и сельских. Количество учащихся этому не препятствовало, что подтвердил эксперимент 1994 года.

— В нем участвовали школы Глубокского и Полоцкого районов, чуть позже присоединились Оршанский и Зельвенский. В Глубокском районе мы создали работающую систему профильного обучения, в которой каждый ученик мог изучать определенные предметы на выбранном им уровне. Более того, выпускники Витебского института рвались туда, потому что там было интересно работать. Но этот опыт был потерян. Сейчас вновь создается система профильного обучения. Лично я хотел бы видеть углубленный уровень изучения предметов естественнонаучного цикла — именно они определяют динамику научно-технического прогресса.

12-летка, новые технологии обучения и профильные классы, помноженные на ноль

Знаменитая реформа школьного образования разрабатывалась в 1996—1997 годах. Ее концепция предполагала три основных элемента: новые технологии обучения; обязательное базовое образование становилось 10-летним, а общее среднее — 12-летним; в 10?11 классах (первым классом был нулевой) вводились «профили». Концепция была одобрена в 1997 году — на первом съезде учителей, где присутствовал Лукашенко.

— Василий Стражев (министр образования с 1994 по 2001 год. — Прим.) сказал: «Сейчас мы начинаем работать по новым программам и учебникам, но профильное образование введем тогда, когда нынешние „нулевики“ придут в 10 класс».

Переход на 12-летку начался в 1998 году. Но дойти до профильного обучения в 10?11 классах ни один выпуск реформированной школы не успел.

17 апреля 2008 года, на совещании по вопросам целесообразности 12-летнего обучения в средней школе, Александр Лукашенко назвал 12-летку «одним из самых острых вопросов развития образовательной системы».

«Предстоит рассмотреть проблему комплексно, учитывая все аспекты ее влияния на общество. В частности, надо ответить на вопросы: стали ли дети умнее и здоровее от того, что пошли в школу в шестилетнем возрасте и проведут там целых 12 лет; так ли нужно обществу 12-летнее среднее образование с профильным обучением; во что лишний год обучения в школе будет ежегодно обходиться государству; какие социальные, моральные и правовые последствия мы получим, задерживая за партой вполне созревших молодых людей?» — сказал тогда диктатор.

17 июля того же года он подписал декрет №?15, в котором школа возвращалась к 11-летнему обучению.

— Реформу свернули. От 12-летки отказались, профильное обучение помножили на ноль, а педагогические технологии… Этот термин вовсе исчез из публичной жизни, — говорит Петровский.

«ЦТ — это и не хорошо и не плохо, и хорошо и плохо одновременно»

10-балльная система оценки учеников пришла в белорусские школы в 2002 году.

— Учителя были не очень довольны 5-балльной системой, потому что фактически она превратилось в 4-балльную: «единицу» никому не ставили. Она была скорее эмоциональным выражением отношения учителя к ученику, — вспоминает Петровский. — 4-баллки было действительно маловато.

По каждому предмету была создана некая абсолютная шкала. Например, 10 баллов за ответ у доски ставится за определенный набор навыков и умений ученика, которые никак не соотнесены с изучаемым сегодня материалом. Одна и та же шкала действует и для базового уровня, и для профильного, и для 5 класса, и для 10-го.

— Может ли ученик 5 класса соответствовать ей в том же объеме, что и ученик 11-го? Раньше каждое задание, а следовательно, и требование к ученику учитывало его возрастные особенности. Теперь — нет. Можно ли для каждого класса формировать свою шкалу требований? Абсолютно нереально! И как учителю запомнить эти шкалы, если он работает и в 5-м, и в 8-м, и в 9 классах? А ученику? Он же должен понимать, за что ему поставят 10-ку. Да и шкала эта слишком мелкая. Разницы между шестеркой и семеркой мало. А это открывает путь к волюнтаризму. Нравится мне ученик — ставлю 7, не нравится — 6. И то, и другое обоснованно. А теперь сделаем следующий шаг. Мама ученика поздравила меня с 8 Марта — ставлю 9, не поздравила — 8. Я не говорю, что это повсеместная практика, но разве такое исключено?

В 2003-м произошло очередное нововведение: вместо вступительных экзаменов в вузы ввели централизованное тестирование. Немногие помнят, но в первый год ЦТ заменило не только вступительные экзамены, но и выпускные из школы.

— Но у школы и института разные задачи. Если школа доучила до выпуска, она должна выпустить ученика. С хорошими результатами, плохими — вопрос другой. А институт обязан отобрать лучших, не принять, иначе придут все. По результатам первого ЦТ оказалось, что большую часть учеников нельзя выпустить из школы: они получили неудовлетворительные оценки по ЦТ. Так что это нововведение тут же свернули — сказали отдавать аттестат по годовым оценкам. И на следующий год ввели и выпускные экзамены, и ЦТ.

По мнению Петровского, ЦТ — это и не хорошо и не плохо, и хорошо и плохо одновременно.

— Чем хорошо? На вступительных экзаменах случались факты, когда не считалось грехом порадеть за родного человечка. Коррупционную компоненту ЦТ действительно превратило в ноль. Но что плохого? Оно не содержит теоретических заданий — задания на «докажите». А это значит, что и задачи на доказательства исчезли из школы. Ведь и учителя, и ученики прагматики: учат только то, что понадобится на тестах. Таким образом мы превращаем процесс обучения в педагогический процесс по академику Павлову, основанный на условном рефлексе. Увидел это — делай это. А обоснование?

Мой коллега из педагогического университета рассказывал об одном случае. Он дал студентам задание, в котором было написано: «Вы приходите в класс, а все ученики сидят под партой. Ваши действия?». Аудитория не ответила, а попросила список предполагаемых ответов. Сформулировать свою мысль они даже не попытались. Даже если это легенда, то она весьма показательна.

Сегодняшняя школа нуждается в серьезной проработке своей системы — мы же пока занимаемся решением локальных проблем. Вроде идет движение вперед, но после него обязательно следует откат. Мы пока находимся на этапе торможения.