«Что я сказала бы Лукашенко при встрече? Я бы его порвала»

Через шесть лет после расстрела Владислава Ковалева его мать не может свыкнуться с мыслью, что сына нет.

Кроме траура и боли от потери, Любовь Ковалева уверена: ни Влад, ни Дмитрий Коновалов не совершали теракт в минском метро. В печальную годовщину корреспонденты belsat.eu встретились с Любовью Ковалевой у нее дома в Витебске.

Темное платье, слезы на глазах, когда речь идет о последних днях и смерти сына. Любовь Ковалева привыкла к вниманию журналистов, но о личных переживаниях говорить ей до сих пор тяжело. Она осторожно достает из шкафа коробку с письмами и разноцветными открытками.

«Вот, посмотрите. Сначала Влад отправлял письма в обычных конвертах. А после мы передали ему деньги и он в тюремном магазине покупал красивые открытки к праздникам. Как только он их отыскивал там?», – Любовь Ивановна протягивает розовую открытку.

Она предназначалась для сестры Татьяны. Рисунок – два пингвинчика и пожелание счастливого Нового 2012-го года. Далее – еще одна, с розами. На Татьянин день рождения. Внутри – надпись: «Очень сильно тебя люблю! Крепко-крепко тебя целую и обнимаю! … твой брателло»

Когда Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова расстреляли, Любви начали писать со всего мира. Многочисленные письма с теплыми словами приходили из Германии, Польши, России, Великобритании. Целую кампанию по поддержке матери расстрелянного организовала в Лондоне Валерия Красовская, дочь пропавшего в 1999 году бизнесмена Анатолия Красовского. Она передала Любови Ковалевой открытки от неравнодушных иностранцев. В глаза бросается фраза на одной из них: «Они могут захватить наши тела, но не наш дух».

Теперь друзей вокруг семьи все меньше, кто-то уехал за границу, другие – вспоминают раз в год. Рядом с Любовью Ивановной и ее мужем осталась дочь Таня и один, самый верный друг Сергей.

«Влада могли расстрелять 11 марта – спешили»

За все время следствия родственникам разрешили увидеть Влада трижды. Последнее свидание прошло 11 марта.

«Внезапно позвонили из СИЗО и сказали, что мы можем приехать и привезти ему любые вещи. Это удивило, ведь раньше свидания были редкими и приходилось просить руководство СИЗО. А тут сами говорят, приезжайте. Возможно, Влад уже знал, что расстрел скоро. Я помню, у него такой землистый цвет лица был, но подумала – из-за нехватки света в тюрьме», – вспоминает женщина.

В одном из писем Владислав рассказывает:

«Не волнуйтесь, здесь не так плохо, как говорят. Обычная жизнь, только свободы поменьше. Хотя я и так домосед. Извините, что так случилось. Вы же знаете, что у меня пуля в голове. За меня не переживайте. У меня в любом случае все будет хорошо».

И добавляет: «Уже немного осталось. Скоро пообщаемся и даже увидимся».

По словам Любви Ивановны, позже они с дочерью и адвокатом несколько дней спрашивали в СИЗО, как себя чувствует Влад, но ответа не было. 15 марта в домашнем почтовом ящике мать нашла сообщение: приговор исполнен. Свидание оказалось последним.

«Думаю, Влада расстреляли после этого свидания, 11 марта. Хотя в свидетельстве другая дата. Они спешили, понимаете? Зачем понадобилась такая гонка? И почему они уничтожили всю нашу переписку, почему не вернули письма, которые я писала в СИЗО?», – плачет мать.

Любви Ковалевой вернули одежду сына и пустую папку от записей, которые вел Влад. Все вещественные доказательства в деле, кроме поврежденного взрывом вагона метро, были уничтожены.

Я держу голубой конверт с письмом, которое сестра так и не успела выслать Владиславу. Дата – 15.03.2012. В нем Татьяна советует, какие интересные книжки стоит почитать. Но он уже никогда их не прочтет.

«Их избивали и кормили психотропами»

Любовь Ковалева уверена: во время следственных действий в отношении ее сына и Дмитрия Коновалова применяли физические пытки и давили психологически.

«На Диму сильно давили семьей. Они устраивали показательный спектакль на суде, привозя его семью под конвоем, под лай собак. Это было всего один раз, больше Коноваловы на суде не появлялись. А Дима молчал, потому что ему сказали: одно слово и твои родные пойдут на 25 лет. Сначала же взяли отца и брата его, а когда вернули, те замолчали и молчат до сих пор», – говорит она.

Действительно, даже через шесть лет Людмила и Геннадий Коноваловы избегают прессы. Они никогда не давали комментариев, а увидев журналистов – убегали.

«Били Влада, избивали Диму, выбивая нужные следствию показания. К тому же, вид парней, их расширенные зрачки говорили о том, что их кормили психотропами», – утверждает Любовь Ковалева.

На суде Ковалев не заявлял о физических пытках, жаловался исключительно на психологическое давление. Зато в материалах дела есть показания Коновалова о том, что его пытали сразу после ареста.

Согласно белорусскому законодательству, тела расстрелянных не выдают семье, место захоронения не сообщают. Любовь Ивановна считает – таким образом удобно скрыть следы побоев… Она уверена, что в тюрьме парней избивали. Однако, такие факты никогда бы не удалось донести на свободу. Переписка проходит тщательную проверку в несколько этапов. «Сомнительные» фрагменты в письмах жирно перечеркивают ручкой.

«Я знаю больше, чем адвокат. Хотя плохого о нем ничего сказать не хочу. Мужик нормальный. Просто не верь всему, что говорят. Все будет хорошо», – пишет Влад. Следующие строки зачеркнуты цензором.

Видно, как в письмах Влад старался подбодрить мать, и, кажется, сам не верил до конца, что его ждет скорая смерть.

«Как вы там с кризисом справляетесь? Очень тяжело стало? Надеюсь, вы там кредит не брали? Судя по тому, что рассказывают, в это время лучше в тюрьме посидеть (шутка)».

«Ты только не переживай. В моей ситуации вопрос не стоит, срок мне или нет… Но я говорил со следователем и он сказал, что мои показания подтверждаются, я помогаю следствию.

Проверяли мои контакты, место работы, и все неплохо меня характеризует. Так что есть возможность получить по минимуму».

«Что я сказала бы Лукашенко при встрече? Ничего. Я бы его порвала»

Любовь Ковалева в предыдущих интервью говорила, что хотела бы приложить все усилия, чтобы в Беларуси больше не было расстрелов. Но спустя годы ситуация не изменилась.

Белорусские власти постоянно игнорируют призывы Евросоюза, Комитета по правам человека ООН, Совета Европы и мировых правозащитных организаций немедленно ввести мораторий на смертную казнь. Сейчас расстрела ждут пять человек. Мать одного из осужденных, Кирилла Казачка, узнала про расстрел сына только через несколько месяцев.

«У меня никто не спрашивает, хочу ли я смерти даже какому-то условному преступнику. Государство решило за меня, за других граждан. Мы все становимся соучастниками убийства», – говорит Любовь Ковалева.

«Я бы посоветовала семьям осужденных не молчать. Придавать огласке все документы, все слова следователей, все, что происходит в тюрьме и на допросах.

А что бы я сказала лично Лукашенко при встрече? – женщина глубоко вдыхает воздух, закрывает покрасневшие глаза, затихает на секунду, а потом выдыхает, – Ничего. Я бы его порвала. Порвала. Он же убийца».

30 ноября 2012 года Верховный суд Беларуси озвучивает смертный приговор Ковалеву и Коновалову. 14 декабря стало известно – Ковалев попросил Александра Лукашенко о помиловании. Тот в помиловании отказал.

Незадолго до смерти Владислав заканчивает свое очередное письмо к матери:

«А еще хотел спросить, сколько в этом году дней в феврале? А то у меня календаря на 2012-й год нету. Страшно подумать – живу в самом центре столицы».

Теракт, за который Ковалева и Коновалова приговорили к смертной казни, произошел в Минске на станции метро «Октябрьская» 11 апреля 2011 года. Взрыв унес жизни 15 человек, еще 387 получили ранения.