«Ставка – $150»: исповедь детсадовской медсестры

Белорусская медсестра рассказала правду о своей работе.

Елена приехала в Минск на сессию. В будущем она — рекламный менеджер. В настоящем — медсестра в одном из детских садов Могилева. Обычный человек с зарплатой «до 500», но рублей, пишет onliner.by.

— Я потом спрошу о зарплате, хотя на 100% уверен, что она поразит только с плохой стороны. Что вы забыли в детском саду?

— Сколько себя помню, хотела всех лечить. Родители не давили, поэтому пошла в Могилевский государственный медицинский колледж и получила диплом по специальности медсестры детского дошкольного учреждения. На первых курсах хотела отправиться в хирургию, а потом — бросить в принципе.

— Что случилось?

— Разочаровалась, когда началась практика. Увидела изнутри, как это работает, почувствовала отношение к медперсоналу со стороны пациентов — как к обслуге. А потом дотерпела и отправилась по распределению в садик. Теперь территориально я подчиняюсь детской поликлинике — там мое начальство. Но отвечаю только за детей из садика.

7 часов и 42 минуты на работу

— Рабочая неделя — пятидневная, с 8:00 до 16:12.

— Еще раз?

— Да, 7 часов 42 минуты. Школьные медсестры работают до 15:06. Я не знаю, откуда такая точность. Если на полторы ставки (как я работаю сейчас), то с 7:00 до 19:00.

Я прихожу на работу, переодеваюсь и начинаю обход. У нас 11 групп, 170 детей. Каждый день ходят не все, человек 120. В первую очередь надо обойти ясельные группы, спросить у воспитателей, какие есть проблемы. В их обязанности входит спрашивать у родителей о состоянии малышей. Если есть больные дети, я забираю их в изолятор. Это обычная комната с кроватью и маленькими стульчиками, где ребенок находится до вечера.

— Зачем же родители привели его?

— Это острый вопрос. В основном бывает просто «некуда деть, пусть идет». Или с сыпью приводят: пусть медсестра посмотрит. Но, согласно приказу Минздрава, мы не можем принять больного ребенка. Получается, что или воспитатели схалтурили, или родители утаили. Звонишь им, говоришь: мы не можем допустить вашего ребенка без справки от врача. Они обычно ругаются: куда его деть, что делать и так далее.

— Какие родители адекватнее — молодые или постарше?

— Разные. Замечала, что поздние мамы страдают гиперопекой. Такие чаще конфликтуют с воспитателем и медработником.

«Дети должны болеть»

— Я работаю два с половиной года. За это время никаких необычных эпидемий не было. Весна — время ветряной оспы. Ну и ОРВИ. Дети должны болеть. Чем младше ребенок, тем больше. Раз 10—12 в году в ясельном возрасте — это норма. Ребенок приходит из дома, где своя внешняя среда и свои микробы. Иммунитет начинает работать. Чтобы хорошо работал, нужен вирус.

— Может, тогда не ходить в сад?

— Иммунитет не будет работать так, как необходимо. Чем старше становится ребенок, тем реже он будет болеть.

Вообще, в саду есть четыре группы здоровья. В первой — абсолютно здоровые дети. Во второй могут быть логопедические нарушения (не выговаривает «р»), или плоскостопие, или плохое зрение, например. В третьей — серьезные нарушения типа врожденного порока сердца. Четвертая группа — дети с инвалидностью. У нас, например, есть две группы детей с ДЦП. Большинство детей — во второй группе.

«Прививки — вещь хорошая, но от гриппа — не верю»

— Была у нас история, когда люди нашли в своих карточках прививки, которые им не кололи. Это что такое, как вам кажется?

— Это халатность. Никто не перепутал карточки. Все прививки вроде как находятся в компьютере в поликлинике — то есть это проще, чем кажется. Уже даже создана общая республиканская база, она сейчас заполняется, но пока не работает. Скоро вы сможете пробить свои данные в интернете.

— Так а в чем халатность?

— Просто людей раз в десять лет должны были вызвать и предложить прививку от дифтерии и столбняка. Это работа участкового. Кому-то было лень звонить. А написать решили, чтобы закрыть отчетность и сделать план.

— Почему никто не признается в наличии планов? И много ли их?

— Я не знаю. Это какое-то наше наследие — скрывать очевидные вещи. А планов выше крыши. Начиная от тех, которые действуют на поликлинику, и заканчивая моими, детсадовскими: планы по профилактике ОРВИ и гриппа, педикулеза и чесотки, основной на год, по профилактике ВИЧ. Еще проведение информационной работы, опросы.

В поликлиниках существуют и планы по прививкам. Ежегодно дается определенный процент пациентов, которых мы должны привить. Эти цифры все известны: должны быть привиты 70% детей и взрослых. Медработники — 100%. Есть понятие «коллективный иммунитет» — тогда привитое большинство меньше рискует здоровьем непривитых соседей.

Я сама прививаюсь от гриппа начиная с колледжа. Нахожусь в контакте с детьми. Но если бы не работала в садике, то и не делала бы прививку, как не делает ее мой муж. Грипп слишком быстро мутирует, чтобы говорить об эффективности. Это не вредно, но и спасение никто не гарантирует.

— У вас по плану как сложилось?

— У нас привитость от гриппа 58% — меньше плана, но это нормально. Мне надо уговорить родителей, получить их согласие. Только уговорами. Воспитатели, например, могут говорить, что не допустят в коллектив. Такой легкий-легкий шантаж. Никакой юридической силы это, конечно, не имеет.

— Ну и что в итоге, грипп был?

— Ни одного зарегистрированного случая заболеваемости. Дети болели, но гриппом или нет, не могу сказать, диагнозы ставят педиатры (в кулуарных разговорах педиатры подтверждают установку «сверху» не ставить грипп, и только к середине марта, когда дети массово стали болеть, грипп вроде как разрешили называть. — Прим. Onliner.by).

— А остальные прививки? В курсе, что в Минске пропал «Пентаксим» (дифтерия, столбняк и коклюш)?

— Уточнила, кстати, в Могилеве есть. Вообще, я за все плановые прививки. Их результаты и эффективность проверены годами.

Я сверяла наш календарь прививок и в США. У них список даже обширнее: прививают также от ветряной оспы, стафилококка, а девочек — еще и от рака шейки матки.

Отличное место для предпенсионного возраста

— Родители приносят подарки?

— Иногда, когда группы выпускаются. Но я не беру, это моя работа. Цветы — да. Люблю поделки, открытки.

— Вам же специально зарплату маленькую платят, чтобы вы брали.

— Нет, это не та должность. Да и «подмасливать» меня не за что.

— Сколько дают за вашу работу?

— Если работать на ставку, то 300—320 рублей. Или 500 рублей на полторы. Моя последняя зарплата — 480 рублей. Это полторы ставки. Попросили, потому что не хватает медсестер. Очень большая текучка. Никто не хочет, распределившись в 19 лет, копаться в бумажках. Все хотят лечить. А работа в садике — это когда пару лет до пенсии осталось.

Мне пока удобно. Как только я получу новую специальность, уйду. Муж зарабатывает больше, мы не снимаем квартиру, поэтому хватает. Но сейчас вот сессия. В Минске моя зарплата уходит примерно за две недели.

— Премии?

— Они сюда входят. Не было такого, чтобы я не получила премию. Для этого надо конкретно накосячить: например, не подготовить отчет по прививкам. Вообще, основная работа — это бумаги. У нас о-о-очень много журналов: амбулаторного приема, инфекционный, облучения помещений, учета температуры холодильника, антропометрии детей, осмотра на чесотку и педикулез и много других.

— А что из этого лишнее?

— Например, ежедневный осмотр на чесотку и педикулез. Надо сократить частоту до раза в неделю: вши не могут завестись на следующий день.

— А вши — это что, проблема?

— При мне еще не было. Даже если случится, избавиться от них не проблема. Главное, чтобы одногруппники не узнали: дети жестоки, будут дразнить.

— Когда был случай жестокости?

— Да каждый день что-то происходит. Есть мальчик, который ходит на бокс, а в детском садике показывает приемы на других. Его папа считает, что это нормально. Другие родители не довольны, но ситуация никак не решается. Исключить ребенка нельзя.

— Как поступать родителям, чьих детей бьют?

— А неизвестно. Всегда заканчивается руганью и обидами. Кто-то переводится в другие группы.

Все ошибаются. Медики тоже

— Белорусское медобразование крутое?

— Очень много лишнего и устаревшего. Техники выполнения манипуляций: ты должен делать так и никак иначе. А на практике совсем не так уже, потому что надо сэкономить время.

— Медицинские ошибки у вас были?

— Разве что в заполнении документов — ничего серьезного. Но я читаю эти новости — человеческий фактор (я не говорю о том, что стало результатом халатности). Врачи ошибаются, это нормально, нельзя быть идеальными. Есть стечение обстоятельств. Но у нас, конечно, не разбираются.

— Что бы вы изменили, став министром здравоохранения?

— Больше всего работе мешает бюрократия. Согласно одному приказу, ты можешь это делать, а потом выходит другой — уже нельзя.

Недавно изучила, как работает садик в Германии. Есть помещение со двором. Там нет постоянного медработника и столовой. Есть кухня, где греют еду, принесенную из дома. Нет обязательного обеденного сна. Хочешь — спи, не хочешь — иди гуляй, не мешай спать другим. Никаких прописанных норм по расстоянию между кроватями. Раз в месяц или неделю приходят медработник, чтобы проверить на вшей, например, или показать, как правильно чистить зубы.

— Где правильнее?

— Там. У нас система охраняет себя. Вообще, ничего не изменилось ни внутри, ни снаружи.

Недавно сняли обязанность следить за сроком годности продуктов в холодильнике. Но оставили контроль за витаминизацией — слежу, чтобы в компот добавляли витамин C. Раз в неделю в составе комиссии контролирую нормы блюд. Не чтобы не воровали, а чтобы ребенок получил то, что ему полезно. Но, по сути, чтобы и не воровали тоже.

— Условный Владик побежал и разбил лоб. За это надо наказать? Это ЧП?

— У заведующей есть журнал, где регистрируются травмы. В первую очередь нужно оказать неотложную помощь, потом сообщить родителям. Если нужно сшить — в травмопункт. А там уже два варианта: родители могут сказать, что ребенок поранился дома или в детском саду. Во втором случае будут большие разборки.

— Почему все делают вид, что это нечто неординарное? Это же дети, они бегают.

— Но сами родители не понимают. Надо найти виновного. А если в группе слишком много детей на одну воспитательницу? Двадцать пятилетних — попробуй уследи.