Узкая колея

Любой сбой в мировой экономике вызовет масштабный обвал белорусской

Белорусская экономика больше не может функционировать на «ценностях» социализма.

В последние годы в Беларуси в оценке экономической эффективности деятельности руководителей и организаций произошел сдвиг в сторону использования не валовых, а качественных показателей. Но, во первых белорусская экономика не является рыночной, поскольку здесь цены прижаты к затратам труда. Показатель ВВП имеет смысл только в условиях свободных рыночных цен. Так что понятие «добавленная стоимость» в Польше, например, отражает нечто качественно другое, чем в Беларуси. Во-вторых, в методиках оценки деятельности работников «вертикали» валовые показатели остались наряду с показателями качественными.

Вал и планирование «от достигнутого» загоняют страну в узкую «колею развития» и могут погубить белорусскую экономику, как в свое время погубили экономику СССР.

Международные организации регулярно разрабатывают списки стран, ранжированные по некоторым показателям. В исходном списке по Рейтингу экономической свободы за 2016 год представлено 178 стран мира.

По степени экономической свободы все страны мира разделены на 5 групп. Страны со свободной экономикой (группа 1) имеют рейтинг 80-100, страны с несвободной экономикой (группа 5), куда входит и Беларусь (157-е место) имеют рейтинг 50 и ниже.

В Таблице представлены последние данные по степени экономической свободы для некоторых странам и уровень ВВП на душу для этих же стран за 2016 год (данные Всемирного банка, по паритету покупательной способности), чтобы показать – как степень экономической свободы влияет на уровень жизни в стране и какое место в этом списке занимает Беларусь).

Полный и представленный в Таблице краткий список показывают закономерность: чем большая свобода и защищенность бизнеса от государства, тем выше доходы населения. Отклонения от этой закономерности единичны и незначительны. Эти отклонения объясняется в основном либо наличием больших запасов природных ресурсов (Туркменистан), либо многодетностью семей в мусульманских странах.

Индекс экономической свободы рассчитывается по среднему арифметическому из десяти контрольных показателей (права собственности, коррупция, качество налоговой системы и т.д.). Почти по все показателям Беларусь заслужено относится к 5-й группе стран. Но сегодня мы рассмотрим только один из 10 показателей, а именно показатель «Участие правительства» в экономической жизни страны.

Но не все аспекты этой темы, а только участие правительства в принятии решений «чего и сколько производить?»

В любом обществе кто-то должен решать, как шутил один классиков марксизма, сколько штанов и сколько пуговиц следует произвести в стране. Либо это решают производители и потребители, ориентируясь на торговлю по рыночным ценам. Или кто-то от имени общества определяет – что, в каком количестве на предприятии все это произвести и кому поставить.

В 1917 году в России произошла социалистическая революция, покончившая с рыночной экономикой и частной собственностью. Была создана централизованная система планирования объемов производства в натуральных показателях, а цены утратили функцию инструмента саморегулирования экономики. Но система централизованного управления общественной собственностью оказалась громоздкой, очень неэффективной и привела, в конечном счете, к распаду СССР. Сегодня стоит об этом еще раз напомнить сторонникам плановой экономики в Беларуси.

В центре плановой экономики стоял Госплан СССР, который планировал объемы производства в натуральных показателях (штуки, тонны и т. д.) по 2000 наименований наиболее значимых изделий и работ. Еще по 30 тысячам наименований разрабатывали планы союзные министерства и республики. Под планы производства Госснаб СССР и Госснабы союзных республик выписывали фондовые извещения предприятиям, в которых указывались другие предприятия, которые будут поставлять ему сырье или комплектующие в предстоящем году, а также указывали, кто будет потребителем их продукции.

Пятилетний цикл планирования начинался с разработки Комплексной программы научно-технического прогресса (КП НТП), затем разрабатывался пятилетний план. На каждый год пятилетки также разрабатывались планы.

Методология планирования была простой – «от достигнутого». Сначала головная организация разрабатывала формы и номенклатуру показателей, которые должны были заполнить разработчики плана по отдельным ведомствам или союзным республикам. Затем эти «пустографки» «спускались» по иерархии вниз, где и заполнялись специалистами министерств, предприятий или исполкомов. Внятных методик, как определять прогнозные показатели, не было. Затем заполненные формы возвращались «наверх». Если, например, сотрудник отдела Госплана СССР, курирующий какое-то министерство обнаруживал, что представленный министерством показатель годового плана «не выводит» на такой же показатель пятилетнего плана, то Госплан устанавливал министерству завышенной показатель и сообщал начальнику планово-экономического отдела этого министерства завышенный показатель.

Номенклатура материалов, изделий и работ, охватываемая системой государственного планирования была, как правило укрупненной, в тысячи раз меньше, чем фактическая номенклатура (сотни тысяч наименований). Поэтому в реальной жизни все до конца не сходилось. То металлопрокат нужного сорта и размера на производят на прикрепленном предприятии- поставщике, то поставщик производит что-то никому ненужное. Сотрудники отделов снабжения и сбыта, чтобы «достать» нужный материал (за деньги ничего нельзя было купить) непрерывно устраивали цепочки натуробмена. На поезд Минск-Москва, к примеру, трудно было купить билет, а в Москве – найти место в гостинице, потому что и поезда, и гостиницы везде были забиты «толкачами» (снабженцами предприятий).

Чтобы меньше зависеть от хаоса, порождаемого советским планированием, предприятия машиностроения, например, строились со вспомогательными цехами, в которых производили для себя крепеж, металлорежущий инструмент, детали. Дефицитными материалами и комплектующими предприятия запасались на годы вперед.

С другой стороны, производилось много ненужной продукции. Например, в 1971 г. из каждого рубля прироста промышленной продукции на складах оседало 13 копеек, в 1984 году – уже 77 копеек. Отечественные машины и оборудование были тяжелее зарубежных в два-три раза и некачественные, чаще ломались. Например, в 1985 году тракторы и комбайны из-за поломок простаивали в поле 40% рабочего времени. Изготовлением запчастей для сельхозмашин в СССР занималось 200 тысяч человек. Уровень капитальных ремонтов сельхозтехники был ужасающе низок: после капитального ремонта ресурс трактора снижался почти втрое, надежность – в полтора раза ("Правда", 22 марта 1986 г.). Транспортники возили навстречу одни и те же грузы, но для различных ведомств. Железнодорожные перевозки на единицу ВВП в СССР были в 6 раз выше, чем в США при примерно одинаковой дальности перевозок и т. д.

На каждого человека в СССР производили руды, нефти, стали, минеральных удобрений и других важнейших продуктов в 1,5-2 раза больше, чем, скажем в США. А вот когда дело доходило до выхода из производственной системы, то есть до потребительских товаров и средств производства для инвестиций (ВВП), то их оказывалось на душу в 5-8 раз меньше, чем в развитых странах.

Главная причина распада СССР – удивительная неэффективность экономики СССР, особенно после появления микроэлектроники в 60-х годах прошлого века. До этого можно было своровать технологию (например, секрет изготовление атомной бомбы разведка добыла в США) или разобрать до винтиков сделанную на Западе машину и сделать такую же свою.

После прихода к власти в 1994 году Лукашенко Беларуси пытался, насколько это возможно в малой стране, возвратиться к советской модели экономики. В наибольшей степени ему это удалось в сельском хозяйстве. На модернизацию отрасли денег не жалели. Но Беларусь осталась одной из немногих стран мира, в которой отсутствует частная собственность на земли сельскохозяйственного назначения. Колхозы и совхозы переименовали в СПК и ОАО, но по сути они остались государственными (объемы производства и закупочные цены устанавливали госорганы, они же фактически назначали руководителей хозяйств).

Лукашенко лично принимает важные решения по развитию АПК. Например, по его инициативе в 2005-2006 гг. был взят курс на развитие молочного животноводства. (Тогдашний министр сельского хозяйства пытался показать Лукашенко, что этот проект принесет стране убытки, но был уволен). Сейчас по экспорту сливочного масла Беларусь занимает третье место в мире, но он приносит стране убытки. Убыточно для сельхозпроизводителей производство говядины, которая тоже уходит на экспорт.

Сельское хозяйство сейчас находится в наиболее плачевном состоянии по сравнению с другими отраслями. По итогам 2017 года 62% предприятий отрасли оказались убыточными (если не учитывать господдержку). Годовая выручка сельхозпредприятий за 2017-й год оказалась меньше их задолженности поставщикам, банкам и бюджету по налоговым платежам. Очевидно, что со своими кредиторами отрасль никогда не рассчитается.

В бывшем СССР сельскому хозяйству также уделялось первостепенное внимание компартии и правительства. Инвестиций в эту отрасль тоже не жалели. Но перед распадом СССР в магазинах был большой дефицит продовольствия. В 1990-1991 гг. ввели карточки на продовольствие. Но даже в столицах республик, в том числе и в Минске, магазины были пустыми, народ метался по городу в поисках пищи. Продовольственный кризис содействовал распаду СССР.

Такое детальное планирование, как это было в СССР, в условиях малой страны невозможно. Здесь все проще. Лукашенко требует от правительства достижения высоких темпов роста ВВП, зарплат и некоторых других важных показателей. Он, вероятно, считает, что чем больше потребуешь, тем больше сделают. Правительство старается эти показатели снизить, приблизив к реальности.

Например, три раза (2010, 2012, 2017 г.) Лукашенко требовал от правительства повысить среднюю зарплату работникам госсектора до 500 долларов. При этом требуемые темпы роста зарплат были очевидно нереальными, поскольку существенно превышали темпы роста производительности труда и ВВП. К назначенному сроку зарплата повышалась до требуемого уровня и даже выше, затем инфляция опять ее понижала.

В малой стране невозможно воссоздать систему планирования «как в СССР». Система планирования в Беларуси намного проще. Роль Госплана в Беларуси исполняет Министерство экономики. Здесь номенклатура годового плана по производству продуктов и услуг в натуральных показателях («балансы»), по которым Минэкономики балансирует объемы производства и потребления в 2018 году, составила всего лишь 53 наименования. Но годовой план содержит еще 150-200 показателей. С одной стороны, там содержатся важнейшие макропоказатели. С другой стороны, приводится «численность молодых людей, вовлеченных в волонтерское (добровольческое) движение» или сколько гектаров будет вырублено в молодых посадках леса и т. д. Наряду с качественными показателями (рост ВВП, производство добавленной стоимости), Министерство экономики (белорусский Госплан) устанавливает и объемные (то есть валовые) показатели производства по отраслям (как в бывшем СССР).

Формирования плана по валовым показателям в условиях «затратного» ценообразования стало основной причиной деградации экономики СССР и затем его распада. Перед распадом СССР было много научных публикаций и аналитики, показывающих, как знаменитый ВАЛ губит экономику. Вот кратко, лишь один пример. Чтобы выполнить растущие планы лесозаготовок Минлесхоз России увеличил рубки леса в Восточной Сибири. Но у железнодорожников не хватало вагонов, чтобы вывозить его потребителям в европейскую часть СССР.

Лесозаготовители продолжали рубить лес и складировать его в штабеля вдоль железной дороги, министерства – спорить, а Госплан – увеличивать от достигнутого показатели объемов лесозаготовок, журналисты – красочно описывать как с годами превращается в негодность строевой лес в штабелях. И так продолжалось несколько лет, до распада СССР.

И в Беларуси распространено планирование в валовых показателях. И его последствия тоже негативны.

Классический пример. ОАО Минский часовой завод «Луч» на 1 декабря 2008 г. имел складские запасы не пользующихся спросом часов равные объему выпуска за 28 месяцев. Но власти вынудили его принять план на 2009 год по выпуску тех же часов (да еще с заданным процентом прироста объемов производства). Предложения администрации завода перейти на выпуск пользующихся спросом манометров чиновниками было отвергнуто, поскольку манометры не являются «товарами народного потребления». И в этом случае район, на территории которого завод расположен, не выполнил бы «прогнозный» показатель по выпуску «товаров народного потребления». Этот завод стал примером неэффективности государственного планирования «от достигнутого».

Еще пример, показывающий, как в Беларуси благие намерения социалистов превращаются в свою противоположность. В Минске рядом с часовым заводом был построен 8-этажный жилой дом, в котором даже неспециалиста удивляли своими большими размерами колонны каркаса и стены из монолитного железобетона. «Строймашпроект» предложил заказчику этого дома перепроектировать здание, и сэкономить на этом доме 2,2 млн. USD. Но тот отказался (см. Вигдорчик Р. Кому выгодны дорогие дома? //" Директор". 2007. №12. – с. 7). Если бы заказчик понизил себестоимость дома, то в те годы он не нашел бы подрядчика для его строительства.

И дело не только в одном доме. «Невыгодна низкая себестоимость и строителям – чем больше они осваивали капитальных вложений, тем выше у них была оплата. Такая «арифметика», диктовала тогда на рынке жилья высокие, неподъемные для многих слоев населения цены» (там же). А все это происходило тогда, опять же, из лучших побуждений властей: чтобы не росли цены на жилье, строителям не разрешали иметь высокую рентабельность, то есть цену директивно прижимали к затратам. И тогда, чтобы повысить прибыль при заданном лимите рентабельности, удорожали проекты.

В последние годы в оценке экономической эффективности деятельности руководителей и организаций произошел сдвиг в сторону использования не валовых, а качественных показателей (добавленная стоимость, удельный вес инновационной продукции в объеме производства, рентабельность продаж, валовой региональный продукт, и т. д.). Но, во первых белорусская экономика не является рыночной, поскольку здесь цены прижаты к затратам труда (как в 1-м томе «Капитала» Маркса). Понятие экономика, если строго придерживаться современной экономической теории, относится только к рыночной экономике, а там где свободных цен нет, говорят о «национальном хозяйстве». В западных учебниках по макроэкономике специально акцентируется утверждение, что показатель ВВП имеет смысл только в условиях свободных рыночных цен. Так что понятие «добавленная стоимость» в Польше, например, отражает нечто качественно другое, чем в Беларуси. К примеру, руководители Беларуси гордятся объемом экспорта сливочного масла (в Беларуси объем экспорта относится к показателям качества управления), а на самом плакать надо.

Во-вторых, в методиках оценки деятельности работников «вертикали» валовые показатели (например, индексы объемов производства, объем продукции на одного занятого, индекс инвестиций) остались наряду с показателями качественными.

После того, как Лукашенко и правительство сторговались на значении важнейших показателей Минэкономики верстает очередной план. Этот план представляет смесь как валовых (объемы производства и потребления по отраслям), так и качественных (производство добавленной стоимости, экспорта и импорта по отраслям), а также балансы по производство и потреблению важнейших продуктов.

В балансах поражает точность расчетов. Например, сбор зерновых и зернобобовых в Витебской области в 2018 году должен составить 1020 тысяч тонн (в весе после доработки) и возрасти к 2017 году на 6,8%. Такую точность, да еще в отрасли которая подвержена погодным колебаниям, никаким научными методами получить невозможно. Вероятно планировали как в бывшем СССР, то есть скирдовали данные ведомств. А там поправили показатели прошлого года на ожидаемый процент роста и отослали наверх.

Такое планирование, как показывает история, загоняет страну в узкую «колею развития», когда новые производства не могут появится. Ведь планы верстают представители тех производств, которые уже существуют. В том числе и крупные предприятия-банкроты, которые отвлекают ресурсы общества от формирования новых, более эффективных предприятий.

Постепенно ситуация в экономике обостряется. Даже в теперешний период благоприятных для Беларуси внешнеэкономических условиях. Невозможно долго поддерживать крупные госпредприятия субсидиями, и передвигать возврат их долгов на 2029 год. Достигли потолка по валютному долгу. Возврат только процентов за кредиты и дивидендов составляет уже около 10% ВВП. Это уже понизило долю ВВП, которая может быть направлена на инвестиции (Например, в 2017 году в Минске не закуплено ни одного нового троллейбуса или автобуса). С 2019 года резко снижаются российские субсидии, а цены на энергоносители в перспективы тоже снижаются.

Любой сбой в мировой экономике (а это вполне возможно) вызовет масштабный обвал белорусской экономики. Надо полагать, что в белорусской политической элите все больше людей понимает, в какой тупик зашла Беларусь. И что нужны решительные реформы во всех сферах жизни, прежде всего в экономике. Она не может функционировать на ценностях социализма.

А теперь, читатель, посмотрите на последнюю строчку таблицы (в начале статьи). Там стоит цена, которую платят вожди народу за его приверженность прекрасным и манящим ценностям социализма (распределение по труду; кто не работает тот не ест; легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому в рай).

Леонид Злотников, ekonomika.by