Нам бы такого

Отмена прямых выборов мэра в Екатеринбурге может привести к усилению оппозиции.

Еще в понедельник на площади Обороны в Екатеринбурге стояли несколько тысяч человек, которые требовали сохранения в городе выборов мэра и отставки губернатора Евгения Куйвашева, который предложил депутатам регионального законодательного собрания эти выборы отменить. На следующий день парламентарии поддержали главу региона и всенародное голосование отменили. Теперь в четвертом по численности городе России мэр будет назначаться по конкурсу. Всего региональных центров, где сохранились прямые выборы глав, в России осталось семь.

Справедливости ради нужно сказать, что и в Екатеринбурге горожане могли проголосовать не за руководителя городской администрации, в чьих руках находятся финансовые потоки и хозяйственные ресурсы, а за спикера гордумы. Роль такого мэра сводится к представительской — он ведет заседания совета депутатов, обладает в нем одним голосом. Администрацией Екатеринбурга руководит нанятый по контракту чиновник — Александр Якоб. Схема с прямым избранием спикера встречается в России довольно редко, обычно в случае, когда мэром считается председатель гордумы, депутаты выбирают его из своих рядов.

Как правило, в таком разделении более важной и более публичной фигурой считается глава администрации, так называемый сити-менеджер. Именно его чаще всего показывают городские и региональные телеканалы в роли «хозяина города». Евгений Ройзман, выигравший выборы главы Екатеринбурга в 2013 году, смог сломать этот стереотип. Он всегда был публичным политиком и смог использовать немногие преимущества поста — в первую очередь само наименование «мэр».

Ройзман создавал образ мэра — здорового человека, и у него это получилось: жители других городов России, увлеченные политикой, мечтали — «Нам бы такого».

Ройзман всегда подчеркивал, что он градоначальник: принимал людей, устраивал общие пробежки, его можно было встретить на улицах. В общем, Евгений Ройзман создавал образ мэра — здорового человека, и у него это получилось: многие жители других городов России, увлеченные политикой, мечтали — «Нам бы такого мэра…». Общественный запрос он угадал довольно точно: людей беспокоило, что места глав муниципалитетов занимают чиновники или политики, которых они до этого не знали в лицо.

В 90-х годах фигуры мэров, которые руководили администрациями, по весу были сопоставимы с губернаторскими. На выборах муниципальных глав очень часто побеждали не те кандидаты, которых хотели видеть региональные власти. Города были вольными, в них шла политическая борьба — муниципальное руководство распоряжалось землей, строительством, рекламными конструкциями и транспортом. За контроль над этими ресурсами шло соперничество. В этой борьбе закалялись политики, которые впоследствии становились губернаторами или шли наверх (например, полпред президента на Дальнем Востоке Юрий Трутнев).

К середине нулевых такая школа борьбы для вертикали стала лишней. Прямые выборы мэров стали свертываться — ко времени победы Ройзмана (2013 год) их не было уже во многих областных центрах. Полностью отменить их не удавалось — право определить систему городской власти было у муниципальных советов, и далеко не везде депутаты хотели отменять выборы. Зато это было нужно губернаторам, которых назначали с 2005 года — на фоне многих таких назначенцев избранные мэры выглядели светочами публичной политики. После возвращения губернаторских выборов в 2012 году градоначальники стали еще опаснее — главы регионов стали видеть в них возможных конкурентов. В итоге в 2014 году Госдума передала право определять устройство муниципальной власти заксобраниям, после чего отмена выборов стала массовой. Чуть позже региональные депутаты получили новую возможность ввести должность назначаемого мэра, который руководит администрацией, и избавиться от двуглавой системы с сити-менеджерами и спикерами и, конечно, власти субъектов этой возможностью воспользовались.

Если в 2013 году Евгений Ройзман был необычной фигурой, но в ряду известных мэров — победившей в том же году в Петрозаводске Галины Ширшиной, политического тяжеловеса из Владивостока Игоря Пушкарева, главы Иркутска Виктора Кондрашова, мэра Новосибирска Владимира Городецкого — то последние пару лет он и новосибирский градоначальник, коммунист Анатолий Локоть (на посту с 2014 года) стали единственными известными на всю страну муниципальными руководителями. Как ни странно, эта всеобщая отмена выборов тоже дала Ройзману новые возможности.

Избранный мэр Екатеринбурга на фоне общей зачистки превратился в федеральную политическую фигуру. Он комментировал инициативы Госдумы, политику Кремля, завел видеоблог. В последнее время Евгений Ройзман поддерживал Алексея Навального, выступал за бойкот выборов президента. В популярного федерального политика мог превратиться и Анатолий Локоть, однако коммунист предпочел вести себя тихо.

Нельзя не сказать, что победа Евгения Ройзмана на выборах стала возможна в ситуации конфликта областной и городских властей. Региональная администрация выдвинула на выборы от «Единой России» вице-губернатора Якова Силина. Екатеринбургские влиятельные группы своего кандидата выставлять не стали, но и оппозиционеру не препятствовали. После примирения города и региона в 2016 году Ройзман оказался в уязвимом положении. Его известность и публичность раздражали губернатора Евгения Куйвашева, человека не самого публичного и популярного. Мысли об отмене выборов мэра Екатеринбурга в администрации области витали давно, однако осуществить задуманное мешали также выборы Госдумы (2016), губернатора (2017) и президента (2018).

Среди жителей города эта идея поддержки не находит, а ее реализация могла бы навредить кандидатам от власти в других кампаниях. Большие выборы прошли, пришло время отменять малые. Пока региональные власти чувствуют себя победителями — протестный митинг оказался не самым многочисленным, но в будущем отмена может привести к проблемам. В сентябре жители Екатеринбурга должны проголосовать за депутатов городской думы. Как правило, муниципальные выборы проходят при низкой явке (например, на выборы мэра в 2013 году пришло 33%, Евгений Ройзман набрал 31% — следовательно, его избрали меньше 20% населения).

В больших городах редко есть объединяющая протестная повестка, проблемы ЖКХ — слишком общее и надоевшее, экологический вопрос стоит не везде. В Екатеринбурге теперь есть потенциал для объединения — о потерянных выборах будут говорить оппозиционные партии, одномандатники могут объединиться в неформальный блок и идти с едиными обещаниями. При низкой явке крепко сплоченная группа может сильно повлиять на результаты голосования, а ее кандидаты победить.

Мэр-спикер представлял для областной власти угрозу в публично-политическом поле, но он был только одним из депутатов, которые голосуют за финансовые и хозяйственные вопросы. Пусть и призрачная, но возможность победы оппозиции на выборах в Екатеринбурге появилась. Вместо одного нелояльного депутата в совете могут оказаться несколько человек. Может, это будут не такие яркие фигуры, но их мнение придется учитывать при принятии бюджета. Наконец, оппозиционное большинство сможет заблокировать назначение лояльного региональной администрации мэра.

Андрей Перцев, «Сноб»