Как столичные девчонки стали деревенскими монахинями

В монастыре весело и все не по плану, говорят девушки.

«Сейчас мама уже смирилась и теперь говорит: «Главное, я вижу, что ты счастлива». Но тогда она сильно переживала, плакала, умоляла одуматься. Теперь, спустя столько лет, я понимаю, насколько же ей было тяжело. Но я ничего не могла поделать. Это необъяснимо. Ну, это как человек не может объяснить, почему он любит другого человека», — улыбается матушка Иоанна.

Взгляд у нее чистый и глубокий, смотрит прямо в глаза. Когда-то м. Иоанна была Ксенией: единственный ребенок в семье, жила в Минске, мечтала поступить в медицинский. А потом вдруг засобиралась в монастырь.

В канун Пасхи tut.by провел день в Казимировском Свято-Успенском женском монастыре и узнал, что приводит сюда обычных еще вчера девчонок.

Казимирово — это деревня в 60 дворов. Таких в Беларуси сотни. С ничем не примечательными покосившимися заборами, заколоченными окнами домов-«заброшек», автолавкой два раза в неделю и непроходимым бездорожьем. Но это все только на первый взгляд. На самом деле Казимирово — деревня уникальная. С необычной более чем трехсотлетней историей, спасенной старинной иконой-оберегом и площадью Мира.

Площадь Мира — это не какой-нибудь известный только местным топоним, а вполне официальное название улицы в самом сердце умирающего Казимирово. И, возможно, это единственная площадь в Беларуси, на которой нет памятника Ленину. Зато есть храм и монастырь.

Монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы основан в 1996 году, но его история началась значительно раньше. В 1713 году речицкий подкоморий Казимир Юдицкий создал мужской монастырь, и вскоре вблизи возникло местечко, получившее название Казимирово. В селе существует легенда, что подкоморий основал монастырь в честь чудотворной иконы Божией Матери, доставшейся ему от предков. Вскоре была построена и Свято-Успенская церковь. В ней эта икона и находилась. В 30-х годах церковь в Казимирово разрушили. Икона исчезла. Нашлась сравнительно недавно: оказалось, что все это время хранилась в семье местной жительницы. Теперь она снова в храме.

Для маленького деревенского монастыря последние предпасхальные дни — это настоящий аврал. Ведь насельниц всего восемь, а дел — не переделать.

— Затянувшаяся зима нас подвела. Еще в начале недели снега было по колено. А потом он взял да растаял за два дня — и вот теперь такой неприглядный вид у двора, — сетует матушка Иоанна, она же игуменья (настоятельница) монастыря.

Она проводит экскурсию по монастырской территории. Во дворе у храма монахини спешат привести в порядок после зимы клумбы с туями и самшитами. Чуть дальше, за домом с кельями, раскинулись 4 гектара огородной земли. Скоро здесь закипит работа. Картошка, помидоры, огурцы... Ведь кормят монахини себя сами. А еще есть две коровы, теленок, куры, утки, пчелы, с десяток кошек, столько же прибившихся к монастырю бездомных собак, печное отопление и вечный кошмар — ремонт.

Есть у монахинь и помощники-мужчины: Влад из Гомеля, Олег и Константин из Солигорска. Если бы не они, по хозяйству пришлось бы совсем туго. Влад, например, в Страстную неделю взял пять дней за свой счет. Перед Пасхой и посевной в Казимирово много мужской работы: разбросать навоз, вскопать грядки, ну и, конечно, как следует помолиться. Зачем ему, спортсмену и успешному человеку, все это нужно? Говорит, в молодости были и слава, и успех, и любовь — со всеми вытекающими последствиями: гордыней, тщеславием и прочими пороками. Осознал — ужаснулся. Теперь несколько раз в году мужчина бросает дела, работу, дом и приезжает сюда. Становится легче.

«В монастырь не уходят, в монастырь приходят»

— Ох, и повезло вам, что в четверг приехали. На день бы раньше или позже — ходили бы голодные, — и нас ведут на обед.

Всю Страстную неделю у монахинь строгий пост. По понедельникам, средам и пятницам — только хлеб и чай. А в честь Великого четверга можно еще и рассольник с грибами и гречку с биточками из нута. Только не забыть прочесть «Отче наш».

Пока мы уплетаем постные лакомства, в соседней комнате мука, вода и дрожжи превращаются в просфорки. Просфорок надо много — сразу от трех жлобинских приходов поступил заказ. Перед приготовлением — молитва. Теперь обязательно получатся.

— Вы когда ушли в монастырь? — задаем нетактичные вопросы.

— В монастырь не уходят, в монастырь приходят, — поправляют монахини.

— А телевизор у вас есть?

— Нет. Но есть компьютер. Если что-то надо, смотрим его.

— А что смотрите?

— Передачи, фильмы...

— И «Матильду» смотрели?

— И «Матильду».

— И как вам?

— Хороший фильм. Вот создателя обвиняют в искажении правды. Но ведь эти факты в истории имели место. И потом, режиссер ведь художественный фильм снимал, а не документальный. Говорят, пошлость снял — но каждый видит то, что видит, — рассуждают монахини.

«В этом деле спешки быть не должно»

Настоятельнице Иоанне 38 лет. 22 из них — больше половины жизни — она в монашестве. В 90-е, когда многие родители спасали своих детей от дурных компаний, мама и папа Ксении боролись с другой крайностью: пытались вразумить дочь вернуться, как им казалось, в нормальную и такую понятную мирскую жизнь. Но девочка была непреклонна. Знала даже, куда поедет. В Жлобин.

— Сейчас мама уже смирилась и теперь говорит: «Главное, я вижу, что ты счастлива». Но тогда она сильно переживала, плакала, умоляла одуматься. Теперь, спустя столько лет, я понимаю, насколько же ей было тяжело. Но я ничего не могла поделать. Это необъяснимо. Ну, это как человек не может объяснить, почему он любит другого человека.

Уже в 18 лет Иоанну постригли в монахини. Сегодня, вспоминая те события, она улыбается: спешили, горячились, время было другое, церковь только-только воспряла. Сейчас такие решения так быстро не принимаются. Прежде, чем получить благословение на постриг, нужно пройти серьезный испытательный срок, минуя все ступеньки духовного роста, нередко задерживаясь на одной из них на годы, а то и десятилетия.

Так, любой новичок сначала находится в статусе «трудницы». Трудницы живут при монастыре, выполняют различные работы и в любой момент могут покинуть стены обители. Если же решение остаться только крепнет, трудницу переводят в послушницы. Послушницы также работают, посещают службы и окончательно определяются со своим решением посвятить себя Богу. Но даже если послушница решительна в намерении принять постриг в инокини, сделать она это сможет не раньше чем через три года. Монахинями же дано стать не всем.

К примеру, из восьми насельниц Казимировского Свято-Успенского женского монастыря монашеский чин имеют пока только две — матушки Иоанна и Мария. Еще четыре насельницы находятся в статусе инокинь и две ходят в послушницах.

— В этом деле спешки быть не должно. Когда оно нужно, Господь сам все укладывает. Ведь это большое испытание, и не каждому дано его пройти. Это бывает не только духовно тяжело выдержать, но и физически. Многие ведь думают, что монахи только молятся да книжечки читают. А у нас печное отопление, удобства на улице, тяжелый деревенский труд, — говорит настоятельница.

Есть мнение, что чаще всего в монастырь попадают после серьезных жизненных разочарований и потрясений. И это самый худший сценарий для потенциальной монахини, считает матушка Иоанна.

— Неразделенная ли это любовь или еще какие невзгоды — и вот женщины решают что-то изменить в жизни. Я встречала таких часто. Но из опыта могу сказать: не останется такой человек здесь. Как окрепнет — уйдет в мир. И это тоже хорошо, получается, что мы женщине помогли. Но все-таки в монастырь нужно приходить только от осознанной любви к Богу, а не укрываться от горя и жизненных неудач, — уверена настоятельница.

Именно так, осознанно, а не через горе и страдания, к Богу в ее монастырь пришли все насельницы. И это определенно повод для гордости, да гордиться монахиням запрещено — грех.

Вот, к примеру, послушница Ирина. Решение посвятить себя Богу она приняла 20 лет назад. Тогда ей было около 30. К этому времени у Ирины был любимый муж, трое детей, работа.

— Я не знаю, как вам это объяснить. Просто в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что все это пустая суета и тебе не хочется на нее тратить столько сил. Понимаешь, что ты можешь сделать больше.

Конечно, просто так взять и уйти, бросив всех, Ирина не могла. На протяжении 17 лет она в любое свободное время уезжала из родного Солигорска в монастырь. Хоть на день, хоть на несколько часов. А потом, когда дети выросли, просто собрала вещи и переехала сюда на ПМЖ.

Инокиню Анастасию с шести лет мама водила в баптистскую церковь. А в 14 девочка — тогда еще Катя — надела православный крестик и больше с мамой не пошла. В 15 пришла в православный монастырь. Сегодня ей 34 — и она не представляет другой жизни.

— Вот говорят, что в монастыре скучно и размеренно. Я вам скажу, это не так. Здесь весело и все не по плану. Вот встали в полчетвертого, пошли на службу, после службы только захотел передохнуть, а тут у коровы живот «стал» — надо спасать, потом дождь пошел — надо сено быстрей убирать, намочит ведь... По плану у нас только служба. Вот ее не отменишь и не перенесешь, — смеется Анастасия.

Обычная, в общем, говорит, жизнь — только с Богом.