Лидер забастовок в Солигорске: Полыхнуло в апреле

Как весной 1991 года солигорские шахтеры стали в авангарде народных протестов.

В апреле 1991 года по всей Беларуси прокатилась волна рабочих забастовок и народных протестов. Активную роль в ней сыграли и шахтеры Солигорска.

«В 80-е был общий подъем. Люди почувствовали, что удавка на шее – в лице коммунистической партии – немного ослабла. Рабочие искали, за что можно зацепиться, чтобы поменять свою жизнь», - вспоминал в интервью «Салідарнасці» о тех событиях один из лидеров шахтерских протестов Василий Юркин.

«Солигорск тогда не был «городом горняков»: по уровню зарплат мы были на седьмом месте. И те люди, которые давились в шахте, ползая на коленках и добывая руду (Юркин сам семь лет проработал в шахте, – ред.), понимали – это несправедливость полнейшая.

В начале 90-го шахтеры подземных лав 4-го Рудоуправлении бастанули по поводу условий труда. Но тогда эта акция прошла незамеченной. Хотя ребята советовались и со мной, и с Иваном Юргевичем (один из лидеров Независимого профсоюза горняков – ред.). Они обращались к нам, потому что знали, что мы люди с активной гражданской позицией.

Полыхнуло в апреле 1991-го. Первым начал Минск, где сотни тысяч митингующих рабочих вышли на площадь Ленина с требованием повышения уровня жизни.

Мы были к этому готовы. В тот же день собрались у Ивана, решив, что должны не просто поддержать эту акцию, а поднять людей на забастовку и выйти со своими требованиями.

В ночь перед забастовкой мы собрались на квартире у Юргевича и приняли решение: завтра поднимаем рудники. Рабочие откликнулись».

Солигорск такого еще не видел: на центральную площадь со всех четырех рудоуправлений и шахтостроительного треста прямо со смены съехались подземщики – в красных касках и робах. Всего – примерно 2,5 тысячи человек. Представители городской власти и администрации предприятий попрятались по кабинетам. На площади был избран городской стачечный комитет, в котором сопредседателями избрали Ивана Юргевича и Василия Юркина.

На каждом предприятии тоже были созданы стачечные комитеты. Самое поразительное, что в эти стачкомы не привлекли ни одного функционера из государственного профсоюза. И это была оценка их деятельности.

Солигорск стоял, даже когда столица забастовку уже прекратила.

«К нам обратились железнодорожники Орши – прислали письмо, что в отношении их соратников власти развернули репрессии (во время акций протеста об улучшении уровня жизни местные рабочие перекрыли железнодорожные пути сообщения, – ред.). Стачком принял решение, что для отслеживания ситуации отправит туда представителей, а шахтеры заявили, что не оставят братьев в беде, и что не прекратят забастовку, пока не закончится прессинг в отношении оршанских железнодорожников», - вспоминал о тех событиях Юркин.

Противостояние бастующих и властей продолжалось примерно месяц. В итоге все арестованные в Орше были освобождены, причем без последствий. Это было наше основное требование. Кроме того, весь этот период стачком вел переговоры с местной и республиканской властью. Да, тогда мы добились не всех поставленных целей, но люди поняли главное – вместе мы сила».

Из этой забастовки солигорские горняки вышли лишь в начале мая.

Забастовка солигорских шахтеров. Август 1991-го

– В августе мы вновь вывели людей на улицу. Рабочие шли бастовать, но уже осознанно. И площадь снова бурлила, – продолжает Василий Юркин. – На этот раз нами выставлялись не только экономические, но и политические требования.

Эта забастовка длилась месяц. На этот раз она была максимально организованной. Мы учли все предыдущие ошибки: запретили отгружать продукцию со складов предприятий, с первого дня поставили людей на железной дороге.

На этот раз, констатирует Юркин, на счету бастующих были значительные достижения. В результате акции было принято постановление об увеличении продолжительности отпусков и повышении заработной платы. Это решение действует и сейчас: отпуск шахтера-забойщика составляет 66 дней (по сравнению с 24 днями, которые были до той самой августовской забастовки). Также было подписано соглашение о дальнейшем ведении переговоров с правительством Беларуси о совершенствовании вопросов охраны труда и зарплаты.

Когда эти самые переговоры зашли в тупик, шахтеры вновь объявили забастовку.

Акция протеста в марте-апреле 1992-го

– Эта забастовка продолжалась 44 дня, – вспоминает , и подсчитывает, что за два года шахтеры массово выходили на площадь трижды. – Люди шли на акцию, как на работу. Мы постановили, что если кто-то придет пьяный, пусть милиция его забирает. Каждый день участники должны были отмечаться. И они приходили и отмечались – как на смену.

На этот раз протестующие пошли на отчаянный шаг, объявив голодовку протеста (Иван Юргевич, Константин Арестов, Александр Королев, Владимир Варишнюк, Алла Варишнюк, Александр Бородко, Николай Лобов, Александр Дубовский). Она продолжалась 18 дней.

С 23 марта по 1 апреля не поднялись с шахты на поверхность горняки 3-го Рудоуправления: Александр Довнар, Валерий Шагойко. Был организован пеший поход из Солигорска в Минск, в котором приняли участие 44 человека. Главным призывом к властям было предоставление трибуны Верховного Совета Ивану Юргевичу для изложения требований.

Трибуна была предоставлена. И только после позитивных подвижек в переговорах солигорские участники акции протеста приступили к работе.