Убийца с бензопилой: Хотел завалить начальника, получилось — контролера

12 апреля в суде Могилева продолжился процесс по новому делу Казакевича.

Казакевича обвиняют в том, что он с ножом набросился на контролеров шкловской колонии. А незадолго до этого Минским городским судом Казакевич был приговорен к 15 годам лишения свободы за нападение в ТЦ «Европа», сообщает tut.by.

Процесс по делу о нападении в шкловской колонии начался 11 апреля. Казакевичу предъявили обвинение в приготовлении к убийству и покушении на убийство двух человек в связи с их служебной деятельностью лицом, ранее совершившим убийство. А также — в нападении на представителя администрации исправительного учреждения со стороны осужденного. Ему грозит до 25 лет лишения свободы или пожизненное наказание.

Процесс ведет судья Сергей Королев, потерпевшими по делу признаны три человека: начальник ИК-17 Сергей Петракович, его заместитель Алексей Москалев и старший контролер Алексей Кузан.

Вчера в суде просмотрели записи допросов Казакевича во время следствия, а также допросили потерпевших — Петраковича и Москалева.

За что начальник колонии наказывал Казакевича?

Сегодня продолжается допрос замначальника ИК-17 Алексея Москалева. Он подробно рассказал суду о том, как происходило нападение.

По его словам, к Казакевичу — того вывели из камеры без наручников — направился контролер с металлодетектором. На вопрос о том, что находится в левом рукаве, Казакевич не ответил. Сделал шаг, толкнул контролера. Посмотрел на Москалева, который стоял на расстоянии примерно двух метров от него, вытащил нож из левого рукава и, размахивая им на уровне головы и шеи, направился к нему.

— Казакевич двигался прыжками из стороны в сторону, от одной стенки к другой.

— А зачем он так делал? — уточнил гособвинитель.

— Это вы у него спросите.

Москалев ударил Казакевича ногой в грудь и отступил к двери, которая вела в прогулочный дворик. От удара Казакевича отбросило назад, к стене, но он снова бросился к Москалеву, размахивая ножом.

Все это Казакевич делал молча.

Замначальника уже в прогулочном дворике подпустил его к себе и снова ударил ногой в грудь. Казакевич попятился к порогу. Там, около двери, его за шиворот схватил Кузан, и они вместе упали.

— Можете назвать причины падения?

— Возможно, по инерции. Возможно, потому что дернул за одежду. Но это лишь мои предположения.

В полете, во время падения, Казакевич оказался лицом к Кузану и, по словам Москалева, нанес тому не менее двух ударов ножом. Нож из руки Казакевича выбили, осужденного оттащили от Кузана и надели наручники.

После этого, говорит Москалев, осужденные из камер начали стучать, кричать, спрашивать, что случилось. На что Казакевич ответил: «Хотел завалить начальника, получилось — контролера». Его увели.

Кузан, по словам Москалева, держался за голову, у него сочилась кровь. Контролеру оказали первую медицинскую помощь до того, как доставить в больницу.

Отвечая на вопросы суда, Москалев говорит, что наказывал Казакевича, в том числе, когда исполнял обязанности начальника колонии с конца июля до середины августа. Но не помнит деталей.

— Чем вы руководствуетесь при выборе наказания? — уточнил судья.

— Зависит от поступка, от отношения осужденного к нему, от его дальнейшего поведения.

Москалев подчеркивает: действовал в рамках Уголовно-исполнительного кодекса. И отношение к Казакевичу — такое же, как и к остальным заключенным: «Он от них не отличается».

Судья зачитал материалы дела. Оказывается, Москалев наказывал Казакевича лишением свиданий, помещением в ШИЗО за то, что тот был в расстегнутой рубашке, не сделал уборку камеры, лежал на полу камеры с закрытыми глазами, был с голым торсом во время проверки и др. На замечания, по словам замначальника, Казакевич не реагировал.

На вопрос судьи Москалев пояснил, что если бы осужденный, например, сделал уборку в камере после замечания, то наказания, возможно, и не было бы.

Судья отметил, что за две недели до нападения на контролера Казакевича за нарушения перестали направлять в ШИЗО — ограничивались, например, беседой. Москалев пояснил: это было сделано в целях безопасности начальника колонии — к тому времени уже было известно, что на него возможно нападение, «а при переводе осужденного в ШИЗО его нужно вести к начальнику колонии».

Адвокаты Казакевича обратили внимание на то, что ни Москалев, ни следствие, ни УСБ, которое проводило проверку, не могут пояснить, как в среде осужденных в принципе и у Казакевича в частности мог появиться нож.

— Вы говорите, что нож хранился «в труднодоступных местах камеры». Где именно?

— Не могу ответить на этот вопрос.

Адвокаты также делают акцент на личности осужденного, точнее, на его психическом здоровье: мол, почему, зная о записке, о возможности хранения в камере Казакевича ножа и об агрессивном отношении Владислава к администрации колонии, на него, например, не надели наручники — до того, как вывести из камеры для досмотра?

Москалев объясняет: применение спецсредств строго регламентировано, та ситуация его не требовала.

В зале суда показывали запись с видеокамер. На ней — общий вид коридора вдоль камер. Виден только зеленый цвет стен. Рассмотреть, кто где стоит и какие действия совершает, практически невозможно.

— Какой смысл в таких камерах, если на них ничего нельзя рассмотреть? — спрашивает судья.

Вопрос, похоже, риторический.

Адвокаты Казакевича отметили, что на вопрос суда сегодня, 12 апреля, Москалев ответил, что не заметил странностей в поведении Казакевича. А на предыдущем заседании, 11 апреля, он утверждал, что Владислав был замкнутым, скрытным, малообщительным, а за несколько дней до инцидента изменилось его поведение.

Замначальника колонии ответил, что Казакевич с самого начала был замкнутым: мол, это не странность.

— Вы говорили, что осужденные после инцидента что-то кричали. Их привлекли к ответственности за межкамерную связь? Вы лично? Было ли им за это какое-то наказание? — спросил адвокат.

— Не помню.

После 40-минутного перерыва на обед (осужденному питание доставили в суд) отец спросил Казакевича, как у него дела.

— Нормально, — отмахнулся Казакевич.

«Знали, что у Казакевича могут быть запрещенные предметы»

Сейчас в суде идет допрос потерпевшего Кузана. Он заявил иск о компенсации морального вреда на сумму 3 тыс. рублей.

Кузан рассказал, что впервые увидел Казакевича в ШИЗО. Когда именно — не помнит. Говорит, что виделся с Казакевичем, когда выполнял свои должностные обязанности: во время раздачи еды, когда заключенных сопровождали на прогулку, помывку. Кузан как минимум один раз сопровождал Казакевича к начальнику колонии, и не помнит, чтобы осужденный вел себя агрессивно или неуважительно.

— Поведение от других заключенных не отличалось.

Кузан знал, что Казакевич состоит на учете в колонии, но за что — не уточнял. Говорит, особенных указаний на счет этого заключенного не было. Чаще других же в колонии проверяют заключенных, которые склонны к побегу.

— А если заключенный склонен к захвату заложников? — спросил адвокат.

— Ну… нужно быть начеку.

В день нападения Кузан, по его словам, заступил на службу в 7 утра. До 9 утра он контролировал выход заключенных в промзону. В 9.30 начали выводить заключенных из камер на прогулку — по очереди.

— Двадцатую камеру сказали пока не выводить на прогулку. Мы ждали, пока придет Москалев. Замначальника колонии довел информацию, что Казакевича выводим первым, потом — остальных, а затем осматриваем камеру.

— Вам сказали, зачем? — уточняет гособвинитель.

— Москалев сказал, что у Казакевича или в камере могут быть запрещенные предметы.

— Какие-то конкретные?

— Да, металлическая пластина.

Кузан, по его словам, должен был вывести Казакевича из камеры для досмотра перед прогулкой. Когда заключенные в камере исполнили приказ стать лицом к стене и завести руки за спину, Кузан открыл дверь камеры и сказал Казакевичу выйти, стать лицом к стене, расставить ноги на ширину плеч и положить ладони на стену. Тот повиновался. Когда в районе левого предплечья осужденного сработал металлодетектор, Казакевич не отреагировал на требование достать металлический предмет. В этот момент он, по словам Алексея Кузана, резко достал из рукава нож и бросился на Москалева.

Кузан схватил Казакевича за шиворот — и они вдвоем упали.

Контролер говорит, что сильно ударился затылком — то ли о пол, то ли о стену. Казакевич упал на него сверху лицом к лицу и начал наносить удары ножом в голову — всего три. Потом Казакевича «оттащил кто-то из сотрудников», а Кузана отвели в медчасть.

По словам Кузана, за все время его службы в ИК-17 это первый случай нападения заключенного с ножом на сотрудников шкловской колонии.

Откуда появился нож?

В суде допрашивают осужденного Дмитрия Симержицкого. Именно он передал Казакевичу нож. Его Симержицкий взял в передвижном флюорографическом кабинете. Машина приезжала на территорию колонии, в ней заключенные проходили обследование. По словам Дмитрия, его и еще двоих заключенных на флюорографию сопровождали контролеры. Нож стоял в пол-литровой банке в шкафчике в машине.

— Зачем вы его взяли? — спросил судья.

— Ну так. Была возможность. В хозяйстве пригодится, — сказал Симержицкий, рассмешив присутствующих.

— Да уж, пригодился, — сказал судья.

Нож Симержицкий положил в наружный карман пиджака. Перед тем, как завести в камеру, контролеры его не досматривали, говорит мужчина: мол, спешили, чтобы осужденные как можно быстрее прошли обследование.

— И вы не боялись, что нож найдут? — поинтересовался судья.

— Ну найдут и найдут. Подумаешь. Заберут и все.

Ножом в своей камере №?22 Симержицкий доделал сквозное отверстие в стене, за которой была 21-я камера. По его словам, это отверстие — «ка?буру» — в камере начали делать другие заключенные еще в 2016 году. Отверстие было спрятано за навесным шкафчиком.

— «Ка?буру» администрация зацементировала, но так, только сверху.

— Какой-то слабый цемент у вас в колонии, — заметил судья. — А зачем вам нужно было делать это отверстие?

Оказалось, через него заключенные соседних камер — 22-й и 21-й — обменивались сигаретами, записками и даже халвой.

В какой-то момент Симержицкий передал нож осужденному Дашкевичу в 21-ю камеру, чтобы он со своей стороны расширил отверстие в стене. Потом нож через «ка?буру» снова вернулся к Дмитрию.

План на убийство

Напомним, нападение на сотрудников шкловской колонии было совершено 12 октября 2017 года. Казакевич попытался помешать обыску себя и камеры, «желая наступления смерти» охранников, ранил одного из них ножом в голову.

— В ходе следствия установлено, что Казакевич разработал преступный план, направленный на убийство начальника исправительной колонии №?17, чтобы отомстить за применение дисциплинарных наказаний, — рассказала официальный представитель УСК по Могилевской области Оксана Соленюк, когда расследование уголовного дела было завершено.

Для Казакевича это уже второй суд. Чуть больше года назад, 3 марта 2017 года, за нападение с бензопилой на посетителей ТЦ «Европа» он был приговорен к 15 годам лишения свободы. Это был максимальный срок: в момент совершения преступления Казакевичу было всего 17 лет, он был несовершеннолетним.

— К сожалению, я не выполнил своих планов по массовому убийству. Я еще вернусь, чтобы закончить начатое, — говорил в последнем слове Казакевич.

Его родители настаивали: у сына психическое заболевание, его нужно не судить, а лечить. Однако эксперты пришли к выводу, что в момент убийства Елены Александронец и нападения на других посетителей торгового центра молодой человек был вменяем и отдавал отчет своим действиям.

После нападения на контролеров в колонии Казакевича снова отправили на экспертизу в РНПЦ психического здоровья. Специалисты пришли к выводу: диагноза нет, но осужденный вряд ли сможет во время процесса защищать себя.

«В настоящее время Казакевич В. В. может сознавать значение своих действий и руководить ими (…). Выявленные у него такие симптомы смешанного расстройства личности, как ригидность [неготовность менять уже намеченную программу действий, если ситуация меняется], упрямство, позиция безответственности и пренебрежения социальными правилами и обязанностями, являются теми психическими недостатками, в силу которых он не способен защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе», — приводило выдержку из нового заключения экспертов информационное учреждение «Платформа».