«Партизан» на сборах: Тем, кто умел заматывать портянки, повезло

Белорусский резервист рассказал о том, как его призывали «на войну».

С 12 марта в Беларуси проходила проверка Вооруженных сил. Из запаса призвали около двух тысяч военнообязанных. Среди них и 45-летний Александр Власкин.

Повестку минчанину вручили 14 марта, а 15-го он с группой резервистов уехал в 72-й гвардейский Объединенный учебный центр в Печах. В пятницу, 13 апреля, Александр вернулся домой. На руке наградные часы, на плечах погоны — старший лейтенант запаса, пишет tut.by:

«Домой Александр вернулся вчера, в пять вечера. Жена сказала: «Выглядишь лучше, чем до сборов». Мужчина загорел и похудел на пять килограммов. Возвращение папы семья отметила тортом. Друзья шутят: слабовато, и интересуются, когда Александр планирует обмывать погоны.

Эта суббота у резервиста, как и у большинства белорусов, рабочая.

— С корабля на бал, — замечаем мы.

— Да, выходного после сборов нет, — отвечает Александр. — Мне повезло: руководство разрешило поработать из дома.

На сборы Александр попал впервые. В армии он тоже не служил — в 1996-м окончил военною кафедру — «офицер по идеологической и воспитательной работе», потом, шутит, на много лет военкомат о нем забыл.

Призвать мужчину, правда, все же пробовали. Было это в 2014-м и 2016 годах, тогда выручили участие в международном проекте и дальняя командировка. На этот раз военкомат сработал наверняка. Повестку минчанину принесли прямо на работу. Время на сборы — 15 часов.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

14 марта:

«Братья по разуму, полагаю, что в ближайшие 25 дней минимум, до 9 апреля, я буду недоступен для коммуникации. Меня забривают в партизаны. Родной военкомат напал на меня по месту работы и вручил повестку на выезд на сборы завтра, 15 марта, на рассвете.

Сильно надеюсь, что такое срочное забривание в солдаты никак не связано с опасностью отечеству».

— На призывной пункт нашего района тогда пришло человек 40?50, я никого не знал, — вспоминает Власкин, с чего все началось. — Просидели часа три, потом всех загрузили в «Икарус» и еще часа три везли в Борисов.

Длительность маршрута, который обычно меньше раза в полтора, объяснили так: для резервистов с ходу организовали условия, приближенные к военным. А именно: условный враг рядом, два автобуса уже подорвали, остальным приходится ехать в окружную.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

15 марта:

«На призывном пункте полковник возмущенной толпе офицеров запаса:

— Ну что вы тут орете. В военкомат приходят с женами, дети орут. Как бабы! Родина выбрала вас, надо радоваться, это честь! […].

«Происхождение» — интересуется армейская анкета.

Варианты: из рабочих, из крестьян, интеллигенция, другое (указать).

Нахлынули воспоминания из этих вот СССРов. […]».

«Чай раздавали бесплатно, все остальное можно было купить»

— Приехали в Печи, всех распределили по группам и отправили в спортзал. Тут стояли стулья и показывали кино, — продолжает собеседник. — Чай раздавали бесплатно, все остальное можно было купить.

К слову, о купить. Везде, даже в автолавках, которые приезжали на полигон, работал терминал. И о кино — днем в свободное время резервисты смотрели новости и военные передачи, вечером — фильмы о войне.

— Картины были патриотические, — рассказывает собеседник. — Например, «В августе 44-го…».

Форму выдали на месте: штаны и китель «относительно новые», спальники и коврики — свежекупленные. Носками пользоваться разрешали, портянки тоже выдавали.

— Тем, кто умел заматывать портянки, повезло, — описывает особенности армейского обмундирования резервист. — В них ноги не так потеют, и берцы не натирают. Я не из таких, поэтому уже со второго дня ходил с мозолями.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

«15 марта:

— Нас, наконец, покормят? — говорит мужчина за 50. — Мы тут весь день в основном чего-то ждем в армиях этих, заскучали и не кормлены.

— А вам, когда повестку вручали, не сказали взять с собой поесть на сегодня?

— Меня с работы взяли! Вот, сумка рабочая! Прямо с утра пришел на работу, а там уже ждут, хватают под локти и — на сборный пункт. Я думал — война. Откуда у меня бутеры? […]

— Власкин, на оформление, — говорит офицер. — Вы ж по связям с общественностью?

— Ну да. Вроде.

— Идемте.

Выходим, идем.

— Это вы сегодня тут баю интервью давали?

— Да, я.

— Ваши будущие коллеги уже показывали.

— Ругались?

— Нет, зачем же. Ждут вас.»

Сразу жили в казармах, а через две недели ушли на полигон. В помещении и в палатках спали на кроватях. В первом случае человек по 40, во втором — около 20.

— Укладывались, постелив коврик, — восстанавливает обстановку резервист. — Белье не выдавали. Сборы мобилизационные — это вроде как война, и тут не до белья.

Баня — раз в неделю. На одного человека, рассчитал Александр, примерно 70 литров воды.

«Пожаловались командованию, что вся еда — только жиры и углеводы, привезли — поливитамины»

На сборах Александр и еще три человека впервые в истории белорусской армии выпускали «партизанскую» газету. А к концу сделали еще и две передачи радиогазеты, которую резервисты слушали за завтраком и за обедом.

Газету, кстати, запустили числа 19-го, и, несмотря на праздники и выходные, каждый день выдавали по новому номеру.

— Палатку по очереди протапливали сами, но нашу четверку газетчиков ребята от этого освободили, — рассказывает об армейской дружбе минчанин. — Сказали, вы все время где-то информацию собираете, не отдыхаете, а мы и прилечь в течение дня можем. Вообще, обстановка оказалась дружная. Все взрослые, поэтому про дедовщину даже речи не было.

Зато дрова в палатках были сырые и плохо растапливались. Особенно дискомфортно из-за этого пришлось в марте, когда еще стояли морозы, и многие болели. Домой, шутит собеседник, не просились, но недовольные ходили.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

«17 марта:

Сборы в монологах и диалогах.

— Товарищи! Тут собрались настоящие мужчины, те, которые выразили желание помочь Родине выполнить возложенные на нас задачи. Поздравляю вас с началом учений! Для нас это — настоящий праздник. Есть, правда, те, кто не захотел к нам присоединиться и прикрылся всякими справками. Мы уже проинформировали о них прокуратуру, пусть разбираются!»

День резервисты начинали в 6.00, а заканчивали в 22.00. Сначала, улыбается Александр, было сложно. Первые дни после отбоя минут 10?15 лежал, читал. Потом привык, уставал — и в десять уже отключался.

— Завтраки у разных бригад ставили в разное время. Чтобы все успевали, нас перенесли на 5.30 утра, — продолжает собеседник. — Ходить питаться никто не заставлял, в лавке можно было купить какую-нибудь еду, поспать, например, до семи и поесть самому.

Главное — в 8.00 не опоздать на построение.

Рацион, смеется минчанин, конечно же, был не домашний. Два-три вида супа, такое же разнообразие каш, тушенка, макароны, вода и быстрорастворимое пюре. Иногда давали конфеты, из овощей — репчатый лук. Его, кстати, крошили мелкими кубиками — и на каждом столе ставили в тарелке: бери кто хочет и сколько хочет.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

«20 марта

Двое в очереди в столовой:

— Опять синтетическое пюре со следами тушенки. Четвертый ужин подряд!

— Ну че ты ноешь, оно из всего — самое съедобное ж.

— Интриги нет, понимаешь? Раньше хоть тут была — интересно, что они подсунут завтра, а сейчас нет. […].

— Где-то через неделю мы пожаловались командованию, что вся еда — только жиры и углеводы, а белков — кот наплакал, — говорит минчанин. — А тут зимний март, у людей авитаминоз. Начальство подумало и снабдило нас всех поливитаминами».

«Никаких кроссов, прыжков, отжиманий в нашем подразделении не было»

Первую неделю сборов Александр описывает так: знакомились, получали оружие, стреляли, ходили на теоретические занятия.

— Никаких кроссов, прыжков, отжиманий в нашем подразделении не было, от других вроде бы тоже ничего такого не слышал, — описывает свои будни резервист.

— Нам сказали: основная задача — восстановление навыков по воинским специальностям и приобретение новых. А кросс — его можно и на гражданке бегать.

По легенде, продолжает Александр, в расположение части якобы пытались проникнуть диверсанты. По ночам рекомендовали не ходить, противник мог «убить».

— Мы, кстати, так и не смогли выяснить, что же случается с людьми, которых поймали диверсанты, — улыбается собеседник. — Между собой шутили, если их отправляют в Минск, так, может, нам, наоборот, лучше гулять по ночам. Быстрее дома будем.

Выдержки из дневника Александра Власкина во время сборов:

«10 апреля

Приятное в армейской жизни.

Отправился в лагерь медиков по делам. Минут сорок пешком лесными тропами. Умаялся по дороге. Пришел, пообщался с народом, пожаловался, что башка трещит.

Заволокли меня в медчасть, где три молодые девушки померили давление (повышенное, наскакался по лесам с автоматом, старый козел), дали чаю со сладостями, каптоприлу и говорят: «Вы ж не торопитесь? Вот, полно кроватей свободных, прилягте, поспите часок. Мы тут посидим поболтаем, не будем вам мешать? Проснетесь, померяем еще раз».

Люди, говорит минчанин, подобрались на сборах самые разные.

— Общался со связистом, которому 25. Сказал, полгода назад у него только был дембель, и вот — снова забрали, — рассказывает Александр. — Встречались и старшие офицеры, которым лет под 60.

13 апреля был последний день сборов.

— В три часа дня финальное построение, — вспоминает собеседник тот момент. — Приехал министр обороны, всех поздравил, поблагодарил. Вручил грамоты, подарки. В полпятого нам дали команду садиться в автобусы, и через 20 минут мы тронулись в Минск.