Дрожжи революции: к чему ведет блокировка Telegram

В России началась стремительная политизация «рабочего пространства».

Блокировка (одного из самых популярных в России мессенджеров Telegram /news/306260/) стала одним из самых серьезных ударов по публичной лояльности граждан к власти. Методы обхода блокировки широко обсуждаются в неполитизированных чатах, а фрондерство публично или непублично проявляют даже представители вертикали. Блокировка продемонстрировала, что граждане готовы нарушать запреты и уходить в серую зону, более того, власти сами побудили их к этому.

Государственный Сбербанк разослал своим сотрудникам инструкцию, как обходить блокировку Telegram: рабочая коммуникация банка сейчас проходит именно в этом мессенджере. Замглавы Минкомсвязи Алексей Волин – человек без сомнения государственный – намекнул, как можно обходить пресловутую блокировку, и признался, что сам это делает при помощи VPN. Инструкции по обходу появились даже на сайте опять же государственной телекомпании «Россия» (правда, материал вскоре был удален). Многие чиновники и депутаты публично фрондировать не стали, но VPN для продолжения работы мессенджера поставили – в этом они признавались в личных беседах.

Telegram запрещен 13 апреля Таганским судом Москвы, иск подал Роскомнадзор из-за того, что руководство мессенджера не передало ФСБ ключи шифрования. Шестнадцатого апреля все было заблокировано, но чиновники и депутаты в мессенджере продолжили им пользоваться (в контакт-листе видно, кто и когда из пользователей был онлайн).

Порядки вместо порядка

Появление инструкций по обходу блокировки в политизированных каналах и чатах, в общественно-политических СМИ было предсказуемо и понятно. Интересующиеся политикой люди и так умеют пользоваться VPN и Tor, потому что многие оппозиционные сайты в России заблокированы. Давно умеют обходить препоны и пользователи торрентов и пиратских сайтов с музыкой и фильмами. Методы обхода блокировок отдельных сайтов, соцсетей и мессенджеров для узкого круга россиян давно стали привычным делом.

Для остальных понятия VPN, прокси и Tor были либо незнакомы, либо казались слишком сложными для использования этих ухищрений: основные сайты, мессенджеры и соцсети, кажется, блокировать никто не собирался. Запрет Telegram в корне изменил ситуацию: в этом мессенджере организованы общие чаты государственных и частных компаний, подъездов многоквартирных домов, дачных поселков, клубов по интересам.

До прошлой недели в основном это была территория абсолютно неполитизированной коммуникации, где люди обсуждали проекты, отчеты, таймлайны, субботники, зарплату консьержа и прочие подобные вещи. Сейчас эта неполитизированная, обывательская зона резко политизировалась – в любом чате можно обнаружить инструкцию по обходу блокировки и обсуждение, какие способы работают хорошо и надежно, а какие тормозят. Попутно пользователи ругают власть, которая заставила их повозиться с настройками интернета, и шутят над ней: «Блокировка была против ИГИЛ (запрещенная в России организация), а оказалось, что ИГИЛ – это мы».

Представители власти предлагают пользоваться забытой ICQ или альтернативными мессенджерами типа TamTam, Viber или Whatsapp. Аудитория Telegram предпочитает обходить блокировку – ей нравятся возможности привычного мессенджера, из чисто прагматических соображений она не хочет ничего менять.

Запрет популярного мессенджера оказался важным рубежом в отношениях не только власти и граждан, но и внутри самой вертикали. Достаточно вспомнить продуктовые антисанкции российского правительства – их публично поддерживали не только чиновники и депутаты, но и рядовые россияне – публиковали в соцсетях фото отечественных продуктов, с гордостью говорили, что обойдутся без хамона и пармезана. Такой же патриотический интерес вызывали Крым и Сочи в обмен на запрещенную в 2015 году Турцию (сейчас запрет снят).

Как правило, запретительные действия властей граждане встречали одобрительно или равнодушно. На Telegram этот порядок сломался. Демонстративно удалил мессенджер со смартфона только депутат Госдумы от «Единой России» Сергей Боярский – несложно себе представить, что еще пару лет назад так поступила бы вся парламентская фракция единороссов. Сейчас над Боярским скорее смеются. Глава генсовета «Единой России» Андрей Турчак скорее с сожалением объявил, что отказался от мессенджера.

Свои законы, свои правила

Многотысячных протестов на улицах по поводу запрета Telegram нет и не предвидится, но блокировка Telegram стала символическим действием. В отличие от предыдущих случаев на этот раз значительная часть российского общества, ранее далекая от оппозиционных настроений, осознанно отказывается соблюдать новый запрет. Не помогло даже постоянное упоминание ИГИЛ, хотя антитеррористический консенсус всегда был одним из самых надежных аргументов в России. «Вы нарушаете закон», – говорит власть. В ответ российское общество пожимает плечами и распространяет инструкции по обходу блокировки.

Довольно сомнительная с точки зрения борьбы с терроризмом блокировка Telegram привела к тому, что граждане встали перед выбором и несколькими вопросами. Может ли власть диктовать вредные и неудобные правила для граждан и следует ли их исполнять? Если правила власти несправедливы, то можно ли их нарушать? Могут ли граждане назначать свои, более справедливые правила и жить по ним?

Разумеется, большинство россиян, которым нравится удобство Telegram, прямо эти вопросы не задают, но косвенно их формулируют и отвечают на них. Власть зачем-то поставила граждан перед выбором, задав направление заявлениями о правовом нигилизме и террористах, скорее всего рассчитывая на привычную поддержку, но получила противоположный настрой. Люди (в том числе и представители самой власти) осознанно готовы преодолевать запреты и нарушать несправедливые, по их мнению, правила. Если бы их не спровоцировали, они и дальше бы обменивались в чатах информацией о парковке, дедлайнах и ремонтах, читали бы известные телеграм-каналы и переписывались с друзьями, не задумываясь о нарушениях и ломке барьеров.

Запрет Telegram показался вредным даже внутриполитическому блоку Кремля. Через анонимные каналы у политизированного читателя формируется нужная точка зрения. Вроде бы они критикуют власть в целом и конкретных чиновников в частности, пишут об «играх башен» и тому подобных таинственных вещах, но на деле дозируют информацию и подают ее в нужном виде.

Кроме того, в мессенджере нет комментариев, поэтому анонимного автора трудно уличить в непрофессионализме или лжи. Читатель оказывается в хитросплетениях инсайдов, псевдоинсайдов, интерпретаций, а реальной картины не видит. Блокировка мессенджера этот рычаг управления повесткой уничтожает. В других соцсетях, например в Facebook, трюки с анонимностью не пройдут, в них уже сложилась культура комментирования.

Российская власть, расширяя пространство блокировок и запретов, видимо, считает, что упорядочивает сферы жизни, управляет ими, устанавливает в них свои правила. Павел Дуров не передал ФСБ ключи шифрования от Telegram, общение в мессенджере нельзя проконтролировать, значит, его лучше запретить. В итоге аполитичные пользователи, которым было нечего скрывать от власти, политизируются, осознанно нарушают запреты и уходят в серую, неподконтрольную зону. Частичный контроль теряется, а управляемость нарушается.

Осмысление законов и правил, которые диктует государство, как несправедливые и вредные, становится приметой времени. После того как Госдума выпустила проект нового закона о санкциях против США и их союзников, который, например, предусматривает запрет экспорта титана на американский рынок, производитель титана «ВСМПО-Ависма» открыто выступил против таких мер.

Если вспомнить санкционную битву 2014 года, все ее российские участники, страдавшие от санкций и антисанкций, упрямо говорили о пользе ограничений. Сейчас власть продолжает вводить новые запреты, но бизнес начинает подавать голос против. Установление жестких порядков и ограничений начинает вызывать сомнение в их справедливости, появляется альтернативная государственной трактовка законов и правил.

Андрей Перцев, carnegie.ru