Правнук подпольщицы Мазаник: В 16 лет получал больше родителей и жил немножко красиво

История белорусского футболиста Алексея Мазаника.

В середине нулевых Алексей Мазаник считался одним из самых способных тинэйджеров белфутбола. Двоюродный правнук знаменитой подпольщицы Елены Мазаник, участвовавшей во время войны в подрыве нацистского правителя Беларуси Вильгельма Кубе, здорово смотрелся по юношам за МТЗ-РИПО, приносил победу юниорской сборной в Кубке развития и ездил на просмотр в «Москву». Но все пошло наперекосяк и парень даже ни разу не сыграл в высшей лиге. Выступал исключительно в миноре – за «ПМЦ-Поставы», «Клеческ», «Крумкачы», минское «Торпедо». Последним клубом хавбека стал столбцовский «Неман-Агро», в котором он и завершил карьеру в 2016-м.

Сейчас Мазаник живет в Сочи, где работает крупье в казино, но иногда прилетает в Беларусь проведать родителей и дочку. Во время одной из побывок с Алексеем встретился журналист tribuna.com Тарас Щирый и услышал парочку историй про дикие зарплаты в МТЗ-РИПО, популярность среди девушек, странных посетителей казино и несколько слов в защиту Дениса Шунто.

- Алексей, ты окончательно завязал с футболом в 2016-м, выступая за «Неман-Агро». Почему конец карьере наступил в 26 лет?

– Я тогда уже работал крупье в казино. Все ребята играли на подъездах. Перед матчами нас обычно обзванивали и говорили, во сколько у команды сбор на железнодорожном вокзале. Нас оттуда забирала маршрутка. А тут в начале второго круга мне раз не позвонили перед игрой, второй… Просто дали понять, что команда во мне не нуждается. Подумал, мол, ладно, значит, так суждено. Решил сконцентрироваться на работе.

- Как объяснили нежелание сотрудничать с тобой?

– Просто в одном телефонном разговоре сказали: «Леша, спасибо, не надо». А так получилось, что я даже на один выезд отправился случайно, когда на меня уже не рассчитывали. Просто всегда ответственно подходил к матчам, старался выстраивать график на работе так, чтобы их не пропускать, и однажды мне показалось, что до меня просто не дозвонились. В итоге сам набрал одноклубнику, спросил, во сколько отъезд на игру с «Осиповичами», и поехал. Все было нормально, в дороге никто ничего не говорил. Меня выпустили на замену за семь минут до конца, а после игры, на обратном пути, мне сообщили, что мой выход на поле вообще не планировался.

- Зарабатывал что-нибудь в Столбцах?

– Там были минимальные премиальные. Давали какие-то чисто символические деньги. Но домой доехать хватало :)

. Какие-то варианты продолжить карьеру, конечно, были, но я играл в АЛФ за команду «Сябар», с которой дважды становился чемпионом лиги, был лучшим полузащитником и ассистентом чемпионата. И мне этого, в принципе, хватало. Да и я не думаю, что на тот момент уровень АЛФ чем-то отличался от второй лиги. Не было лишь разъездов по стране, которую до этого я и так уже объездил, увидел, что хотел.

- Почему ты пошел работать крупье?

-Решение принял давно – 7 лет назад. Я тогда еще в «Клеческе» играл. Вторая лига. Денег нет. Платили чисто символические суммы, а я к тому времени уже женился, супруга была беременна. Нужно было как-то зарабатывать. А с математикой всегда дружил. Еще в школе были какие-то способности, поэтому решил заполнить анкету в казино «Белая Вежа». Прошло два месяца, я даже успел забыть про анкету, но мне позвонили: «Алексей, здравствуйте! Приходите на собеседование». Сходил. Мне предложили пройти обучение с дальнейшим трудоустройством. Других вариантов тогда не было, и я согласился. С тех пор и работаю крупье.

- В чем заключались твои обязанности?

– Да я всем занимался. В Америке, когда только казино зарождалось, у крупье была узкая специализация. Он занимался чем-то определенным – или стоял за рулеткой, или отвечал лишь за блэкджек. А сейчас все умеют делать все. Обучают всему.

- Какие у тебя были первые впечатления от работы?

– В казино приходило много интересных, богатых людей, которые добились в жизни успеха, но при этом имели игровую зависимость. За ними было любопытно наблюдать с точки зрения психолога, следить за поведением в стрессовых ситуациях. Они проявляли себя с другой стороны, появлялась какая-то агрессия. Конечно, люди стараются держать себя в определенных рамках, но все равно какие-то нелицеприятные высказывания в адрес крупье себе позволяли.

- Какую самую странную реакцию от посетителей ты видел в белорусских казино?

– На моих глазах экстраординарного ничего не происходило. Но я слышал, как в другом казино человек от радости разделся. Мужчина сам себе пообещал, что если ему раздадут роял флеш – максимальную комбинацию в покере, – то сделает круг по казино голышом. В туалет зашел одетым, а вышел голым. Пока охранники его ловили, он пробежался по заведению, чем здорово повеселил публику.

Хотя все-таки вспомнил одну историю. Это было в пять часов утра. К соседнему столу подошла компания подвыпивших россиян. Они вели себя не очень красиво, так, будто Беларусь для них – деревня. Рулетка была левосторонней, и у девушки-крупье постоянно выпадал шарик. Раз, второй, третий… Короче, не ее день был. И когда в очередной раз шарик вылетел из рулетки, какой-то парень из той компании поднял его и засунул себе в трусы. Ему сказали: «Верните шарик. Все видели, что он у вас!», а он в ответ: «Да я его не брал! Я сюда НТВ привезу – всех покажу!» Ему опять сказали, что шарик у него, и тогда он поднялся и просто снял джинсы: «Смотрите!» Но в итоге как-то успокоился и отдал шарик, а его компанию из казино вывели.

- Знаю, что некоторые наши футболисты тоже не против поиграть в казино. Сталкивался с ними?

- Да, приходили, но называть фамилии не хочу.

- Это были топовые игроки?

– Из национальной сборной. Один сейчас играет на очень хорошем уровне. Вели себя ребята очень прилично. Отдыхали, как обычные люди.

- На какие деньги играли?

– Не на большие. Ставки были чуть выше минимальных. Кто-то по 10 долларов ставил, а кто-то по 25. Это были далеко не те деньги, на которые играют российские футболисты.

- Ты был свидетелем, как человек приходил в казино адекватным, а через какое-то время морально деградировал из-за игровой зависимости?

– Да, и были ситуации очень печальные. И печально было оттого, что помимо этих людей страдали и их близкие: жены, девушки, дети, матери. Многие реально проигрывают свои последние деньги.

- И ты никогда не задумывался о том, что все это происходит в том числе благодаря тебе? Ты ведь являешься работником системы игорного бизнеса.

– Был бы не я, был бы кто-то другой. При мне все происходило честно. Человека никто не обманывал. Так работают серьезные казино, которые стараются держать марку. И для них репутация заведения намного важнее, чем обман одного человека.

А ситуации действительно бывают разные. Человеку всегда всего мало. И когда он на пике, то не может остановиться. К примеру, пришел мужчина в казино, поменял сто долларов и сразу выиграл пять тысяч долларов. Подобное случается очень редко. Везение. И такой выигрыш – очень плохо для начинающего игрока. Скорее всего, он потом вернется и, наверное, проиграет. Лишь единицы, люди, которые относятся к казино несерьезно, после выигрышей не возвращаются.

- Какую крупнейшую сумму проигрывали при тебе?

– 300-400 тысяч долларов за рулеткой. Но это были не белорусы – россияне.

- Если не ошибаюсь, есть люди, которым запрещено ходить в казино. Они даже сами подписывают соответствующий документ.

– Это называется самозапрет. Если ты понимаешь, что болен игровой зависимостью, то можешь придти и подписать соответствующий документ. Тебя не будут пускать в любые заведения – и в залы игровых автоматов, и в казино. Максимальный срок действия – несколько лет.

- А были случаи, когда человек пытался попасть в казино, находясь «под запретом»?

– Конечно. Я видел, как люди играли в казино по телефону :)

. Представляешь? Человек дает другу свои деньги, тот идет в казино и по мобильному слушает, на что нужно делать ставку. А кто-то, находясь под запретом, вообще просто менял себе паспорт и приходил в казино с новым.

- Сколько можно зарабатывать в белорусских казино? Тысячу долларов, две?

– Уже прошли те времена. В 2012-2013-м такие деньги действительно можно было заработать. Но начался финансовый кризис, и зарплаты стали меньше. А было время, когда крупье в покере получали хорошие чаевые – 300-400 долларов.

- Ты уехал в Россию из-за падения зарплат?

– Да. Я очень люблю свою страну, однако понял, что ничего здесь не могу заработать, а могу выживать лишь от зарплаты до зарплаты. А ведь нужны были деньги на семью, на аренду квартиры.

Приходилось где-то одалживать, как-то вертеться. И в тот момент я узнал, что в России открывается огромный комплекс «Сочи Казино и курорт» (комплекс открыли в 2017-м – Tribuna.com). Это самое большое казино в России. Его открыли на базе одного из олимпийских объектов. В комплекс вложили баснословные деньги. Одна люстра, наверное, стоила миллионы российских рублей. Туда приезжает очень много звезд, постоянно проводят какие-то концерты.

Очень многие белорусы стали отправлять анкеты в Сочи в надежде устроиться на работу. Жизнь так сложилась, что к тому времени я уже развелся – не пережили мы с женой сложные моменты, – и я тоже написал. В итоге меня приняли. Живу сейчас в Сочи, снимаю квартиру. В прошлом году ко мне приезжала мама с моей дочкой Эмилией. Хорошо отдохнули. А главное, что, проведя время на море, Эмилия перестала часто болеть.

- Давай поговорим о твоей семье и футболе. Для начала объясни, кем тебе приходится известная советская подпольщица Елена Мазаник, подорвавшая гауляйтера Вильгельма Кубе?

– Когда в девятом классе готовился к экзамену по истории Беларуси, в билетах увидел фамилию Мазаник, подошел к родителям и мне сказали, что это – моя двоюродная прабабушка. Родственники отца живут в Пуховичском районе, а Елена Мазаник, как известно, тоже оттуда родом (родилась в деревне Поддегтярная – Tribuna.com). Мне было приятно, что среди моих родственников есть такой человек. Она все-таки Герой Советского Союза. Но я глубоко не изучал ее биографию и не знаю деталей взрыва Кубе. Но хочу заняться этим вопросом, почитать в интернете больше материалов, узнать разные точки зрения на это событие.

- Помнишь, когда в твоей жизни появился футбол?

– У меня спортивная семья. Мама сейчас работает учителем начальных классов, а раньше преподавала физкультуру. Папа кандидат в мастера спорта по вольной борьбе, и какое-то время даже тренировался с сыном Александра Медведя. В детстве с родителями постоянно ездили на какие-то турслеты, соревнования. Кроме того, с пацанами все время гонял в футбол во дворе общежития КЗТШ (кузнечный завод тяжелых штамповок – одно из крупнейших предприятий Жодино – Tribuna.com) – неподалеку от остановочного пункта «Жодино-Южное». Компьютеров, мобильных телефонов тогда еще не было, и мы постоянно играли в прятки, в догонялки. У нас были страстные футбольные баталии! А на футбол меня отвел отец моего товарища Антона Журавлева. Он вел в секцию своего младшего сына и меня за компанию взял.

В итоге я оказался у тренера Сергея Михайловича Василевского. Если посмотреть старые фотографии, то можно увидеть, что по антропометрии я выделялся – был выше ребят, мощнее. Сразу стал показывать результаты, голы на первенстве области пачками пошли. За нашу команду играли Женя Костюкевич, Дима Станкевич (экс-защитник минского «Торпедо» и ФК «Осиповичи» – Tribuna.com), Илья Алексиевич. Илья хоть и родился в 1991-м, но больше времени проводил с нами.

Мы были лидерами первенства области. На втором месте шло Молодечно, а на третьем – Борисов. Помню, осенью 2003-го мы поехали в Молодечно. Это был матч за первое место и мы одержали в нем победу со счетом 5:1. И все пять мячей в ворота Филиппа Войтеховича, игравшего за Молодечно, забил я. После этого тренер Молодечно Александр Гармаза, наверное, решил, мол, нафиг бороться с этим Мазаником из Жодино, и посоветовал мою кандидатуру тренерам МТЗ-РИПО. Меня позвали на просмотр в манеж. Там было очень много ребят. Большинство в итоге так и не заиграли. Хотя, помню, был среди них и Максим Витус, и Сергей Политевич. Мы даже потом с Сергеем в одном классе учились. По нему, кстати, сразу было видно, что у него все должно в футболе сложиться. Он – толковый парень с хорошим мышлением. Еще в подростковом возрасте умел расставить приоритеты. Мне кажется, это было заметно даже в 13 лет.

Меня по итогу приняли в МТЗ. Команды 1990 года рождения в МТЗ-РИПО не было, поэтому я начал тренироваться с парнями 1989 года рождения. В подростковом возрасте год разницы ощущается, но я старался. И, думаю, тянул этот уровень.

- Где вы жили в Минске?

– Нас заселили в легендарное общежитие РИПО на улице Ваупшасова. Футболисты разных возрастов занимали весь девятый этаж. Жили по два-три человека в комнате. В общаге происходило много интересных историй. В то время как раз появились компьютерные клубы, и дешевле их посещать было ночью, а не днем. Как сейчас помню, у нас собиралась большая компания, мы шли в клуб и играли там до утра, а потом возвращались в общежитие, отсыпались и вечером шли на тренировку. Когда мы стали постарше, начали ходить уже в ночные клубы. А как попасть в общагу, если возвращаешься посреди ночи? Двери закрывались уже в одиннадцать часов, вахтерши некоторые злые были – не пускали. Зато была пожарная лестница. Но чтобы на нее взобраться, нужно было открыть лестничную решетку на втором этаже. Мы звонили кому-то из ребят, они спускались, открывали, после чего мы подтягивались и взбирались. Но один парень как-то был навеселе, и, подтягиваясь, не удержался и упал. В итоге – перелом руки. На тренировку он пришел с гипсом. Тренеры обо всем узнали и дали ему какой-то штраф.

- А как девушек к себе проводили?

– Вот так и проводили. Гости у нас могли находится до 23 часов, после чего к нам приходил комендант и говорил: «Все, девочки, нужно покинуть общежитие». Надо так надо. Мы их отправляли к той самой лестнице, спускались, подтягивали сначала одну, потом вторую. Уходили они от нас где-то в обед.

- А тренеры их разве не видели?

– С нами на этаже жил один тренер. Но какой там был контроль. У него у самого были тренировки. Не будет же он ходить по каждой комнате и проверять всех.

- Максим Витус пользовался у девушек особой популярностью?

– Ну, Макс всегда был красавчиком. Сначала, когда только приехал из Волковыска, был скромным и застенчивым парнем, но потом популярностью пользовался. Да и я, вроде, тоже таким был. Очень любил с девчонками общаться. Благодаря им и узнал Минск. Познакомишься с одной – она из Чижовки, познакомишься с другой, а она из Веснянки. Так и катался на свидания. Тогда появились первые деньги, и можно было кого-то в кафешку пригласить.

А хорошо зарабатывать я начал после Кубка Развития – зимой 2007-го. К слову, после нас ни одна юношеская сборная Беларуси турнир так и не выиграла. Первый мой сбор с юношеской сборной Андрея Зыгмантовича прошел в Узбекистане. Это был нереальный сбор. Я не знаю, как собирали ту сборную, но мы даже друг друга по именам не знали. Нас просто всех вызвонили и собрали на железнодорожном вокзале. Когда выходил на первый матч турнира, знал лишь по именам тех ребят, с которыми ехал в одном купе. Так я познакомился с Хлебосоловым, Рушницким, Харитоновичем. Меня в первом матче выпустили на левый фланг полузащиты, и я лишь на разминке узнал, как зовут нашего левого защитника. Это был Сергей Кондратьев. Всех остальных знал только по номерам :)

. Но потом раззнакомились, начали общаться и выиграли тот турнир.

- Пик твоей карьеры в сборной припал на тот самый Кубок развития. Ты тогда очень много забивал.

– Да, в том турнире забил четыре, отдал две голевые и реализовал решающий пенальти в финальном матче с Украиной. Мы украинцам до этого проиграли со счетом 0:5. Ребята были на порядок сильнее нас. Некоторые из них сейчас играют за киевское «Динамо» и национальную команду. К примеру, Гармаш и Шахов. Та сборная Украины потом участвовала в финальной стадии юношеского чемпионата Европы, играла на равных с Англией, Испанией. Я очень хорошо запомнил установку перед финалом. Зыгмантовичу тогда в сборной помогал Александр Бразевич. Он работал с 1990-м годом в МТЗ-РИПО, и мы с Саней Скшинецким его хорошо знали. Сначала главный тренер назвал состав, сказал что-то от себя, а потом дал слово Бразевичу: «Ребята, мы все понимаем, что сборная Украины, с которой мы встречались недавно, сильнее нас. И если мы сыграем с ней десять матчей, то проиграем восемь, один сыграем вничью и в одном победим. И тот матч, в котором мы одержим победу, должен быть сегодня». Мне эти слова врезались в память, мы вышли на финал как на последний бой.

– Бразевич такой хороший мотиватор?

– Да, я хорошо помню его легендарные установки в МТЗ-РИПО, которые длились по 40, 50 минут. Я такого вообще нигде не встречал. Там был детальный разбор действий игроков, информация о сопернике, индивидуальное задание для каждого на игру. И это было реально интересно. Я слушал внимательно. Когда у меня «появились» мозги, стал понимать, что у этого человека могу поучиться многому. Я не думал тогда о будущей тренерской карьере, но ощущал, что эта информация мне может понадобиться. У Бразевича установка длилась 40 минут, а была в моей карьере и установка, длившаяся сорок секунд – в «Клеческе», с которым боролись за выход в первую лигу. Тренер Виктор Валендович просто назвал состав, а потом добавил: «Ребята, нам нужнее! В бой!» Вышли и победили. Бразевич – хороший тренер, который всегда стремится развиваться. Надеюсь, в его тренерской карьере все получится.

Тот Кубок развития для меня очень хорошо складывался. Это был мой турнир. И когда спросили, кто будет бить послематчевые пенальти, я сразу согласился и сказал, что хочу бить последним. Так все и сложилось. Помню, людей было очень много. Созвали школьников, которые даже за воротами стояли. Я пробил уверенно, забил и побежал радоваться. Да, в какой-то степени это был пик моей карьеры.

- Тебе после этого турнира предложили какие-то новые условия в команде?

– Ко мне подошел футбольный агент прямо после финала и предложил сотрудничество. Звали его Вадим. Мне было 16 лет, и я в этих делах особо ничего не понимал. Человек казался обстоятельным, с серьезным подходом к делу. И он предложил мне съездить на просмотр в «Москву», за которую тогда играли Жевнов, Гаврилов и Амельченко. Я согласился, но мне пришлось ставить какой-то ультиматум МТЗ. Дубль, к которому меня уже подпускали, уезжал в Польшу на сборы, а я отказался. Сказал, что еду в Россию.

- В клубе не офигели от твоего заявления?

– Да, говорили: «Что ты делаешь?! Куда ты едешь?!» Тогда ходили даже разговоры о том, чтобы Мазаника подтянули к тренировкам основы – есть перспективы. Меня после Макса Витуса хотели даже отправить на стажировку в шотландский «Хартс». Но это были просто разговоры без конкретики. А тут агент предложил просмотр. Возможно, это была и ошибка. Я особо в «Москве» не провалился, но и не был наголову выше местных футболистов, что нужно для легионера. Такое было, когда я в детстве из Жодино ездил на просмотр в московский ЦСКА. Прошел тот просмотр великолепно, забил пять голов в двухсторонке. Ко мне коллектив тянулся, меня с ног до головы одели в экипировку команды. Я был очень впечатлен, все было здорово, но мне не было 14 – клуб не мог подписать контракт. Да и родители забоялись одного оставлять. В итоге вернулся. Хотя сейчас понимаю, если бы в ЦСКА оказался мой ребенок, я бы его оставил. Я видел, как отец другого парня готов был клубу деньги заплатить, чтобы только оставили его сына. Мне же нужно было просто дождаться 14 лет, потерпеть, однако не вышло.

После «Москвы» я вернулся в МТЗ, и меня начали подтравливать, из дубля отправили фарм-клуб – в ПМЦ, выступавший во второй лиге. Когда мне нужно было играть, я не играл. Мне давали каких-то 15 минут. Связываю это с тем, что у меня появился агент, с просмотром. Хотя как я тогда мог поступить? Я был подростком, который мало понимал. А клуб, такое ощущение, обиделся на меня, как будто я из МТЗ поехал на просмотр к конкуренту – в минское «Динамо».

- Что тебе платили в МТЗ-РИПО?

– Мне платили большие деньги для моего возраста – 800 долларов. Это было в 16 лет. Зарабатывал больше родителей.

- Ничего себе. И что ты делал с такой суммой?

– Родным помогал, на девушек тратил. Честно говоря, немножко красиво жил. У Женьки Костюкевича в декабре день рождения, который как-то совпал с другой датой – прошел месяц, как мы начали встречаться с моей девочкой. Женька приехал в Минск, я заказал к нашей общаге белый лимузин, купил 19 роз, а это было 19 декабря, сели с другом в автомобиль и поехали за девушкой, а потом – в клуб. Наверное, мне тогда стоило отдать карточку родителям, чтобы не тратил. Реально прогуливал много денег.

- Как часто ты менял девчонок?

– Был какой-то шквал знакомств. После финала Кубка развития все сверстницы подбегали ко мне, просили автограф, номер телефона. Если девушка была симпатичной, давал телефон. Ну, как я мог отказать? Потом мой номер от этих девушек попадал к их подружкам. Матч с Украиной проходил днем, и до конца дня мне раздалось где-то 30 звонков и штук 20 эсэмэсок.

- Что девушек интересовало?

– Когда парень симпатичный, футболист, с мелированием, с хорошей фигурой, почему бы с ним не познакомиться? Встречи их интересовали. Чего-то серьезного ни с кем из них не было. Мы просто общались. С одной девочкой полночи просто гуляли по Минску. Обошли, наверное, полгорода. Но, повторюсь, никаких серьезных отношений тогда не было.

- Помнишь свой самый дорогой подарок для девушки?

– Я как-то девочке подарил золотой браслет.

- И сколько ты с ней провстречался?

– Это были даже не отношения, а просто ухаживание какое-то. Что тут сказать… Глупым был.

- У тебя нет ощущения, что все эти второстепенные вещи глаза застелили, а футбол ушел на второй план?

– Правильно. Именно так и было. Жили мы с родителями поначалу в общежитии, какие-то дорогие вещи мне в детстве не встречались. А в МТЗ появились быстрые деньги, которых я, наверное, не заслуживал в том возрасте. Наши ровесники из минского «Динамо», «Немана» или «Витебска» получали в разы меньше. Когда мы приезжали в сборную, нам пацаны, узнав о зарплатах, говорили: «Ребята, вы там не офигели? Вы получаете в три, в четыре раза больше нас, а играем мы одинаково!» Думаю, нас этими деньгами в МТЗ держали, чтобы мы никуда не дергались.

У меня было неправильное отношение к деньгам. Нужно было собирать, копить, а я этого не делал. Играл вместе с вратарем Денисом Дечко. Так он, откладывая, собирая, через несколько лет купил себе в Минске квартиру. Видимо, его родители направили в нужное направление. Он жил в Минске, был под контролем, а у меня как? С мамой созвонился: «Мам, у меня все хорошо, все нормально! Потренировался – отдыхаю!», а сам в какой-то кафешке сижу. Были такие моменты.

- В то время в МТЗ-РИПО был и Сергей Кислый, из которого делали звезду белфутбола, но он тоже так и не заиграл.

– Серега вообще парень из деревни. Он в Минске жил на квартире и постоянно отдыхал, были какие-то вечеринки. Деньги его подвели. Но на поле к нему вопросов не было. Он бежал быстрее всех, в борьбе был неуступчив. При правильном подходе из него можно было сделать нападающего для национальной сборной. У него было голевое чутье, и забивал он в большом количестве, хотя техникой не обладал. Но характер… Не хватило, как и многим нам, правильного подхода. Если я получал 800 долларов, Кислый зарабатывал в разы больше. Кошелек не застегивался.

- Оказавшись в ПМЦ, ты больше не попал в команду вышку. Почему так произошло?

- Мы в Поставах набивали шишки. Это было переходное звено от дубля к основе. От кого-то, помню, получали. «Жлобину», если не ошибаюсь, проиграли 0:5. ПМЦ был хорошим проектом, школой жизни. Мы пытались там играть в мужской футбол. Все-таки в Д3 не так много техничных ребят, и многие действовали достаточно жестко. Но Вова Невинский, который у нас был играющим тренером, всегда учил не убирать ногу и не расслабляться. Говорил, если будешь ее убирать, скорее всего, получишь повреждение. Чем смелее ты будешь, тем меньше будет травм.

Мне нравилось там. Единственное, что далеко от столицы. Было приятно, что люди к нам, футболистам из Минска, относятся хорошо. Мы в городе встречали простых мужиков, и они нам говорили: «Ребята, давайте! У вас послезавтра игра – мы обязательно придем и поболеем!» Но сейчас понимаю: чем больше времени проводил во второй лиге, тем дальше и дальше становилась высшая. Казалось, что делаю все правильно, но своей поездкой на просмотр в «Москву» испортил к себе отношение, и внимание стали обращать на других футболистов. Когда тот сезон закончился, мне сообщили, что продлевать контракт не буду. Сказали, что могу идти в свободное плавание. Я уже понимал, что в карьере идет что-то не так. Но мне хотелось играть, поэтому пошел в «Клеческ». Все-таки футбол занимал большую часть в моей жизни и так резко менять в ней что-то не хотелось. Да и были какие-то надежды оказаться на высоком уровне.

«Клеческ» был прикольным клубом. Там собрали всех сбитых летчиков, тех, кто оказался кому-то не нужен, но еще не расстался с футбольными амбициями и хотел что-то показать. Там были Саня Устьян, Леша Вискушенко, Кирилл Статуев, игравшие в БАТЭ, Дима Марголенко. Дима – добрый парень с сумасшедшей скоростью. Мы с ним очень хорошо на флангах играли. Спонсор команды Саша давал за хет-трик дополнительно по 100 долларов. И Вискушенко сделал несколько хет-триков. Вместе с Марголенко, наверное, отдали на него по 15 голевых передач.

- Слышал, что вы в Минске тренировались на каком-то ужасном поле. Что это был за стадион?

– В Степянке. Это было поле какой-то пожарной или воинской части, и пока мы тренировались, спасатели отрабатывали свои упражнения. Я не знаю, как нашли это поле. Там просто росла травка, стояли ворота. Так мы и тренировались. А мылись в раздевалке под холодным душем.

А от Клецка у меня вообще хорошие воспоминания. В таких городках живут очень добрые люди, которые приходят на стадион и искренне тебя поддерживают. Никаких конфликтов между нами и болельщиками никогда не было. Хотя, когда команда вышла в первую лигу, меня кинули. Сначала обещали контракт, а потом сказали, что не нужен команде.

- Чем вас тренер Виктор Валендович удивлял кроме коротких установок?

– Матерщинник :)

. Он такие выдавал перлы… Его фразы в этом клубе становились крылатыми. Но, блин, я забыл их и уже не вспомню. Если защитник ошибался в самой обычной ситуации, на него выливалось столько, что хотелось провалиться сквозь землю. Тренировки у нас были больше для поддержания формы и ничем сложным не изобиловали. А что касается установок, с каждым матчем они почему-то становились все короче и короче. Если сначала длились 15 минут, то потом все было очень коротко.

- Как сложилась судьба сбитых летчиков из «Клеческа»?

– Кто-то, может, где-то по первой лиге еще и поиграл, но не более того. Открывая составы команд высшей и первой лиг, я никого из знакомых по Клецку уже не встречаю. Общение у нас почти ни с кем не сохранилось и я не знаю, чем ребята сейчас занимаются. Где Вискушенко? Ой, без понятия. У него вообще была какая-то своя компания, связанная с музыкой, какие-то ди-джеи. Всегда с ними крутился. Мы его реально теряли. Человек мог выпасть из команды на несколько дней, но перед матчем его как-то вызванивали, находили и говорили: «Виса, ты где? Нужно ехать, играть и забивать!»

- Ты ведь стоял у истоков «Крумкачоў», подбирал футболистов для команды. Как это вообще выглядело?

– Для начала хочу сказать, что год в «Крумкачах» стал лучшим в моей карьере. с Антоном Шунто играл турнир восемь на восемь, и он мне потом предложил побегать за «воронов», подключить своих знакомых. И я первым делом позвал Виталика Дорогокупца, Саню Скшинецкого. Саша тогда уже не играл профессионально, занимался ремонтом и строительством, но сразу согласился, а многие игроки очень скептически относились к этому проекту, считали, что это бред какой-то – дворовый футбол. Кого-то я подтянул из любительского «Космоса», за который играл в МЛФ. Был такой легендарный товарищ, кавээнщик Коля Бузычков. Парень был с лишним весом, но все равно старался и даже пару раз вышел за нас во второй лиге.

Матвейчика, Богайчука, Конопелько подтянул учредитель Вася Глезов. Он занимался визами и имел знакомых в футбольных кругах. Богайчук по бумагам был главным тренером, принимал решения по составу, но все тренировки со свистком в руках проводил я. И старики, которые приходили на тренировки, относились ко мне с уважением, выполняли все, что я просил. Если хотели что-то подсказать, объяснить, делали это после тренировки.

«Крумкачы» изначально создавались для души. Амбиций в первый год существования команды не было. Все это пришло постепенно. Но я понимал, что в нашей стране у частного клуба могут возникнуть сложности, и для нормального функционирования клуба должны быть за плечами какие-то заводы, предприятия, которые могут дать определенные гарантии. А «Крумкачы» ведь создавались из воздуха.

- А деньги откуда на футболистов брали?

– Ну, первый круг во второй лиге мы играли на банкетах. У одного из учредителей был ресторан «Алекс’С». Денег нам не платили, но проставляли пиво или приглашали в ресторан на ужин. Людей ведь хоть чем-то нужно было заинтересовать, чтобы они играли, отдавали на футбол свободное время.

- Как я понял, с тобой «Крумкачы» потом не очень хорошо обошлись. Команда вышла в первую лигу, а тебя отцепили. Верно?

– После первого сезона я начал много работать, а Денис Шунто уже задумывался о серьезных задачах. Он мне звонил, говорил, чтобы я подъехал подписать контракт, но у меня не получилось. А на следующий день уже не получилось у Дениса. Но, признаю, в предсезонке я был в неважной физической форме – работал в казино в ночную смену и просто не высыпался. В итоге контракт не подписал, меня призвали на сборы в армию, в команду пришел Дулуб. В итоге мне предложили поиграть в «Торпедо», обещали, что будут следить за мной... Но осадок небольшой действительно остался. Я все-таки считаю, что в том сезоне мог помочь команде. Сезон у ребят был, конечно, потрясающий.

- Когда ты стал понимать, что «Крумкачы» могут «разбиться»?

– Но это ведь не первый подобный случай в нашем футболе. У нас много клубов, которые за несколько лет вышли из второй лиги в высшую, а потом прекратили существование. Я хоть и не остался в команде, но всегда переживал за нее. Там осталась частичка меня, я вкладывал в работу свою душу. Считаю, что с «воронами» поступили очень несправедливо. «Нафтан», который каждый год ходил с долгами, почему-то имел право играть в вышке, а «Крумкачы» – нет. Говорят, мол, завод за ними стоит. Ну и что? Некоторые бывшие игроки «Нафтана» уже четыре года деньги получить не могут. Долги до сих пор висят.

- Денис Шунто – кто он? Авантюрист, обманщик?

– Нет, ни в коем случае. Он очень умный и полезный для нашего футбола человек. Он должен в нем остаться. Он пригодится. Денис – патриот, который верит в наш футбол, чемпионат, верит, что наша сборная выйдет на чемпионат Европы в ближайшие годы.

- Почему у него не получилось?

– Наверное, из-за того, что на футбол нужно тратить много денег, а он ими не обладал. Да, пока мог, тратил свои. А найти в Беларуси человека, который начнет вкладываться, очень сложно.

- Мы с тобой делали интервью 11 лет назад, когда ты был на гребне успеха, мечтал попасть в сильный клуб и был популярен среди девушек. Но все пошло совершенно не так, как ты хотел…

– Да, но я все равно не отчаиваюсь. Сейчас получаю тренерское образование в БГУФК, теперь планирую получить тренерскую лицензию. Кто знает, может, мне не повезло в профессиональной карьере футболиста, но получится именно в тренерской? Есть же такие примеры. Тот же Виктор Гончаренко. Однако сейчас одновременно развиваюсь в двух направлений. Во-первых, в футболе, о чем уже говорил. А во-вторых, работа в казино – заработок там все-таки выше. И я этими деньгами сейчас могу обеспечить себя, свою дочь, родственников. Но, возможно, это работа временная, и в будущем из меня, может быть, выйдет хороший тренер.