«Выдержала полгода»: Как белоруска работала личным помощником олигарха

Работать приходилось больше 16 часов в день.

Только через год бывшая личная помощница белорусского миллионера смогла рассказать о своей работе без слез. Этот год она посещала психотерапевта, который многое помог «простить и отпустить».

The Village Беларусь встретился с Юлей и расспросил, что это за работа такая — личный помощник олигарха:

Когда я работала на миллионера, чувствовала себя эквивалентно центу

Работа в тяжелой промышленности сильно сказалась на характере моего босса. Тяжелый.

Об открытой вакансии на должность личного помощника я узнала на одном из сайтов по поиску работы. Мне было 26. Требовали иметь опыт, знание английского и быть готовой к ненормированному рабочему дню.

Я и до этого не жила по нормам и правилам, поэтому откликнулась на резюме и улетела на отдых с последней зарплаты.

Тогда я еще не знала, что меня пригласят на собеседование, что на все вопросы я отвечу правильно (то есть так, как хотят слышать) и что следующий отдых случится только после увольнения.

На собеседовании уточнили, готова ли я стать блондинкой и сделаю ли татуировку?

- Сделаю имя босса на груди.

Мне приказали сменить парфюм на незаметный, и я вышла на работу. Отдельного рабочего места со столом и компьютером в опенспейс не нашлось, потому что не искали:

- Твое место рядом с боссом.

Ненормированный рабочий день означает, что ты работаешь не по обозначенной законодательством норме 8 часов. Ты работаешь, пока твой босс не спит. И даже когда он спит, например в самолете в сторону командировки, потому что может проснуться от турбулентности и попросить тебя проверить спасательный жилет под его креслом. И под своим, чтобы ты могла отдать его в случае чего.

После перелета, который сушит кожу, я должна была купить крем и помассировать ему лицо. Приятного мало, но только мне.

Я могла бы этого не делать, но в тетрадке наблюдений за боссом, которая передается от помощницы к помощнице, этот пункт был написан красным и подчеркнут красным.

Так делали, делают и будут делать, потому что никто не хочет знать, что означает красный цвет наблюдения.

В командировках я жила с водителем в одном номере с двумя кроватями. Конечно, уставший после дороги, он постоянно угрожал выбросить меня в окно, если я не выключу экран телефона, который лучом света пробивает одеяло, нарушая полную темноту и отпугивая его сон.

В этих командировках мне не разрешали заказывать завтрак. Когда я подняла этот вопрос, босс бесконечно удивился, что мне нужно есть, и поднял брови так, что я больше не поднимала этот вопрос.

Пока под классическую музыку босс и водитель завтракали со шведского стола, я бежала в ближайший супермаркет за питьевым йогуртом и каким-нибудь батончиком с пометкой «энергия на весь день».

Водитель, лишь однажды пребывая в добром ко мне расположении духа, посоветовал заказывать завтрак самой, рассчитываясь с карточки босса, к которой у меня прямой доступ. Он объяснил это тем, что такие суммы никак не сказываются на счету.

Но я, самых честных правил, не готова была рисковать жизнью ради того, чтобы следующая помощница получила тетрадку со свежей записью красного цвета: «Не прикасайся к счету ни в коем случае».

Я получала в два раза больше, чем $500, но и работала по 16 часов в сутки.

За это время из человека выжимается его максимум, потому что человек — прежде всего работник и специалист. Для личной жизни оставалось 8 часов, которые неличный помощник руководителя использует для здорового сна. Я два часа из них тратила на дорогу домой/из дома и минуту на звонок маме, чтобы дрожащим голосом сказать «да, все хорошо, отлично». Спать оставалось 5:59, но и в это время мог позвонить босс. Ему нужна была «удача» в казино.

Самое обидное, что я не могла даже ставить на черное. Я должна была просто находиться рядом. Так мы могли просидеть до четырех утра. Как правило, на следующий день мне не нужно было на работу, но не потому что он давал выходной, а потому что не мог забрать единственный. Половину воскресенья я просто спала до обеда, воскресая окончательно к ужину.

Я готова признаться, что сейчас вспоминаю это время с улыбкой и даже повторила бы этот опыт, но тогда мне было не до улыбок. Да, периодически я смеялась с несмешных шуток босса. Такой смех не продлевает жизнь, зато помогает удержаться на работе.

Командировки занимали большую часть месяца, и именно там, за границей, начальник преображался. Или, точнее, деформировался.

В командировках я должна была бегать по магазинам в поисках «той самой» сумки, платья или босоножек для его жены. Такие покупки — как суррогатное материнство, ты их от сердца отрываешь.

С женой мы виделись редко, но она показалась мне очень адекватной женщиной: не обращала на меня внимание. Какая разница, красивая ты помощница или нет, если тебя не существует?

Есть поверье, что работа в женском коллективе синхронизирует циклы. Работа с моим боссом синхронизировала походы в туалет, даже когда мне нужно было чаще. Я не могла отлучиться, если босс работал. По его железной логике, ты не мог работать меньше, чем он. Я отпрашивалась в крайних случаях и всегда слышала одно и то же: ты сейчас можешь мне понадобиться. Проходило еще 20 минут в полной тишине. В ней я слышала зов природы, но не могла отозваться.

Опыт работы — это когда через две недели я стала приносить его витамины не сразу все, а с интервалом в 10–15 минут и двумя стаканами воды вместо одного. Ссылалась на рекомендации в инструкции.

Босс очень щепетильно относился к своему здоровью, при первых отклонениях организма от нормы он диктовал мне симптомы, по которым я должна была определить, что с ним не так, и записать к врачу, который всегда говорил, что все в порядке. Так однажды мы исключили микроинфаркт.

Здоровье работников босс промотивировал сильно, только не понятно, как уладил этот вопрос на законодательном уровне — за день болезни у тебя вычитали 5% из зарплаты. Болеть не хотелось. Однажды, в самом начале работы, которое пришлось на конец зимы, я дала слабину и подхватила какой-то вирус. Меня вытащили из кровати на второй день, была важная командировка. Окончательно выздоровела я только через два месяца, потому что постоянный стресс не способствует повышению иммунитета.

Я знаю людей, которые мечтали попасть на мое место и делали бы все, что не входит в обязанности, с удовольствием. Но мои права — это не крепостное право. Я получила высшее образование и заканчиваю второе не для того, чтобы сахар в кофе размешивать против часовой стрелки.

Спустя полгода я сказала, что увольняюсь, после очередной командировки, пропустив всю весну и осознав, что моя личная жизнь так же проходит мимо.

Накопилась обида, которая не снимается рукой, как усталость, если тебя похвалили и ты выспалась.

В последний рабочий день босс бросил мне в машину на прощание пакет.

«Чтобы от работы остались приятные воспоминания».

Там была сумка за $3000. Я ее перепродала.