«Отошла от плиты и стала оппозиционеркой»

Как «Матери-328» голодают двенадцать дней.

Дача в деревне Остров Пуховичского района. На площадке у небольшого деревянного домика стоит шатер. Под навесом, защищающим от раскаленного солнца, сидят шестеро женщин. Бледные и худые, они пьют воду. Вот уже 12 дней, с 27 апреля, женщины держат голодовку. Это – «матери-328», чьи сыновья попали в тюрьмы «за наркотики», говорится в репортаже «Белсата».

Они добиваются смягчения наказания по 328 статье Уголовного кодекса, повторное рассмотрение дела своих детей, а также личной встречи с главой государства. 2 мая, во время приема в администрации Лукашенко, женщинам было отказано во встрече с Лукашенко, но Наталья Качанова пообещала, что законопроект об уменьшении тюремных сроков «почти готов» и вскоре его начнут рассматривать в «палате представителей». Тем не менее, мать-328 не собираются прекращать голодовку, пока все их требования не будут выполнены.

Ежедневно утром к ним в Остров приезжает местный фельдшер из Пухович, чтобы измерить давление и взять анализ крови. Одну из голодающих, 64-летнюю Людмилу, затошнило желудочным соком и медики категорически запретили ей голодать дальше. Те, кто чувствует себя лучше, спят прямо во дворе, накрывшись ночью одеялами и одев несколько свитеров. Также, чтобы согреться, женщины заваривают корень одуванчика в кипятке. За 11 дней – ни куска еды. Все они потеряли за эти дни 7-8 килограммов веса.

Посреди дачного участка стоит фигурка, сделанная из старой серой одежды. На спине у «человечка» надпись –«неустановленное лицо». Как говорят матери, это и есть то самое «неустановленное лицо», что фигурирует в материалах уголовных дел.

«На судах мы слышали примерно одни и те же слова. Как в неустановленном месте, в неустановленное время какая-то группа лиц сбывала вещества … », – объясняют они. Днем 7 мая в Острове мы встретили шестерых участниц голодовки. За время, проведенное вместе, они стали настоящими подругами: поддерживают друг друга, иногда шутят, иногда вместе плачут. «Нас объединяет одна цель и это дает силы», – говорят «матери-328».

Лариса Жигарь, мать Максима, осужденного на 8 лет:

«Мой сын уже почти 6 лет отбывает наказание в колонии «Волчьи норы» в Ивацевичах. На момент задержания ему было всего 18 лет – мой младший из троих детей, любимый сын. Максим – натура творческая, мечтал и мечтает до сих пор быть модельером, заниматься модой. Когда он выйдет на свободу, то обязательно уедет за границу …

В 2012 году он нашел друзей в интернете, они вместе фотографировали, планировали устроить выставку в Польше … Однажды они пошли в поле, там нашли три куста конопли и принесли их домой, завернули в рулон обоев. Они сказали, что высушат и будут курить вдвоем с другом. Оперативники пришли с обыском по наводке. У нас четырехкомнатная квартира, я предложила показать другие комнаты, а те обыскали исключительно комнату Максима. В результате по делу проходили 4 человека, но часть «с целью сбыта» оказалось только у моего сына. Остальные фигуранты после признались, что на них оказывали давление. Все обвинение было построено просто на устных показаниях, контрольная закупка не проводилось.

Еще в изоляторе временного содержания Максима избили оперативники. Ему угрожали «пресс-домом», заставляли взять всю вину на себя. Его другу, который, согласно следствию, организовал притон, склонял несовершеннолетних к употреблению, дали 4 года, второму судья заменил третью часть 328-й статьи на первую и дал 2 года с отсрочкой. Мой, младший из компании, получил наиболее жесткий приговор – 8 лет. Я уверена, что другим снизили сроки, так как те решили вопрос с помощью денег, дали кому-то взятку».

Наталья Левхина, мать Кирилла, осужденного на 8 лет

«Я – дочь полковника милиции. Мой брат тоже пошел в милицию, но потом уволился, не выдержав психологического давления. Теперь мой сын уже более 5 лет в тюрьме. Сначала его осудили условно на 2 года, он пробыл дома три недели. Однажды к нему приехали друзья и начали звать на улицу. Он отказывался, но те звонили по десять раз и вызвали. Он в итоге согласился… Кириллу тогда было 18 лет. Из учебного заведения его хотели исключить заочно, чтобы не было «пятна на их репутации». Основной вопрос – каким образом в Беларуси при таком количестве силовиков стало возможно, что 18-летние и несовершеннолетние подростки создают организованные преступные группировки? Кто, как и когда будет останавливать наркотрафик в стране? Ведь, естественно, наши дети – не наркобароны.

За годы, что Кирилл в колонии, я и другие матери досконально изучили законодательство, научились отстаивать свои права. Пусть государственные СМИ нас причисляют к оппозиции в таком случае. Я была вынуждена отойти от плиты и стала оппозиционеркой».

Алла, мать Александра, осужденного на 14 лет:

«В истории с моим сыном свою роль сыграли высокопоставленные люди… С подросткового возраста Саша дружил с девочкой, очень ее любил, планировал жениться. Она хотела красивой свадьбы, с росписью во дворце в Петербурге, с бриллиантовыми украшения. А сын пытался заработать на все это. Он работал индивидуальным предпринимателем, делал натяжные потолки. После работы уставал настолько, что дома засыпал над тарелкой супа. Отец его девушки – полковник из Главного управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Незадолго до свадьбы сын одолжил семье девушки 5 тысяч долларов. Возможно, это и были деньги на свадьбу. Саша пошел жить к ним, а через два месяца его задержали за распространение наркотиков, как будто он был «закладчиком». Я задаю вопрос: как отец девушки, опытный силовик, этого не замечал? А, может, он и способствовал всему, что произошло с моим сыном? Ни он, ни сама девушка не присутствовали на суде, а из свидетелей были только я да оперативники. Вскоре я увидела, как эта девушка гуляет по району с другим парнем, а в инстаграме пишет, как любит этого другого… Думаю, она прекрасно знала, что происходило с Сашей, но не предупредила меня.

Это целое поколение рожденных в 90-е, а если оно будет напрочь сидеть по тюрьмам, то какой пример получат меньшие? Я воспитывала сына достойно, с уважением к женщине, с чувством собственного достоинства. Разве неправильно я делала?»

Напомним, что в декабре 2014 года Александр Лукашенко подписал так называемый «антинаркотический декрет», предусматривающий ужесточение наказания за преступления, связанные с наркотиками. Власти утверждают, что благодаря декрету Лукашенко в Беларуси стало меньше преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

По данным Верховного суда, по наркотическим статьям в 2017 году осуждено 2942 человека (в 2016 году – 3608, в 2015-м – 3929). По информации Министерства здравоохранения, также снизилось число пациентов, поступающих в больницы с передозировкой: в 2014 году таких было 1351, в 2015 – 1068, в 2016 – 759, в 2017 – 437. В последние два года не было передозировок со смертельным исходом у несовершеннолетних и в целом среди совершеннолетних количество передозировок снизилось в два раза.

Между тем родственники осужденных и эксперты считают, что происходит показательная борьба с наркотиками, но под ударом оказались не наркоторговцы, а преимущественно те, кто употреблял легкие наркотики в мелких размерах.