«Матери 328»: За спиной Лукашенко «роют яму»

Люди встают по всей стране.

Почему преимущественно матери наиболее отчаянно и последовательно борются за своих детей? Как эффективно бороться с наркотиками? Обсуждают с «Радыё Свабода» активистки движения «Матери 328» Лариса Жигарь из Гродно, Татьяна Каневская, представляющая группу активисток в Калинковичах, и Наталья Шарипа из Витебска.

Что бы сказали матери Лукашенко:

Наталья Шарипa: Как так случилось, что такое большое количество людей стало наркоманами, наркодилерами за эти 24 года?

Татьяна Каневская: Если бы он нас выслушал, то понял бы, что за его спиной ему «роют яму», что огромное количество людей просто не пойдет за него голосовать.

Лариса Жигарь: Вы выслушали силовиков и чиновников, а теперь выслушайте простых женщин, простых матери. Они вам больше расскажут о том, что происходит в нашей стране и почему.

«Нелегко голодать, потому что нам не по 17-20, а за 50 лет»

- Я хочу спросить о ваших детей. Сколько лет они уже за решеткой и сколько им осталось? Знают про вашу голодовку?

Лариса Жигарь: Мой сын находится в местах лишения свободы уже 5 лет и 7 месяцев, ему уже подошла замена режима на более мягкое наказание. Он не думал, что я пойду на голодовку, так как был уверен, что я буду в группе поддержки. Так было вначале, но я пошла на этот отчаянный шаг, прежде всего, потому, что я не могу оставить своих активисток движения «Матери 328». Мы всегда вместе решаем все важные проблемы и вопросы. Сын узнал, что я действительно иду на голодовку, только 3 мая. Он позвонил: «Мама, здесь просят оперативные сотрудники рассказать, что же происходит у вас». Тогда он узнал, что я голодаю.

- Сколько дней уже голодаете? Как себя чувствуете?

Лариса Жигарь: 8 мая был уже 12 день. Я приехала в Гродно, так как мне нужно «поднять» гродненский регион, здесь также будут поддерживать голодовку. Я в понедельник приехала в 11 часов вечера домой и буквально упала с ног, потом включила компьютер и посмотрела, сколько мне писем пришло, сколько поддержки было... А во вторник как обычно в 7:40 я была уже на ногах. Нелегко, конечно, потому что нам не по 17, и не по 20 лет. Мы уже матери, которым 50. Поэтому оно очень сказывается.

«На голодовку я пошла отчаянно, не зная, что это такое. На третий день судороги схватили ноги»

Татьяна Каневская: Мой сын уже почти 2 года находится в местах лишения свободы, это ПК-15. Это беда всей нашей семьи... Вы же понимаете, что такое оторвать часть себя и положить в отдельную коробочку. Это очень трудно. У меня четверо сыновей, Саша - старший, ему 33 года сейчас. Изначально это была моя инициатива провести голодовку. Все обещания, которые давало правительство, «депутаты», все, к кому мы обращались... Это долгий процесс, это не передать словами, все эти кучи отписок, хотя нам Кочанова сказала: «Вы неправильно выражаетесь, этом не кучи, вам все правильно пишут».

Нам обещали, начиная с 2017-го года, что законопроект будет принят, что он будет рассмотрен на этой сессии. И вот весенняя сессия, и мы узнали, что он не поступал в «парламент», что он не будет рассмотрен. Это было последней каплей, и она переполнила чашу негодования и ненависти... Я называю вещи своими именами - это ненависть, потому что то, что они делают... Я понимаю, мы христиане, нас ударили по одной щеке, мы должны подставить вторую - мы уже подставляли и одну, и вторую. Уже просто нет сил терпеть это все. На голодовку я пошла отчаянно, не зная, что это такое. К сожалению, я никогда не голодала, и не ожидала такой реакции. На третий день у меня судороги схватили ноги, не знала почему, было страшновато. Да, это шаг отчаяния - мы прыгнули в бездну, но обратно никто не будет отступать до последнего.

Наталья Шарипа: Моему сыну было 20 лет на момент задержания. Осужден он на 14 лет, почти уже 2 года прошло. Я ему писала, что голодать не собираюсь, но может уже знает от кого-то о голодовке. Его взяли с муляжом. 2 килограмма травы и сахара. И дали за это 14 лет. Я с этим не согласна и буду идти до конца.

«Лида, Гродно, Гродненская область присоединяться к голодовке. Начнется она 10 мая»

- Аналитик Карбалевич в своем блоге написал о движении «Матери 328»: «Для белорусского общества это редкий случай самоорганизации людей. Ведь обычно в Беларуси каждый умирает в одиночку». В вашем движении уже около тысячи человек. По 328 статье уже около 16 тысяч человек получили большие сроки. Как вы видите в перспективе, присоединяться ли другие родители? Расширится ли голодовка на другие регионы, станет ли она более массовой?

Лариса Жигарь: Я считаю, что это так и будет. До сих пор поступают заявки в нашу группу в соцсети. Только вчера было 12 запросов от родных и близких осужденных, которые хотят к нам присоединиться, участвовать в нашем движении... Знаю, что сейчас Лида, Гродно, Гродненская область будут присоединяться к голодовке. Начнется она 10 мая. Далее подхватывает уже Могилев, там тоже уже встают люди.

Уже пишут наши девушки в группе, что нужно проводить голодовку массово и стихийно во всех регионах страны, во всех больших и малых городах и селах. Но пока мы не получили никакого ответа именно из администрации Лукашенко. Поэтому не знаю, к чему такое молчание приведет. Становится страшно. Голодающие уже заявили, никто из властей абсолютно не обращает внимания на них. Может быть, в кулуарах власти между собой обсуждают, но пока нам они не выносят это. Это только может быть сострадание, но не более того. Не решаются они на определенный смелый шаг! Вот это нас больше всего и пугает.

«Если правительство будет поступать таким образом, то наше движение вырастет до масштабов другого государства»

- Татьяна, как далеко вы готовы пойти, если власти по-прежнему вас не будут слышать?

Татьяна Каневская: Прежде чем пойти на голодовку, каждая из нас подписывала расписку, в которой было написано, что на эту голодовку каждый идет самостоятельно, обдумав, приняв свое личное решение. Я не могу ответить за всех, ведь у каждого из нас разное состояние здоровья, и поэтому я скажу за себя - я пойду на эту голодовку до конца, пока не получу ответ от Кочановой.

Если правительство будет поступать таким образом, то наше движение вырастет до масштабов другого государства... Здесь нет родственников тех, которые действительно распространяли наркотики, которые получали из этого выгоду. В нашем движении родственники потребителей или мелких распространителей. Это - пушечное мясо, это не те люди, которые должны были сидеть. Большое спасибо нашей Ларисе за то, что она начала это дело. Я знаю ее дальнейшие планы, это будет действительно большое движение, которое будет заниматься и благотворительностью. В тюрьмах сидит очень много детей-сирот, которые не нужны никому, ни своим родителям, ни тем более государству...

- А как эта самоорганизация происходит? Как вы находите друг друга? Как к вам приходят новые люди?

Наталья Шарипa: В сентябре, когда сын уже отправился в колонию, я стала искать, куда мне присоединиться. И разные попадались страницы, ВКонтакте, и вот я нашла Жигарь Ларису... Сегодня уже и обо мне пошла молва, и мне звонят матери из Витебска, которые еще не присоединились. У них нет возможности быть в интернете, они просто мне звонят, и спрашивают, чем могут помочь, как они могут присоединиться и тд.

«Родители принимают участие и не обижаются на то, что их нет в названии движения»

- Есть довольно много в разных странах мира сообществ, в которых есть слово «матери» - «Комитет солдатских матерей», «Матери Беслана». А почему не назвали движение «Родители 328»? В вашем движении есть не только матери детей, осужденных по наркотическим статьям, но и родители. Правда, их немного, но они есть. Почему преимущественно матери наиболее отчаянно и последовательно борются за своих детей?

Лариса Жигарь: Когда начиналось это движение, в нем приняли участие 10 матерей из Гродно. Вначале это было региональное движение. Нам помогли журналисты, правозащитники, и в итоге мы нашли друг друга. Встретились 10 человек, именно тогда это были женщины. Мы сказали: «Девушки, а давайте мы не просто поговорим, а все-таки будем регистрироваться, будем создавать сообщество. И мы поддержали друг друга и сказали, что это будет движение, но поскольку в нем матери, значит это будут «матери».

Теперь и родители принимают участие и они не обижаются на то, что их нет в названии движения. Мать и ребенок - это не разделить. Только мама носит ребенка девять месяцев под сердцем, в душе всю жизнь его охраняет и опекает. Самое дорогое для матери - это ее ребенок... И кому-то достается очень тяжелое ребенок. У меня он - третий ребенок, но он тоже для меня очень дорогой. Я за него в своей жизни страдала и, наверное, заслужила идти с ним до конца и бороться за все. Я рада, что у нас есть движение «Матери 328». Матерей у нас больше, но к нам подключаются и родители, которые ни в коем случае не в обиде, что это движение именно матерей.

Татьяна Каневская: Кроме того, что мы боремся за наших детей на уровне правительства, мы стремимся добиться справедливости, нам надо кормить наши семьи, а также посылать передачи в колонии, нам нужна поддержка. И мой муж, отец Саши, зарабатывает деньги, он - единственный кормилец в семье. Если бы он еще тратил свои силы на борьбу... Он безусловно всегда поддерживает, мы всегда всем делимся, и он дает мне очень дельные советы.

«Нельзя злить женщин, нельзя злить матери»

- Наталья, похоже на то, что стратегически было принято решение о названии движения, поскольку слово «матери» наиболее воздействует?

Наталья Шарипов: Я думаю просто, что мать злить нельзя. Помните, такой был фильм с Еленой Яковлевой «Воспитание жестокости у женщин и собак». Кто не смотрел, советую посмотреть. Нельзя злить женщин, нельзя злить матерей. Ведь за каждым великим мужчиной стоит великая женщина, которая в него верит, которая его безусловно любит, которая ему доверяет, которая позволяет ему какие-то ошибки и помогает их исправлять. И это, безусловно, мать. Родители любят своих детей, но они любят их по-другому, по-мужски. Это другая любовь. Они, наверное, не могут понять, как это можно так вот жертвовать собой ради ребенка.

Ну во-вторых, Татьяна резонно сказала, что деньги нужны. У нас отец работает в Москве безвылазно, чтобы отработать наши долги за суды, и теперь за тюрьму, и за посылки. Нужно поддерживать их в тюрьме, так как у них нет своих денег, даже если они работают в промышленной зоне.

«14-летний мальчик получает от 8 до 14 лет. Кем он выйдет из зоны?»

- Наверное, вам не раз приходилось слышать аргументы тех, кто поддерживает жесткое наказание за употребление, хранение и распространение наркотиков, что именно таким образом, сильно напугав и наказав, только и можно остановить эту напасть, что пусть это и очень жесткое наказание, но оно даст результат для будущих поколений. Как вы обычно отвечаете на это? Есть ли у вас ответ на то, как эффективно бороться с наркотиками?

Лариса Жигарь: Я считаю, что именно жесткого наказания не должно быть. Тем более для кого? Для вот этой молодежи, которая, можно сказать, просто оступилась, а не действительно организовала наркотрафик. Это наркобароны завезли наркоту в страну, распределили и на этом сделали деньги!

Кроме кнута у нас еще должен быть и пряник. И я считаю, что самое эффективное - профилактика. Надо доносить это до нашей молодежи, до прогрессивного слоя нашего общества. Мы же понимаем, что молодежь - это максималисты, им что-то хочется увидеть, где-то что-то попробовать. Они всегда говорят: ну его же не затронуло, значит и меня это обойдет! Одной кнутом нельзя молодежь вот так держать в жестокости.

Государство должно подумать: а если мы будем гуманнее подходить, может быть, этого не будет. Говорят, что снизилось потребление наркотиков. Я не думаю, что снизилась. Каждый день смотрим передачи, где показывают задержание трех-четырех, даже несовершеннолетних. С 14 лет наказывают, это жестоко. 14-летний мальчик получает от 8 до 14 лет. Кем он выйдет из зоны? Кем он станет в этой жизни? Ведь они же еще не сформированы как личности!

Нельзя жестко наказывать парней. Мы все когда-то были молодыми, кто-то хотел покурить, кто выпивал, но это не значит, что кто-то стал алкоголиком, а кто-то наркоманом! Нет! Я считаю, что жесткие меры - это не метод наказания. Никого не припугнуть, потому что это - наша молодежь. И ей абсолютно не известное слово «жестко». Да, для них нужно проводить профилактику, идти в молодые массы, чтобы это поколение знало, что наркотики - действительно зло.

«Это как гумус - забросили, перегнил, следующий»

Татьяна Каневская: Если вас это не коснулось лично, вы не понимаете, что это такое. Даже если дома поссорился со своим ребенком, тебя хватает на час-два. Поссорился, потом обнимешь, пожалеешь, поговорите спокойно и придете к какому-то решению, что так делать нельзя. То, что делает наше государство, свидетельствует о том, что народ не нужен. Они разбрасываются своими людьми, как будто это ... материал какой-то. Не ценят, не уважают. За решеткой очень много сидит образованных ребят, в них государство вкладывало деньги, в них родители вкладывали деньги, а оказывается это все не нужно. Это как гумус - забросили, перегнил, следующий.

Это равнодушие к своему народу. Таким образом власти показывают свое отношение к нам. Как нам Качанова говорила: «Надо верить, нельзя без веры жить». А как сейчас верить? Как? Когда нас обманывают. И Кочановой я задавала вопрос, почему сидят ниже ряды, почему не сидят верхние? Мне задали вопрос, а может быть вы назовете имена и фамилии? Это привело меня просто в шок. Я считаю, что таких сроков не должно быть. Это наш народ, это люди, это частичка нас!

«Как так случилось, что такое большое количество людей стало наркоманами, наркодилерами за эти 24 года»

- Вы добиваетесь встречи с Лукашенко, от него на самом деле зависит принятие решения. Если такая встреча состоится, что вы ему скажете?

Наталья Шарипов: Жестокость мы любовь не воспитаем. Ведь это дети, которые выросли при его власти. И я в первую очередь у него спросила бы, как так случилось, что такое большое количество людей стало наркоманами, наркодилерами за эти 24 года. Мне неизвестно, я не понимаю, как так случилось. Почему мы воспитываем детей, а в МВД, наверное, есть какая-то секретная программа, которая их умеет перевоспитывать? Каких-то ботов или кого из них делают. Ну пусть они эту программу дадут нам, мы пустим ее в садах и будем воспитывать таких детей, нужных этому государству сразу. Зачем их ломать, в таком возрасте, когда они самые молодые и самые красивые и самые довольные жизнью люди?

Лариса Жигарь: Вы выслушали силовиков и чиновников, а теперь выслушайте простых женщин, простых матери. Они вам больше расскажут о том, что происходит в нашей стране и почему.

«Я бы спросила, знает ли он, что происходит в стране»

- В понедельник была живая трансляция с подачи петиции активисток «Матери 328» в администрацию Лукашенко. Одна из женщин сказала, что для него проблема 328 не такая важная, так как конкурс красоты он посетил, а с женщинами встретиться не хочет. Татьяна, если эта встреча состоится, что вы скажете?

Татьяна Каневская: Я бы спросила, знает ли он, что происходит в стране. И если бы я услышала ответ, что он знает, я, наверное, больше ни о чем его не спросила. Если бы он действительно выслушал нас и понял, что за его спиной делается, что скорее всего ему роют яму, а он не замечает этого, или ему просто не дают это видеть. Мне кажется, что под него копают, потому что 2019-й год - предвыборный, и надо реально понимать, что огромное количество людей просто не пойдет за него голосовать.