Белоруска в 19 лет открыла популярное модельное агентство

Клиенты молодой минчанки летают на модные показы в Европу.

Анна выросла в простой семье: мама — товаровед, папа — строитель. Единственное, что отличало ее от сверстников, — она была старшей из пятерых детей. То ли воля и амбиции первенца, то ли желание помочь младшим сестрам — но в 19 лет девушка уже открыла собственное модельное агентство. Семья посмеивалась: мол, пусть девочка наиграется. А девочка не только не наигралась, но и добилась того, что ее маленькие клиенты летают на модные показы в Европу. О богатых родителях, которые «ломают» бизнес, жестокой сфере детской моды и минской светской тусовке читайте в интервью onliner.by с владелицей AnnModels Анной Ляшенко.

«У меня не было никаких спонсоров со стороны: ни богатых родителей, ни крутого кавалера»

— Как вы решились открыть свой бизнес в 19 лет?

— Тогда мне помог юношеский максимализм. Казалось, что море по колено. Спрашиваю себя сейчас: рискнула бы я повторить тот шаг с теперешними знаниями, когда уже понимаю жестокие реалии модельного бизнеса? Сложный вопрос. В 19 лет моя жизнь не была никак связана с моделингом, я никогда не работала моделью. Думала, что стану певицей (улыбается. — Прим. Onliner.by). Я старшая дочь в семье, у меня большая разница с младшими девочками: 10 и 13 лет. Я стала заниматься сестрами — с этого все и началось. Мы ходили на кастинги, делали съемки, жизнь постоянно сталкивала с фотографами и фешен-сферой.

Так что сначала это были сестры, потом сестры и их подружки, потом подружки подружек… Так появилась маленькая компания детей, которая стала приносить результаты. В итоге группа из семи человек разрослась до двухсот. Мое детское модельное агентство очень сильно отличается от многочисленных модельных школ. Мы даем возможность работы, продвигаем подопечных по всему циклу: фото, показы, рекламные кампании и так далее. В Беларуси вообще мало кто этим занимается.

Наши юные модели сотрудничали с мировыми брендами одежды, например Elisabetta Franchi, Lanvin, снимались для Vogue Bambini, участвовали в показах на всемирной выставке детской моды Pitti Bimbo во Флоренции — это главное мероприятие года. Наша девочка висела на билбордах бренда одежды Fun&Fun по всей Италии. Буквально через пару дней мои детки улетают в Милан работать на показах и в рекламной кампании для Liu Jo. Я считаю, это все очень круто для Беларуси.

— Детское модельное агентство — это успешный бизнес? Он приносит вам деньги?

— Развиваться без первоначального капитала было очень тяжело. Я уже знаю, какие будут у комментаторов Onliner.by версии на этот счет, но в действительности у меня не было никаких спонсоров со стороны: ни богатых родителей, ни крутого кавалера. Все делалось исключительно на энтузиазме и инициативе тех людей, которые достаточно долгое время работали бесплатно. И так, насколько я знаю, начинаются многие истории успешных бизнесов.

Первые три года мы не жили, а существовали. Да, приходили клиенты, но было очень тяжело. Потом наступил кризисный момент, который мы пережили, и последние два года чувствуем себя неплохо. Сегодня этот бизнес приносит деньги. Но свой месячный доход я называть не буду: плохая примета.

«Когда глаз набит, легко сказать по ребенку, типажный он или нет»

— Существуют ли какие-то конкретные, успешные и продаваемые шаблоны детской красоты?

— Существует, как и во взрослой сфере, определенная мода — типажи, которые востребованы прямо сегодня. Но уже буквально завтра они могут устареть. Я бы не использовала слово «шаблоны». Но когда глаз набит, легко сказать по ребенку, форматный он, типажный или нет. Уже достаточно долгое время востребована славянская красота — блондинки с голубыми глазами. Думаю, эти критерии не изменятся еще какое-то время — в Европе точно, а вот про США не могу сказать.

Форматный ребенок — это тот, который соответствует определенным стандартам: худенький, рост до 140 сантиметров, конкретная блондинка с голубыми глазами, аккуратный маленький курносый носик, если волосы каштановые, то зеленые глаза. Карие глаза сейчас как-то не очень востребованы у деток. В той же Италии очень много своих кареглазых детей, поэтому их привлекает славянская красота. Недавно была очень большая мода на рыжих детей. Рынок даже переполнился ими: абсолютно все рекламные кампании снимали с рыжими моделями. Потому сейчас некоторые бренды просят не присылать рыжих деток. Хотя это интересный типаж. Я думаю, он снова будет востребован, когда волна пресыщения спадет.

— Ваши маленькие клиенты не страдают звездной болезнью?

— Я часто слышу этот вопрос. Многие родители опасаются звездности, но это надуманный стереотип. Если взять сферу танцев, вокала или актерского мастерства, там тоже есть выступления, внимание, сцена. Но почему-то никто не переживает: «Ах, как же я отведу ребенка в хор, он там заболеет звездностью!»

У нас детки не страдают звездной болезнью. Мы никогда не выставляем кого-то на первый план. Наоборот, стараемся приучать их поддерживать друг друга и разговариваем о том, что даже сегодняшний результат недостаточно хорош, всегда есть над чем работать и к чему стремиться.

— К вам приводят детей самые обеспеченные минчане? Ведь не каждый родитель может позволить себе оплачивать перелеты, поездки и показы в Европе.

— Нет, вовсе не самые обеспеченные. Мы считаемся бюджетным агентством: обучение стоит $50 в месяц. Так что к нам приходят абсолютно разные дети.

А перелеты, поездки и показы оплачивают сами заказчики. Все происходит так, как принято в стандартном взрослом моделинге. Другой вопрос, что работать так очень тяжело. Российский бизнес перебивает адекватную рыночную систему богатыми родителями, которые готовы платить любые деньги, полностью брать на себя расходы за перелеты и проживание, лишь бы их дети где-то работали, появлялись на подиуме. И в Беларуси есть такие мамы и папы, к сожалению. Рынок просто ломается. Так не должно быть. Хорошо, что в мире большой моды не готовы идти на поводу у богатых родителей.

— Есть разница между взрослым модельным бизнесом и детским?

— Да, это две абсолютно разные истории. Взрослые стандарты очень суровые: строгие параметры фигуры и так далее. А ребенок все время растет, меняется. У нас есть подростки. Рано или поздно каждый из них вырастает и приходит к тому, что продолжать нужно во взрослом модельном агентстве. Мы выпускаем деток лет в 14—15 и прощаемся. Самым младшим нашим моделям 3 года, а старшим — 15, и это большая разница.

«А кто у нас в Минске светская тусовка?»

— Вы когда-нибудь чувствовали предвзятое отношение к себе в бизнес-среде из-за того, что вы женщина?

— Нет, я никогда не сталкивалась с такими ситуациями. Модельный бизнес — это на 99% женская сфера. Мужчине там будет непросто. Если бы я оказалась в строительстве, то да, наверное, были бы сложности. А сфера красоты общепринято женская.

Хотя ко мне довольно долго относились как к «какой-то девочке». Никто не понимал, чем я занимаюсь и какой вообще может быть бизнес. Во многом это происходило из-за возраста. Когда ты видишь сопливого 20-летнего ребенка, какое серьезно впечатление он может произвести? К тому же еще четыре года назад похвастать было нечем. Не было результата, чтобы предъявить. И да, всерьез меня мало кто воспринимал. Но причина была в возрасте, а не в гендере.

Даже семья в первые годы относилась к моему бизнесу скептически. Дедушка, помню, говорил: «Ну что, пора работу искать? Университет же окончила, давай устраивайся». Я отвечала: «Дедушка, но у меня уже есть работа!» — «Какая работа?» — «Модельное агентство». — «Ты что, этим деньги планируешь на жизнь зарабатывать?!» Меня тогда это сильно обижало. Зато теперь понимаю, что, не реагируй я так остро на дедушкины слова, не прикладывала бы столько сил, чтобы доказать: я могу!

— Заметила у вас в соцсетях много селфи с модным стилистом Денисом Пичугиным, красивых локаций и стильных луков. Вы относите себя к минской светской тусовке?

— Я вам даже не могу ответить на вопрос, а кто у нас в Минске светская тусовка. Может, конечно, все минские светские тусовщики так и говорят журналистам (смеется. — Прим. Onliner.by). Да, мы ходим, гуляем, развлекаемся, получаем удовольствие от жизни. Да, нас приглашают на какие-то мероприятия. Считается ли это «светской жизнью»? Есть ли она в Минске?.. На самом деле я не любитель публичных выходов и часто филоню всякие мероприятия, потому что это мне не по душе.

«Быть красивой, болея раком, непросто»

— Странно будет, если все интервью мы проговорим о блеске и драйве модельной жизни, но так и не обсудим самое важное событие прошлого года. Вы болели раком. Как вам удалось быть такой красивой и стильной во время химиотерапии?

— На самом деле это давалось мне непросто. Я до самого конца не могла поверить, что выпадут волосы, брови, ресницы, появится очень сильная худоба. Согласитесь, это неприятно для любой молодой женщины. Но мне очень повезло с друзьями! С Денисом Пичугиным, например, мы вместе ездили искать мне парик, а он все шутил по ходу: «Я в интернете вычитал, что онкобольным полезно красное вино. Все, ты скоро вылечишься!» Мы меряли рыжие парики, блондинистые, самых невероятных цветов — и угорали со смеху. Вообще, тема «умирания» была запрещена в моей семье и в кругу близких друзей. Мы много шутили над раком, над моей лысой головой и исчезнувшими бровями.

Да, быть красивой, болея раком, непросто. Но не невозможно. Недавно я открыто написала о своем диагнозе в соцсетях, и мне до сих пор пишут и мужчины, у которых болеют жены, и молодые девушки с такими же историями. Я всех поддерживаю. Даже готова свой парик подарить.

Болезнь длилась почти год. О диагнозе «аденокарцинома» я узнала совершенно случайно и быстро забила тревогу. Было шесть сеансов «химии». Сейчас я хорошо чувствую себя и надеюсь, что все закончилось. К периоду болезни я отношусь как к чему-то полезному. Да, блин, болеть раком несладко. Но это шикарная возможность пересмотреть свою жизнь, полностью профильтровать окружение. Это очень сильно закалило всю мою семью. Появился повод гордиться близкими, которые постоянно были рядом. Еще у меня изменилось отношение к бешеной работоспособности и неустанным попыткам заработать больше, быть выше, быстрее, сильнее. Я расслабилась. И, как ни странно, результаты стали значительно лучше.

Для детей было полезным осознание, что онкология может случиться с любым человеком, что это совсем рядом. Родителям пришлось разговаривать с детьми, объяснять, что происходит. Я не афишировала свою болезнь до последнего. Но в наш век соцсетей и высоких технологий сложно что-то утаить, особенно в сфере детского моделинга. Сфера эта очень злая, слухи и разговоры разлетаются быстро. Почему злая? Потому что конкуренция очень высокая. Когда мы открывались, в Беларуси было пять детских модельных агентств, сегодня их двадцать пять. Для нашей маленькой страны это очень много.

Каждой семье моих учеников пришлось побеседовать на тему рака. На Новый год родители присылали мне от детей записочки — знаете, такие, которые нужно сжечь под бой курантов? — со словами «Пусть бы Аня выздоровела! Пусть бы она была здорова!». Эти трогательные моменты останутся в памяти навсегда.

— Какой совет вы дадите близким тех людей, которые сейчас болеют раком?

— Нужно максимально сохранять тот образ жизни, который был всегда. Не акцентировать внимание на «жуткой болезни». Абсолютно. Мои друзья так себя и вели: шутили, смеялись, звали пить вино. Конечно, в какие-то нужные моменты мы говорили по душам о моих переживаниях. Но это было нечасто. В основном мы старались гулять, отдыхать, придумывать развлечения. И, я думаю, это было правильно. Мне было комфортно от того, что никто не воспринимал меня как человека, которого нужно жалеть.